Лина все-таки зацепила саблей еще одного противника, крутанулась на месте и попробовала впечатать ступню другому в висок, но враг с неожиданной ловкостью поймал высоко задранную ногу, крутанул, и девушка оказалась в полной его власти. Горизонтально мелькнул клыч, и счастливчик оказался без головы.
Денис сразу ушел в сторону, и лишь потому в свою очередь избежал удара. Вражеский клинок прошел вплотную и чуть зацепил кольчугу. Но в целом на этот раз опять обошлось. Немного дальше Влад наконец-то достал противника длинным выпадом, а тут вдруг выскочил Михаил, мгновенно оценил ситуацию, в несколько прыжков переместился так, чтобы ничто не перекрывало линию огня, и две короткие очереди поставили точку в затянувшемся поединке.
– Поиграть захотели? Делать больше нечего? – на смиренного воин Господа отнюдь не походил. – Сколько повторять: целью любого боя является уничтожение противника максимально эффективным способом в самое краткое время. Никаких демонстраций силы. Только уничтожение.
Он протянул руку все еще не вставшей девушке, но Лина предпочла проигнорировать помощь.
– Так получилось, – за всех ответил Влад.
– Ты-то зачем ввязался? Умный мужик, отвечающий в нашей компании за науку и всякие хитрые устройства. Если тебя потеряем – что дальше? Да и тебе, Денис, должно быть стыдно.
Оправдываться никто не стал. Мужчины не хотели объяснять, по чьей вине ввязались в рукопашную схватку, а Лина считала себя правой. Ей хотелось боя, и прочие аргументы не играли никакой роли.
– Ладненько. Сейчас посчитают потери, соберут трофеи, и двинемся. Надо поскорее выбраться на открытое место. Да… Влад, тебе придется пока занять место водителя… И перевяжите Ростислава.
Продолжать Михаил не стал. Остальное соратники увидят сами.
Глава 16
Потери оказались не столь велики. С подготовкой у местных дела обстояли неплохо. Похуже, чем у кремлевских дружинников, – так и противниками у них были обычные люди. Плюс здорово помогли всадники. С высоты седла рубить сподручнее, да и фенакодус – зверь далеко не мирный и не уступает многим хищникам. Но трех верховых зверей конвой все-таки потерял, да еще одного тяглового. Среди же людей было восемь убитых и почти два десятка раненых – от легких до совсем тяжелых, таких, кому не могло помочь даже чудо. Отрубленные конечности на место не вернет самое волшебное лекарство, даже если удастся задержать в теле душу.
Зато убитых разбойников на дороге валялось около семидесяти, из них больше половины – в начале колонны и в ее конце. Четверо пленных, все раненые. Особо тяжелых добили на месте, и кому-то удалось скрыться в лесу, благо о преследовании речи не шло. Все оружие жители Пригорка собрали, погрузили в качестве трофеев на повозки. Родной город не так далеко, а металл – едва ли не самая большая ценность в мире. Если не забрать себе, так выставить на торговлю.
Своих пострадавших, и живых, и мертвых, забрали всех, а вот чужих так и бросили на поживу зверью. Все равно при возвращении здесь даже кости не будут валяться.
– Весело тут у вас, – протянул Михаил, когда караван наконец-то выехал из леса и остановился посреди большого поля. На месте раненых лишь наскоро перевязали, задерживаться в зарослях никому не хотелось, хотя в повторное нападение разбойников и не верилось.
– Первый раз в этом году, – вздохнул Изяслав. – До сих пор Бог миловал. Еще хорошо, вы были с нами. Иначе сколько потерь бы было, даже представлять не хочется.
– Но ведь еще выследить надо! – заметил монах.
– Выследить не проблема. Открытых мест вокруг полно, заметить и посчитать нас не трудно. А тут еще машины… Знатная ведь добыча! Вот о возможностях ваших не знали, иначе бы не рискнули. Значит, обошлось без предателей. Но сейчас допросим по-быстрому на всякий случай.
– Логично. Возьми в помощь Рамзана с Кириллом. А я ранеными займусь. Хоть кому-то помогу.
В отличие от допроса, помощь – дело долгое. Сведения-то из пленных выбили быстро. Самыми простыми и жестокими методами. Изяслав оказался во всем прав. Банда вышла на поиск, далеко разбросала дозоры, и один из них заметил идущий караван. А дальше разбойники всей толпой решили, что добыча стоит риска, и выбрали местечко, где можно было навалиться сразу и почти наверняка. Даже расположение лагеря, в котором сейчас оставалась только охрана да немногочисленные женщины, – и то стало достоянием караванщиков. Но по прикидкам сына мэра, до стоянки лесных молодцев было порядка тридцати километров, и потому об ответном визите речь не пошла. Хотелось, конечно, решить проблему окончательно, да только времени ушло бы слишком много. И куда девать товар? Разве что подбить фрязинцев, раз банда засела недалеко от них, – но те не любили покидать свой защищенный город.
