Шатен, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами и протянул паспорт. Подполковник Болотов, взяв его, внимательно изучил, закрыл и, постукивая им по руке, сказал не без сарказма:
— Так вы, значит, Оленев Алексей Павлович? Вот незадача… Он вернул паспорт, посмотрел на шатена изучающим взглядом и продолжил, несмотря на вежливо-удивленное выражение лица собеседника:
— А знаете, Ким Георгиевич, я всегда был высокого мнения о ваших незаурядных способностях и, поверьте, искренне симпатизировал вам и вашим друзьям в ходе следствия. И тогда, у Ерохина скита, я был… признаться честно, я был очень подавлен вашей ігибельюі. Скажите, Ким Георгиевич, — голос подполковника дрогнул и стал почти умоляющим, — скажите только одно: вы спаслись один, или ваши друзья тоже живы? Я прошу вас. Поверьте, о том, что вы мне скажете, никто не узнает, слово офицера. Все эти месяцы я казнил себя, считая себя виновным в вашей гибели… Пожалуйста, только одно слово…
Шатен подчеркнуто сухо сказал:
— Простите, я все же не понимаю, о чем вы говорите. Благодарю вас за комплимент о моих способностях, хотя вы и выражаете свое восхищение несколько странным способом, но, извините, мне надо идти.
Он повернулся к Болотову спиной и сделал решительный шаг к выходу. Болотов спросил его вдогонку:
— Ким Георгиевич, а Елену Ветрову вы, так и не видели с тех пор?
Тот остановился, секунду постоял в раздумье, повернулся и подошел вплотную к Болотову.
— Хорошо, майор… Простите, подполковник. Не забудьте, что вы дали слово офицера. Надеюсь, в ікейсеі у вас нет диктофона?
Болотов укоризненно покачал головой:
— Ким Георгиевич…
Ким устало потер лоб рукой.
— Извините, Игорь Константинович. Но все же вынужден предупредить вас: не устраивайте никаких трюков с задержанием и дальнейшей проверкой. Поверьте, это ни к чему ни приведет. Вы мне верите?
Болотов пожал плечами:
— Вынужден. Уж мне-то хорошо известны ваши таланты. Человек, который сумел обвести вокруг пальца и меня, и команду, а они тоже не профаны в своем деле — надо отдать должное, уж, наверное, надежно закрепил свое положение в обществе. Паспорт, конечно же, настоящий?
Ким усмехнулся:
— Разумеется, и паспорт, и все прочее… Итак, что вас интересует?..
Болотов обернулся в сторону буфета, многозначительно приложил два пальца к шее:
— А, может быть?.. Поймите меня правильно, Ким Георгиевич. Я глубоко взволнован нашей встречей, мне бы о многом хотелось вас расспросить…
Ким кивнул головой:
— Хорошо. До моего рейса еще почти час, мы успеем побеседовать.
Болотов улыбнулся:
— Ну, вот и отлично. А мой рейс через час двадцать.
Он прошел к стойке, взял бутылку коньяка и две рюмки, вернулся к столику. Налив коньяк, подвинул рюмку Воронову, взял свою. Не спеша, со вкусом выпил:
— Итак, Ким Георгиевич… Первый и самый жгучий вопрос: трое ваших друзей живы?
Ким выпил коньяк, вынул сигарету, мягко прихватил ее губами и щелкнул зажигалкой. Выпустив струю дыма, посмотрел на Болотова:
— Живы, Игорь Константинович, не томите свою совесть. Живы и здоровы.
Болотов, с явным облегчением, сказал:
— Слава Богу. Вы знаете, я неверующий, но сейчас говорю совершенно искренне: слава Богу. Если бы вы только знали, сколько бессонных ночей я провел в каторжных мучениях… Но скажите, как вам это удалось? Ведь я же своими глазами видел, как часовня взлетела в воздух.
Ким снова усмехнулся:
— Случай. Его Величество случай, Игорь Константинович. Нам с самого начала чертовски везло, повезло и под конец. Видимо, само провидение было за нас.
Он несколько секунд молча курил, глядя в окно, вспоминая события почти годовой давности. Болотов, теряя терпение, осторожно прервал его воспоминания:
— Так как же вы спаслись, Ким Георгиевич?
Ким посмотрел на него в упор, улыбнулся:
— Все так просто и невероятно, что не похоже на правду. Там, в часовне, в самый последний момент Таня обнаружила люк в подземный ход. Да-да. Вот такая романтическая история с романтическим концом… Зачем он был нужен послушникам, теперь уже никто не узнает, но нам он здорово помог. Мы пробрались под землей, а часовню взорвали к чертовой матери. У меня был динамит…
Болотов накрыл его руку своей, удержал от излишних объяснений;
— Я знаю…
Ким кивнул и продолжил:
— Подземный ход вывел нас в лес, метрах в трехстах от часовни, так что мы видели дальнейшее. Я надеюсь, из ваших людей от взрыва никто серьезно не пострадал?
