Сквайръ собирался ужъ произнесть благодарственную рѣчь за такія милости, но баронетъ остановилъ его совѣтомъ не выказывать лишній разъ своей низости, которая и безъ того была слишкомъ очевидна. Онъ приказалъ ему уйти и выбрать изъ своей прежней дворни одного лакея, который и долженъ быть отнынѣ его единственнымъ слугою.
Когда сквайръ удалился, сэръ Уильямъ очень любезно подошелъ къ своей новой племянницѣ, улыбаясь поздоровался съ нею и пожелалъ ей всякаго благополучія. Его примѣру послѣдовали миссъ Уильмотъ и ея отецъ; жена моя тоже принялась очень нѣжно цѣловать свою дочку, приговаривая, что вотъ теперь она опять стала порядочной женщиной. Вслѣдъ за матерью къ Оливіи подошли Софія и Моисей, а потомъ и нашъ благодѣтель Дженкинсонъ пожелалъ съизнова ей представиться. Всѣ мы были довольны какъ нельзя больше.
Сэръ Уильямъ, такъ любившій всѣхъ дѣлать счастливыми, съ ласковымъ и веселымъ видомъ оглянулся вокругъ, любуясь нашими сіяющими лицами; одна только Софія, по какимъ-то непонятнымъ намъ причинамъ, казалась не совсѣмъ довольной.
— Мнѣ кажется, сказалъ баронетъ съ улыбкой, — что теперь всѣ мы счастливы, исключая, быть можетъ, одной или двухъ особъ. Мнѣ остается довершить дѣло правосудія. Вы, конечно, согласитесь со мною, сэръ (продолжалъ онъ, обращаясь ко мнѣ), что мы съ вами оба много обязаны мистеру Дженкинсону, и справедливость требуетъ, чтобы мы вознаградили его за это. Миссъ Софія можетъ, безъ сомнѣнія, составить его счастіе, а въ приданое ей я даю отъ себя пятьсотъ фунтовъ; на это они заживутъ припѣваючи. Ну-ка, миссъ Софія, что вы скажете на это? Хорошаго я вамъ выбралъ жениха? Согласны вы выйти за него замужъ?
При этомъ чудовищномъ предложеніи моя бѣдная дочь почти упала на руки матери.
— Выйти за него, сэръ? промолвила она чуть слышно, — нѣтъ, сэръ, никогда!
— Какъ! воскликнулъ онъ: — не хотите выходить за мистера Дженкинсона, вашего благодѣтеля, такого красиваго молодца, съ приданымъ въ пятьсотъ фунтовъ, да еще съ кое-какими надеждами въ будущемъ?
— Пожалуйста, отвѣчала она, съ трудомъ выговаривая слова, — прошу васъ, сэръ, перестаньте; вы дѣлаете меня слишкомъ несчастной!
— Скажите пожалуйста, какое неслыханное упрямство! воскликнулъ онъ опять, — отказываетъ человѣку, который все семейство облагодѣтельствовалъ, оказалъ неисчислимыя услуги, спасъ ея сестру, имѣетъ пятьсотъ фунтовъ… Такъ не хотите?
— Нѣтъ, сэръ, не хочу, отвѣчала она, осердившись: — лучше умереть.
— Коли такъ, сказалъ онъ, — то нечего дѣлать; какъ видно, придется мнѣ самому жениться на васъ.
Говоря это, онъ обнялъ ее и сказалъ, прижимая къ своему сердцу.
— Моя прелестнѣйшая, умнѣйшая дѣвушка, какъ же ты могла подумать, что твой Борчель обманетъ тебя, или сэръ Уильямъ Торнчиль перестанетъ восхищаться милымъ существомъ, которое полюбило его за его личныя качества? Я уже нѣсколько лѣтъ ищу женщину, которая, ничего не зная о моемъ положеніи въ свѣтѣ, привязалась бы ко мнѣ просто какъ къ человѣку. И послѣ того какъ я понапрасну искалъ ее всюду, не брезгая ни легкомысленными, ни безобразными, каковъ же былъ мой восторгъ, когда мнѣ удалось плѣнить такую умницу, да еще такую красавицу!.. Ну, мистеръ Дженкинсонъ, вы сами видите, что мнѣ нельзя разстаться съ этой молодой дѣвицей, потому что ей почему-то необыкновенно понравилось мое лицо; но такъ какъ все-таки я хочу вознаградить васъ, то берите себѣ ея приданое. Потрудитесь завтра зайти къ моему управляющему и получайте пятьсотъ фунтовъ.
