«Милле Милья», запланированной на уикенд 9–10 апреля.
«Альфа-Ромео» заявила три «8C2300» для Нуволари, Бордзаккини и Кампари. Четвертой «8C2300», управляемой Рудольфом Караччолой, предложили прямую техподдержку. Феррари мог противостоять этой внушительной силе пятью похожими машинами, но управляли ими менее талантливые и опытные гонщики. «Скудерия Феррари» была укомплектована четырьмя «1750» и одним «1500». Феррари также заявил английский автомобиль «Остин Севен» с компрессором, но эта машина на старт так и не вышла.
Победил Бордзаккини на «Альфа-Ромео» (официальной). В целом же машины компании из Портелло оказались на семи местах из первых семи, одиннадцати из первых двенадцати. Несмотря на то, что первое место в абсолютном зачете от Феррари ускользнуло – результат был заранее вполне очевидным – его Скудерия вовсе не проиграла. За рулем «8C» Карло Феличе Тросси и Тонино Бривио заняли второе место в общем зачете и первое в категории gentleman – той, которая в Италии, все реже использующей иностранные слова, была переименована в категорию «Неопытные». Луиджи Скарфьотти и Гвидо Д’Ипполито заняли столь же ценное третье место в общем зачете и первое в категории «2000», на автомобиле «1750 SS TF».
Как и предвидел Феррари, «Альфа-Ромео» была вынуждена выбирать мероприятия, в которых участвовать. Выиграв «Милле Милья» и ожидая международные Гран-при, она не участвовала в «Тарга Флорио», где ее, естественно, представляла «Скудерия Феррари», в которую из Портелло направились два лучших гонщика – Нуволари и Бордзаккини. Обоим асам Феррари поручил две «8C Монца 2,3». Еще две он предоставил Пьетро Герси и Тонино Бривио. Маркизу Д’Ипполито он доверил «1750».
Победил Нуволари. На втором месте финишировал Бордзаккини. Ни «Бугатти» Варци и Широна, ни «Мазерати» не досталось ничего. Для Феррари это была первая победа на сицилийской классике, гонке, которая имела для него особое значение, поскольку он участвовал в ней – и успешно – в роли пилота.
В середине июня «Альфа-Ромео» выиграла «24 часа Ле-Мана». Не намереваясь участвовать в следующей гонке, «24 часа Спа», запланированной на 9–10 июля, Портелло вновь делегировал «Скудерии Феррари» представлять себя. На старт вышли тридцать три машины. Не то чтобы королевский parterre[33], как в Ле-Мане, но участники все же составляли сильную конкуренцию.
Главным фаворитом была, конечно, «Альфа-Ромео 8C2300», которая победила во Франции и была предоставлена в Бельгии экипажу Бривио – Сиена, а также паре Д’Ипполито – Таруффи (он в Скудерии чередовал автомобиль и мотоцикл). Они финишировали в том же порядке, и это было триумфом итальянской промышленности, «Альфа-Ромео» и, естественно, моденской Скудерии.
В Спа на автомобилях Феррари впервые появился Гарцующий жеребец, который мать Франческо Баракки подарила ему в 1924 году. «Он принесет тебе удачу», – сказала графиня Паолина в тот день. Энцо принял неожиданный подарок, про себя задаваясь вопросом, найдет ли он когда-нибудь ему применение.
Неясно, по какой причине Феррари решил использовать символ жеребца именно тогда. Вероятно, он сделал это для того, чтобы его автомобили отличались от официально предоставленных «Альфа-Ромео» – те отмечались рисунком клевера, который придумал Сивоччи перед «Тарга Флорио» в 1923 году. Пилоты «Альфа-Ромео» продолжали использовать его в память о своем друге, и позже компания из Милана сделала его символом своего гоночного подразделения.
Так почему же именно тогда?
Феррари с самых первых дней был верным и преданным сотрудником «Альфа-Ромео», всегда выставляя компанию на передний план и оставаясь скромным в тени: на бумагах для писем, приглашений, сообщений, публикаций «Скудерии Феррари» всегда было только изображение бисциона. Но что-то изменилось во взаимоотношениях с миланской фирмой, которые, так или иначе, никогда не были равноправными. «Альфа-Ромео» в этом году делегировала ему свое представительство не так часто, как в прошлом сезоне, и это решение повисло тяжелой гирей на Энцо, которому пришлось уделять время молодым талантам итальянского автоспорта, в то время как материнская компания пожинала плоды триумфа на международных гоночных трассах.
Феррари просто осознал до конца свои способности и решил как можно меньше блистать отраженным светом. Не забывал он и то, что пусть дебют символа Гарцующего жеребца на автомобиле и произошел в Спа, но впервые этот знак использовался «Скудерией Феррари» (а именно – мотогонщиками) в Понтедере, 3 июля, за шесть дней до Спа.
Какими бы ни были причины, но в июле 1932 года Энцо Феррари вспомнил о щедром даре графа и графини Баракка. Гарцующий жеребец, который графиня подарила ему в 1924 году, был черным и оставался черным, хотя вероятно, жеребец Баракки изначально был красным и стал черным, видимо, только после гибели Франческо. У Пьемонтского королевского кавалерийского полка символом был белый скакун (серебряный, если его писали красками) на красном фоне. По какой-то причине – возможно, потому, что он был лучше заметен и узнаваем в полете – Баракка поменял цвета, покрасив жеребца в красный. Затем после смерти героя он, видимо, в знак траура, стал черным.
По примеру того, что сделал Сивоччи, разместив клевер на фоне белого ромба, Феррари вставил коня в герб желтого цвета – одного из двух цветов Модены. Над щитом он разместил три цвета итальянского флага – колоритная деталь, говорившая о его амбициях.
«Кубок Масарика» был последней относительно значимой гонкой, в которой «Скудерия Феррари» участвовала в 1932 году. Компания из Портелло управляла самыми важными гонками этого сезона сама, и Феррари был вынужден довольствоваться крохами, а то и пылинками. То же самое можно сказать и о привлечении профессиональных гонщиков – слишком часто их использовало гоночное подразделение «Альфа-Ромео», и лишь в редких случаях они ездили за команду Энцо.
Тем не менее, «Скудерия Феррари» становилась все более популярной среди болельщиков и специалистов. Она не только пунктуально отвечала согласием на запросы «Альфа-Ромео» об участии в гонках на ее машинах, но служила и трамплином для многих молодых итальянских пилотов. Имена Тросси, Бривио и Таруффи были на устах всех. Тросси – богатый, элегантный и солидный – вращался в отдельном измерении, но Бривио и Таруффи боролись друг с другом за то, чтобы стать ведущим пилотом Скудерии. Феррари, росший в школе Аскари, Кампари и Сивоччи – в школе, где пробиться было нелегко и где каждая победа добывалась трудом – позволял своим молодым талантам соперничать друг с другом, уверенный, как и всегда, что здоровая внутренняя конкуренция будет полезна и самим конкурирующим, и, конечно же, его Скудерии.
Феррари контролировал все и всех. В тридцать четыре года он наконец полностью осознал свои спортивные, коммерческие и организационные таланты. Для молодых гонщиков он был своего рода притягательной сиреной, для старых чемпионов – образцом. Для организаторов гонок – надежностью. Для фанатов авто- и мотоспорта