– Что могли, то сделали, – сообщил Михаил. – Думаю, максимум дня через три или четыре все будут на ногах. Кроме двоих.
Из разведчиков пострадали только Денис с Ростиславом; дружинник должен был вылечиться уже к утру, водитель – к следующему вечеру, но у Ростислава осталась еще одна рана, из тех, что не заживают очень долго. И как с нею справиться, смиренный воин Господа не знал. Ростислав безучастно принял помощь, дал втереть в рану мазь, наложить перевязку, однако так и сидел рядышком с убитой возлюбленной, пока ее тело вместе с остальными погибшими не было предано земле. Последняя молитва – и караван тронулся дальше.
Живые не должны оставаться рядом с мертвыми. С собой забирается память, а остальное…
Только Ярополк перебрался на вторую машину. Все-таки легче, когда вокруг если не друзья, то проверенные спутники…
Спала донимавшая весь день жара, удлинились тени, и солнце уже висело почти над самым горизонтом, то и дело скрываясь за гордо возвышающимися мрачными лесами. И путь был не настолько велик, а времени занял…
– Почти приехали! – Изяслав поравнялся с головной бээмпэшкой. – Сейчас сгоняю, договорюсь о проезде.
– Ладненько, – Михаил уже давно убедился, что боевые машины многие воспринимают как опасность. Понятно, что прежде обязан появиться кто-то уже знакомый, и лишь потом придет черед остальных.
Двигатели заглушили. При выезде из монастыря баки были полны под завязку, но это не повод расходовать солярку без необходимости. Пополнить запасы не удастся, а еще предстоит дальняя дорога, да и на возвращение необходим какой-то резерв.
Изяслав с парой наездников ускакали вперед, практически сразу скрывшись в очередном лесном туннеле, а колонна подтянулась и застыла. Люди разминали затекшие мышцы, кое-кто отходил по вполне понятным делам, а вот разговоры велись вполголоса.
Михаил прошелся вдоль ряда повозок. Его окликали, благодарили те, кто получил облегчение от ран. Понятно, не полное, дорожная тряска не способствует полному заживлению, но все-таки…
– Как ты? – смиренный воин Господа мог бы не спрашивать.
Вид Ростислава был ужасен. Глаза покраснели и опухли, в лице появилась отрешенность, как у человека, который настолько погружен в себя, что не воспринимает окружающий мир. Даже вопрос пришлось повторить дважды, прежде чем смысл его дошел до мужчины.
– Все нормально, – выдавил Ростислав.
Слова не всегда помогают, и Михаил молча положил руку спутнику на здоровое плечо. Губы Ростислава дрогнули.
– Всякое бывает, – вздохнул монах. – Мы же то и дело теряем друзей, самых близких людей в этом мире. Но они уходят не до конца – пока в нас живет память. У меня когда-то погибли и любимая, и сын. Давно, ты наверняка и не помнишь по малолетству.
– Понимаешь, она же меня спасала!
– А ты – ее. Был бы бросок точнее, и мы бы не разговаривали.
Он не стал говорить, что прыжок с брони был лишним. Михаил был уверен, что все проблемы в бою надо стараться решить при помощи огнестрельного оружия, оставаясь в максимальной недосягаемости для противника. Но тут уже вина не только Ростислава. На замыкающей машине все были хороши.
– Но я-то жив, а она…
– Ты жив потому, что обязан выполнить свой долг – вернуться в монастырь и доложить. А шире – помочь местным зажить лучшей жизнью.
Объединить уцелевшие островки цивилизации было давней мечтой Михаила. И как всякая мечта, эта идея вечно пробуксовывала. Помимо чисто технических вопросов все упиралось в людской фактор. А во главе кто будет? В довоенной истории любое объединение достигалось силой, будь то прямое завоевание или добровольное присоединение к более могучему соседу. Чтобы защищал от всяких опасностей, обеспечивал порядок… Однако Донской монастырь защищать кого-то собственными силами не мог: в конце концов, он представлял собой такой же крохотный островок в бескрайних незаселенных и опасных просторах, как и прочие поселения. А завоевывать кого-то, жертвуя жизнями с обеих сторон, граничило с безрассудством. При нынешнем малолюдстве и враждебной человеку окружающей среде любая жизнь была бесценной.