Тутъ опять начались поздравленія, и новая леди Торнчиль подверглась тому же церемоніалу, какъ и сестра ея. Между тѣмъ пришли люди сэра Уильяма и доложили, что внизу поданы экипажи, въ которыхъ насъ перевезутъ въ гостинницу, гдѣ все готово къ нашему пріему. Мы съ женою пошли впереди процессіи и покинули мрачный пріютъ человѣческихъ горестей. Щедрый баронетъ приказалъ раздать заключеннымъ сорокъ фунтовъ, а мистеръ Уильмотъ, желая послѣдовать его примѣру, далъ еще двадцать фунтовъ отъ себя. На улицѣ мѣстное населеніе встрѣтило насъ привѣтственными кликами, и я замѣтилъ въ толпѣ двухъ или трехъ милыхъ прихожанъ своихъ, которымъ отъ души пожалъ руки. Они проводили насъ до гостинницы, гдѣ приготовленъ былъ великолѣпный пиръ; и громадное количество болѣе простыхъ съѣстныхъ припасовъ было роздано крестьянамъ.
Послѣ ужина я почувствовалъ большую слабость, такъ какъ сильно усталъ отъ цѣлаго дня, проведеннаго въ рѣзкихъ переходахъ отъ печали къ радостямъ, и потому попросилъ позволенія удалиться. Оставивъ веселую компанію за столомъ, я ушелъ къ себѣ и, какъ только остался одинъ, воздалъ пламенное благодареніе Тому, Кто посылаетъ и горе и радости; потомъ я легъ въ постель и крѣпко проспалъ до утра.
XXXII. Заключеніе
Проснувшись поутру, я увидѣлъ моего старшаго сына сидящимъ у моей постели: онъ явился повѣдать мнѣ радостную вѣсть о новомъ поворотѣ фортуны въ мою пользу. Сначала онъ объявилъ, что рѣшительно отказывается отъ тѣхъ шести тысячъ фунтовъ, которые старый Уильмотъ выпросилъ у меня наканунѣ; а потомъ сообщилъ, что тотъ обанкротившійся купецъ, который былъ причиною моего разоренія, арестованъ въ Антверпенѣ и оказался обладателемъ столькихъ цѣнностей, что онѣ съ лихвою покрываютъ все, что онъ задолжалъ своимъ кредиторамъ. Не знаю, что больше обрадовало меня, возвращеніе ли моего богатства или великодушіе моего сына; я сомнѣвался только, справедливо ли будетъ принять его отказъ. Покуда я раздумывалъ объ этомъ, вошелъ сэръ Уильямъ, и я разсказалъ ему свои сомнѣнія. Но онъ разсудилъ, что такъ какъ сынъ мой самъ становится богатымъ человѣкомъ, получая за женою большое приданое, то мнѣ нечего съ нимъ церемониться. Баронетъ пришелъ собственно по другому дѣлу: онъ сказалъ мнѣ, что еще наканунѣ вечеромъ послалъ за разрѣшеніями на бракъ и съ-часу на-часъ ожидаетъ, что ихъ привезутъ; такъ согласенъ ли я лично перевѣнчать всю компанію не далѣе какъ сегодня же утромъ.
Въ эту самую минуту вошедшій лакей доложилъ, что посланный возвратился. Я въ это время успѣлъ одѣться и пошелъ внизъ, гдѣ засталъ все общество въ полномъ удовольствіи, зависящемъ отъ избытка благъ земныхъ и отъ душевнаго спокойствія. Но такъ какъ они готовились къ очень торжественной церемоніи, ихъ звонкій хохотъ показался мнѣ совсѣмъ неумѣстнымъ. Я сталъ увѣщевать ихъ держать себя во время совершенія таинства какъ можно болѣе чинно, серьезно и прилично; для начала прочелъ имъ два поученія и одну небольшую проповѣдь своего сочиненія, но что я ни дѣлалъ, они меня не слушали и ничего знать не хотѣли.
Даже когда мы всѣ отправились въ церковь (я шелъ впереди), они такъ шалили дорогою, что мнѣ нѣсколько разъ хотѣлось обернуться и прикрикнуть на нихъ.
Въ церкви возникло новое затрудненіе, изрядно задержавшее церемонію: предстояло рѣшить, кому прежде вѣнчаться: невѣста моего сына настаивала на томъ, что первое мѣсто принадлежитъ будущей леди Торнчиль, а эта въ свою очередь отнѣкивалась отъ такой чести, горячо доказывая, что съ ея стороны это будетъ невѣжливо. Препирательство продолжалось уже довольно долго, и обѣ дѣвицы выказали при этомъ одинаковое упрямство и деликатность; а я все время стоялъ съ раскрытою книгой въ рукахъ. Наконецъ, мнѣ это надоѣло, я закрылъ требникъ и сказалъ во всеуслышаніе:
— Я вижу, что никому изъ васъ неохота жениться и потому пойдемте лучше домой: ясно, что сегодня съ вами каши не сваришь.
Эта выходка сразу вразумила ихъ: сначала обвѣнчался баронетъ съ моей дочерью, а потомъ сынъ мой со своей красавицей-невѣстой.
Я еще съ утра распорядился послать карету за добрымъ сосѣдомъ моимъ Флемборо и за его дочерьми; такъ что, когда мы воротились изъ церкви въ гостинницу, обѣ миссъ Флемборо подъѣхали вслѣдъ за нами. Старшей подалъ руку мистеръ Дженкинсонъ, а младшую повелъ сынъ мой Моисей. Я съ тѣхъ поръ замѣчаю, что эта дѣвочка серьезно ему нравится, и порѣшилъ, что дамъ ему свое благословеніе и еще кое-что въ придачу, какъ только онъ надумается попросить у меня того и другого.
Возвратившись въ гостинницу, мы застали тамъ многихъ моихъ прихожанъ, которые, прослышавъ о нашемъ счастіи, пришли поздравить меня. Въ числѣ ихъ были и нѣкоторые изъ тѣхъ, которые учинили тогда бунтъ съ цѣлью отбить меня у полицейскихъ и получили отъ меня за то строгій выговоръ. Я разсказалъ этотъ анекдотъ своему зятю сэру Уильяму: онъ вышелъ къ нимъ и сдѣлалъ имъ по этому поводу строжайшее внушеніе; но, видя, что они совсѣмъ пріуныли, онъ далъ имъ по полгинеѣ на брата, прося выпить за наше здоровье и повеселиться.
Вскорѣ послѣ того намъ подали изысканный обѣдъ, приготовленный поваромъ мистера Торнчиля. Здѣсь кстати будетъ упомянуть, что этотъ джентльменъ проживаетъ въ настоящее время въ качествѣ компаньона въ домѣ одного изъ своихъ родственниковъ; его тамъ находятъ пріятнымъ собесѣдникомъ и большею частію сажаютъ за столъ вмѣстѣ съ собою, исключая развѣ тѣхъ случаевъ, когда недостаетъ мѣста, потому что съ нимъ обходятся безъ церемоніи. Родственникъ его человѣкъ довольно унылаго нрава, такъ что мистеру Торнчилю приходится не мало хлопотать, чтобы поддерживать его въ пріятномъ расположеніи духа. Если выдается свободное время — онъ учится играть на рожкѣ. А старшая дочь моя все еще воспоминаетъ о немъ съ сожалѣніемъ и признавалась мнѣ (но только это по секрету), что когда онъ исправится, она, можетъ быть, и проститъ его.