Болотов, несильно покривив душой, заверил Кима:
— Нет, из наших людей ощутимо никто не пострадал. Было двое раненых, но они быстро оправились, и без серьезных последствий, насколько мне известно. А вот из команды — живых не осталось никого.
Ким равнодушно пожал плечами:
— Признаться, меня это нисколько не угнетает. Ну так вот что было дальше… — он печально улыбнулся, снова вспоминая, что произошло с ними десять месяцев назад. — И я, и Сергей были ранены. К тому же мы остались без вездехода, успели только взять минимальный запас продуктов. Наши девочки… — он запнулся при этих словах, затем продолжил с видимым усилием. — Наши славные девочки… Они почти три недели практически несли нас на своих плечах. Три недели по тайге, без продуктов, без компаса, с двумя ранеными на руках… Я не мог идти, был ранен в ногу, только прыгал на одной ноге при помощи самодельных костылей. Сергей был очень слаб, он потерял много крови. Он был ранен еще в распадке, вам, конечно же, известно, что там был взрыв.
Болотов молча кивнул, не решаясь прерывать.
— Это его рук дело, там его и ранили… Можете себе представить, что это было за шествие. Мы сбились с пути и вышли на какую-то глухую деревушку много севернее Пожаров. Да и к лучшему. В Пожары, в Минусинск нам все равно нельзя было возвращаться. Ну, а дальше проще.
Выпив коньяка, Воронов с хитрецой посмотрел на Болотова:
— А знаете, майор… — он поправился, улыбнувшись. — Простите, подполковник. Не могу еще привыкнуть… Я вас сразу узнал, как только вы вошли. И уже лихорадочно размышлял, как мне понезаметнее выбраться. Все же лишние осложнения мне ни к чему.
Болотов удивленно посмотрел на него:
— Узнали? Мы, как будто, не встречались с вами прежде.
Воронов с улыбкой смотрел на Болотова, поигрывая зажигалкой.
— Помните, вы задержали на КП Сергея и Оксану? Я тогда стоял от вас в каких-то тридцати метрах, в лесу, и наблюдал за происходящим.
Болотов, с явным сожалением, протянул:
— Вот оно что-о-о… Как жаль, что тогда я этого не знал.
Воронов обезоруживающе улыбнулся:
— Не жалейте, Игорь Константинович, иначе я усомнюсь в искренности ваших заверений.
Болотов предостерегающе поднял обе руки:
— Нет, нет, нет. Я дал слово и сдержу его. Да и сказать честно, ни к чему ворошить прошлое, это не много даст. Ваше дело закрыто, а босса команды мы все-таки взяли через три месяца после того ристалища в тайге. Улики против него были неопровержимыми, на этот раз ему не удалось извернуться. Знаете, таких людей очень трудно прижать. Все делают исполнители, как было и в случае с вами, а к ним все нити обрываются, стоит только потянуть за них. Кстати, фамилия Бекетов о чем-нибудь говорит вам, Ким Георгиевич?
Воронов как-то недобро ухмыльнулся:
— Вы угадали, говорит. И очень о многом. А что?
— А он тоже получил заслуженное, за компанию. Если вы не в курсе, я посвящу вас накоротке: они делали немало совместных дел. Этакий симбиоз: босс местной мафии и іневинныйі коллекционер. Бекетов сообщал своему приятелю координаты солидных коллекций, а тот за услуги расплачивался с ним предметами старины. И знаете, Бекетов показал на допросе, в числе прочего, — Болотов лукаво прищурился, — что некий молодой человек продал ему золотой крест с алмазами работы шестнадцатого столетия.
Ким поморщился:
— Опять вы…
Болотов снова поднял обе руки ладонями вверх:
— Все, все, все. Сдаюсь. Не будем ворошить старое. Тот молодой человек… хм, хм… погиб, по имеющимся данным. Да… И знаете, — Болотов задумчиво посмотрел в окно, — свято место пусто не бывает. После ареста Бекетова и его приятеля появился новый босс. Вот только карьера его оказалась непродолжительной. Мы уже стали подбираться к нему, а он вдруг, — Болотов выдержал многозначительную паузу, — был убит. И никаких следов, вот что странно! Мы перевернули все и всех, полагая, что его убрали конкуренты, но в том-то и дело, что не было ему альтернативной кандидатуры в тот момент в городе, размах не тот.
Ким поинтересовался:
— А он был не из Октябрьска?
Болотов с удивлением посмотрел на него.
— Из Октябрьска. А вам что-то известно об этом?
Воронов, словно не слыша его вопроса, сказал негромко, как бы для себя:
