Слегка нахмурившись и размышляя об этом, он добавил:
— Ну. Я надеюсь, что так и будет. Они могут немного… одичать. Особенно сыновья Фенрира. Мой отец считает, что я оказываю цивилизирующее влияние на них хотя бы потому, что отвлекаю их от Локи… который формально является отцом Фенрира.
На этот раз Марион рассмеялась ещё громче, прижимаясь к нему бедром, и Бог Войны крепче сжал её руками. В очередной раз наклонившись ближе, он стиснул её почти в медвежьих объятиях и поцеловал в шею. Его сильная рука начала массировать ей спину. Его ладонь и пальцы согревали её мышцы, а другой рукой он сильнее притягивал её к себе, целуя спину и заднюю часть шеи.
Марион задрожала, когда он начал слегка дёргать завязки её бикини.
— Ты хочешь, чтобы я во что-нибудь врезалась? — запротестовала она, посмеиваясь и немного вздрагивая от его горячего языка. — Майку и Дону вовсе не нужно видеть меня голой, спасибо большое…
— Здесь не во что врезаться, — напомнил ей Тюр, потягивая пряди её волос. — И я не позволю им увидеть тебя голой. Я скажу им, чтобы они спустились вниз. И забрали с собой сэндвичи. Как минимум на час… может, меньше, если мы найдём остров Локи.
Она весело фыркнула.
— Готова поспорить, что ты самый похотливый бог, — сообщила она ему.
Тюр от души расхохотался, теснее прижимая её спину к своему телу.
— Не могу с уверенностью сказать, что знаю ответ на этот вопрос, Марион, — сказал он, широко улыбаясь. — И честно говоря, я бы предпочёл сохранить исход данного соперничества в тайне.
Марион улыбнулась, задрожав от порыва ветра с брызгами, и Тюр нагнулся, положив подбородок на её плечо и согревая её тело своим. Он смотрел на бескрайний сине-зелёный океан, а затем повернул голову и улыбнулся ей.
— Однако на твоём месте я бы не стал произносить такие слова в присутствии Локи, — предупредил он. — Локи однозначно воспримет это как вызов. Он также, вероятно, попытается уговорить нас на секс вчетвером, только чтобы доказать, что ты ошибаешься…
Марион снова расхохоталась, оглядываясь на него.
— Вчетвером? С твоим братом? — всё ещё широко улыбаясь, она покачала головой, сосредоточив внимание на пространстве за приподнятой кабиной катера. — Нет. Нет. Неа, ни за что. Говорю тебе сейчас же… У меня есть очень строгое правило: никакого группового секса с родственниками.
Тюр тоже засмеялся, крепче обнимая её.
Прислонившись спиной к его тёплой, бархатистой коже и каменным мышцам под ней, Марион вздохнула, по-прежнему сжимая штурвал обеими руками.
— Значит, ты говоришь, что очень хорошо притворяешься нормальным, тогда как на самом деле ты странный, — сказала она, взглянув на него, пока регулировала скорость катера.
Всё ещё улыбаясь, она добавила:
— Ты тот, кто скрывает свою чрезмерную странность и ходит по человеческому миру незамеченным. Ты приходишь сюда, чтобы остановить какую-то катастрофу, но никто на Земле не знает, что ты делаешь, или даже что произошло… а потом пуф! И ты ушёл. Вернулся обратно, чтобы заниматься странной фигнёй с гномами, собирать блестящие штучки и бегать голышом по лесам с гигантскими волками.
Обдумав это, Тюр кивнул, слегка покачиваясь на пятках вместе с ней.
— Да, — сказал он, целуя её в шею. — Думаю, всё верно.
Когда она засмеялась, он добавил немного серьёзнее:
— Мои братья, скорее всего, постараются повергнуть тебя в шок, Марион. Особенно Локи, — ещё немного подумав, он добавил: —…Они также могут попытаться узнать у тебя информацию относительно моего образа жизни, когда их нет рядом. Мне кажется, они слишком любопытны в этом вопросе. И, конечно же, они будут рассказывать тебе истории обо мне, пытаясь смутить меня.
— Значит, семьи богов точно такие же, как семьи людей? — спросила Марион. — Ты это пытаешься мне сказать?
