Все это Инго говорил, глядя в окно, за которым косо летел крупный снег, а теперь посмотрел на Маргариту.
И не узнал ее — такое у нее сделалось перекошенное лицо. И вместо огромных глаз — злющие темные щелочки.
— Ах так! — разъяренно прошипела Маргарита. — А я-то, дура, думала, у нас нет секретов друг от друга! Не доверяешь! Значит, я тебе не нужна!
— Марго, ты что? — тихо спросил Инго, шагнул к ней, но она отскочила.
— Ничего! Не трогай меня! — ломким голосом воскликнула Маргарита, избегая смотреть ему в лицо. — Я тебе не нужна, Бабушка твоя меня терпеть не может, что ни сделаю, ей все не по нраву, в Радинглене твоем я чужая…
Инго никогда не видел ее такой взбешенной. Он давно уже убедился, что Марго вспыльчива, но теперь она несла оскорбленную околесицу и, казалось, нарочно растравляла в себе обиду. Ее как будто подменили! Вместо прежней Марго перед ним была какая-то вздорная истеричная девица. Прежняя Марго, чуткая, участливая, наверняка бы сообразила, что сейчас не до выяснения отношений и уж точно не до упреков в адрес больной Бабушки.
— Вам от меня только и надо было, что помощь насчет акустики! — Маргарита вошла в такой раж, что затопала ногами. — Что я тут вообще забыла?! Все, с меня хватит! Я сейчас же ухожу к папе, нет, я вообще уезжаю обратно в Кенигсберг! И не звони мне!
Инго сел обратно за стол и скрестил руки на груди.
— Как скажешь, — негромко произнес он.
Марго уже шла к дверям. На пороге она обернулась:
— Вы прекрасно обойдетесь без меня. Ввести формулу в компьютер и запустить программу — все это я сделала, а дальше справитесь. Желаю успехов!
Маргарита попыталась громко хлопнуть дверью, но створки были такие массивные, что у нее ничего не получилось.
Оставшись один, Инго тяжело вздохнул и включил Мэри-Энн. Он не понимал, что за стих нашел на Маргариту, но решил вслед не бежать и не переубеждать. Тем более что и ему было горько и обидно.
* * *
… Выбежав из Цветочной гостиной, Маргарита повела себя несколько странно. Насупленные брови разгладились, а разозленное перекошенное лицо стало просто серьезным и сосредоточенным. Маргарита стремглав промчалась по галерее, забежала к себе в комнату и стала собираться. Через пять минут вместо радингленского платья на ней уже был свитер, шарф, высокие ботинки и кожаные брюки — та самая экипировка, в которой Марго вместе с Левой совершала вылазки в гномские подземелья. Вытащила из кармана смартфон и включила. Помигивая, тот тихонько заиграл что-то монотонное. Марго с усилием улыбнулась и уверенно двинулась по дворцовым коридорам, держа попискивающий прибор перед собой. И никто — ни домовые, ни придворные, — почему-то не обратили на нее ни малейшего внимания, словно на ней была шапка-невидимка, и даже, казалось, не услышали ни шагов, ни музыки. Вот так, незамеченной, Марго и покинула пределы дворца и углубилась в подземный ход, который вел мимо Сокровищницы в гномские владения.
«Не у одного Костика память абсолютная», — с гордостью подумала Маргарита, обнаружив, что отлично помнит маршрут, по которому водил ее Лева, когда они вместе с гномами распределяли, где будут обереги от Черного замка. Правда, теперь ей приходилось идти в одиночку, местами в темноте, которую свет от дисплея почти не рассеивал.
В обширных пещерах, извилистых коридорах, под каменными сводами, на подходах к парадным залам с резными колоннами, у ворот, ведущих к кузницам и штольням, словом, повсюду, повсюду горели факелы и стояли вооруженные гномские посты. Но и Подземный народ с его острым слухом не услышал торопливых шагов Марго и приглушенного попискивания смартфона. Более того, гномы, которые, с острейшими топорами наизготовку всматривались в темноту, Маргариту в упор не видели, и она каждый раз говорила себе «вот и отлично» и торопилась дальше — мимо тех, кто охранял обереги. Время от времени она встречала и сами обереги, которые вовсе не походили ни на барьеры, ни на окопы, ни даже на противотанковые заграждения. Это были то струны, натянутые под самым потолком, точно для какой-то невероятной арфы, то медные воронки и выгнутые щиты, закрепленные под разными углами, то десятки колокольчиков, развешанных вдоль стен и тихо позванивавших на сквозняке. Кое-где она замедляла шаг, останавливалась и, сосредоточенно сдвинув брови, то подкручивала гигантские колки, спрятанные за хитро замаскированными под грубый камень выдвижными панелями, то перевешивала колокольчик на два пальца в сторону, зажав его язычок в ладони, чтобы не звякнул. При этом она тихо бормотала себе под нос: «Зря мы старались, все с точностью до наоборот!»
Однако Марго попадались не только гномские посты и обереги от Черного замка. Временами ей встречались фигуры, которые человеку непосвященному могли бы показаться на диво искусными изваяниями гномов — один замер, занеся топор, другой — закрыв лицо руками, будто его ослепил яркий свет, третий и вовсе упал на колени. Но Маргарита знала, что эти гномы еще недавно были живыми, а окаменели они, наткнувшись на зловещие следы, оставленные Черным замком в подземельях, — следы, которые для гномов превращались в смертельные ловушки, стоило лишь подойти поближе. Даже шлемы и нагрудники, изготовленные из шкуры, сброшенной Костиком, не помогали противостоять чарам. У подножия каждой такой фигуры виднелось по кружке вина, накрытой краюхой хлеба — приношения гномов погибшим сородичам. Марго отворачивалась, чтобы не видеть искаженные каменные лица, прикусывала губу и спешила дальше.
Наконец Марго добралась до развилки, которую почему-то позабыла, и на этой развилке остановилась и заколебалась. Она точно знала, что направо будет огромный круглый зал. Со слов гномов Маргарита помнила, что здесь когда-то было Святилище, а теперь — гигантский колодец, обойти который можно лишь по узкому карнизу. Именно отсюда два года назад и поднялся Черный Замок, пытаясь пробить камень и выйти на поверхность в Радинглене. Но вот что ждет ее, если свернуть влево, туда, где сводчатый коридор идет под уклон и загибается? Кузницы позади, парадные залы тоже…
— Вот бы Лизаветин волшебный слух! — громко сказала Марго, но тут же строго напомнила себе, что ей нужно в Святилище. А что там за поворотом, не так уж важно, тем более, что проход какой-то странный: оберегов перед ним нет ни одного, но эхо очень уж быстро заглохло — значит, впереди ворота, даже двойные, хотя отсюда их не видно.
Отбросив сомнения, Маргарита двинулась направо. В Святилище оказалось тихо и безлюдно. Только из огромного колодца веяло стужей — Марго почувствовала, что лицу, рукам и шее холодно. Она поняла, что где-то обронила шарф, но не возвращаться же теперь…
Прижимаясь лопатками к неровной обледеневшей стене, Марго сделала несколько осторожных шажков по карнизу, стараясь не оскользнуться. Остановилась, перевела дыхание. Поднесла смартфон к самому лицу, выключила монотонный сигнал, а потом решительно нажала какую-то другую кнопку.
И под каменными сводами закружила, как черная птица, сумрачная, завораживающая музыка. Темнота стала плотной и ощутимой, будто бархатный занавес. Марго вскинула руку со смартфоном вверх и стала ждать.
Лиза обязательно узнала бы эту музыку.
И кое-кто еще тоже ее бы узнал.
* * *
— Здравствуй, девочка. Тебе кого? — удивленно спросил знакомый густой голос.
Лиза замерла на пороге чужой прихожей.
В первое мгновение дородная дама в вишневом халате-кимоно и затейливом шелковом тюрбане на голове показалась ей смутно знакомой. Но только потому, что это накрашенное солидное лицо часто мелькало на экране телевизора именно тогда, когда Лиза включала его узнать погоду. Правда, сейчас дама растопырила пальцы, как никогда в телевизоре не делала: сушила вишневый же лак на длинных острых ногтях.
Что-то в этих ногтях было до странности неприятное.
Не ногти, а прямо когти.
— Здравствуйте, — оробев, выдавила Лиза.
Но стоило только хозяйке сделать шажок вперед, как воздух, разделявший их, шевельнулся, точно прозрачная занавесь, собрался в складки, помутнел… Через мгновение муть развеялась, и у Лизы словно пелена спала с глаз, а вишневая дама вдруг замерцала, словно изображение в испорченном телевизоре.
Заклятие ширм разрушилось.
Ну конечно!
Гарпия!
Перед Лизой закрутился вихрь картинок — будто кто-то быстро-быстро вращал калейдоскоп, начиненный воспоминаниями. Вот известная телеведущая Алина Никитична на экране телевизора. Кто ж ее не знает! А вот она уже не на экране, а рядом с Лизой, в кабинете директора школы. Вместе с целителем Хрустицким они рассматривают Лизу — фотографируют, допрашивают, сверлят глазами… У Алины Никитичны высокая прическа и малиновый рот и накрашенные ногти-когти… Это было больше года назад, когда Мутабор явился в Петербург под личиной мировой знаменитости — виолончелиста Изморина и пытался завлечь Лизу в свои сети и завладеть городом. Но первая встреча Лизы с этой дамой произошла еще раньше — в королевстве Ажурия, два года назад. И звали ее тогда вовсе не Алина Никитична, а герцогиня Паулина. Вот она, жуткая когтистая гарпия, колдунья погромыхивая железными перьями, стоит на льду Ажурийского моря рядом с Ангстом, фон Штаммом и Кораксом… Наскакивает мощным бронированным корпусом на Инго и Лизу под сводами Черного замка… пятится и пугается, когда Инго пускает в ход словесные чары… утратив всю свою колдовскую силу, обращается в бегство…