— Возможно.
Он склонил голову, и на его губах появилась лёгкая улыбка.
— Ещё они могут попытаться шокировать тебя своими способностями, — сказал Тюр. — Локи также известен своей резкостью в выражениях. Я предупредил его, чтобы он не грубил, но кажется, он просто не может сдерживаться, поэтому я жду, что он скажет много грубых слов чисто из любопытства, чтобы оценить, как ты отреагируешь. Ещё он наверняка расскажет такие вещи обо мне, из-за которых я буду чувствовать себя некомфортно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На этот раз Марион исподтишка покосилась на него.
Она взглянула на свои руки на штурвале и сосредоточилась на золотом кольце, которое носила на правой руке.
— Они знают, что мы помолвлены? — спросила она.
Последовала пауза, а затем Тюр кивнул.
— Да, — просто ответил он.
Марион кивнула.
Её взгляд вернулся к кольцу, которое он подарил ей в тот вечер, когда задал вопрос.
Тюр отвел её на уединённый участок пляжа рядом с их домом, который он застелил бамбуковыми циновками, окружив зажжёнными факелами и украсив разноцветными тарелками с едой, ворохом подушек, чайными свечами, благовониями и гавайскими цветами.
Она не спросила его, как и где он достал кольцо, но после его упоминания о гномах-ремесленниках и золотых горах, она заподозрила, что создатель был не местным.
— Ты сделал его? — внезапно спросила она, оторвавшись от кольца.
— Да, — ответил Тюр. — Мне помог один знакомый гном. Мастер-ремесленник.
Марион кивнула, чувствуя, как её щеки заливаются румянцем.
Она не спросила его, из чего именно сделано кольцо, но оно выглядело в основном состоящим из золота вместе с драгоценными камнями, вставленными в узор. Некоторые из этих драгоценных камней она вообще не узнала, и ей пришло в голову, что они тоже могут быть не из этого мира.
Сам дизайн кольца был потрясающе детализированным.
Чёткие изображения драконов прослеживались по золотому кольцу замысловатыми, похожими на руны узорами и подчёркивались синими и зелёными камнями. Между драконами на металле были выгравированы маленькие языки пламени, украшенные янтарными и оранжевыми драгоценными камнями.
Это было самое красивое кольцо, которое Марион когда-либо видела, и уж тем более носила.
И учитывая количество богатых людей и знаменитостей, с которыми она тусовалась сразу после смерти сестры и матери, это о чём-то да говорило.
В отличие от своих старых друзей из той компании, у неё не было ни малейшего желания хвастаться своим кольцом.
Наоборот, у неё было странное желание оберегать его и даже скрывать.
Но примерно так Марион чувствовала себя и по отношению к Тюру в целом.
Как только они стали жить вместе, сразу же после времени, проведённого с отцом Марион в Белом доме, она практически позволила своей предыдущей социальной жизни сойти на нет. Даже когда они ещё находились в Белом доме, затаившись в соответствии со всеми президентскими протоколами безопасности, пока люди её отца выслеживали оперативников Синдиката и кротов, она почти не разговаривала с большинством своих старых светских друзей.
Если не считать нескольких телефонных звонков время от времени и редких видеозвонков на планшете, Марион позволила этому звёздному созвездию двигаться дальше без неё.
Никому из них она не сказала, где сейчас живёт.
Даже когда они прямо спрашивали, она не удовлетворяла их любопытство по этому поводу.
К сожалению, она не верила, будто кто-то из них сохранит тайну её местонахождения, даже те, с кем она была относительно близка. Она знала, что всё, что крутится в этом сообществе, в конечном итоге достигнет ушей обозревателей светской хроники и основных репортёров.
Она просто категорически не хотела, чтобы они что-то узнали.
Когда она разговаривала с ними в округе Колумбия, в основном они хотели накопать больше грязных сплетен о том, что произошло, когда она исчезла с Сен-Бартелеми, и ещё больше сплетен о самом Тюре, «таинственном мужчине», который спас её от похитителей из мафии и доставил Марион к отцу в Вашингтон, округ Колумбия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Марион почти ничего не говорила ни о том, ни о другом.
