— Вы могли бы быть снисходительнее к нашей старушке, мистер Хэмпфилл. Как-никак она ветеран Второй мировой войны. Договоримся так: я принимаю ваш доклад к сведению… неофициально. В противном случае из нашей старушенции завтра же сделают мишень для торпедной стрельбы. Дешевле построить новую субмарину, чем реализовать ваш список, уважаемый механик. Кстати, раз уж зашел разговор… Вам не надоело возиться с промасленными железяками? Я намерен поручить вам всю боевую подготовку, включая минно-торпедную и артиллерийскую. А устранять замеченные недостатки будет назначен другой офицер.
В этом диалоге сконцентрировано коренное отличие американского подводного уклада от советского. Однажды полученная в училище специальность сопровождает нашего офицера, как правило, до пенсии. И никогда минер или связист не станут командиром подводного корабля. Их потолок — командование боевой частью, а дальше на берег, в штабы, по единожды избранному профилю. В командиры выходят только штурманы. У американцев нет «маленького» и «большого» штурманов, механиков и так далее по каждой боевой части. Американский офицер сразу приходит на лодку командиром БЧ (его замешает уоррент-офицер, то есть мичман) и поэтапно осваивает все корабельные специальности. Препятствием на его пути к командирству может стать только отсутствие прилежания или удачи.
Хэмпфилл не возражал закончить на этом свою механическую карьеру, но как остальные? Все офицеры уже притерлись друг к другу, он же ощущал себя чужаком, слишком быстро поскакавшим по служебной лестнице. Новичку всегда трудно входить в новый подводный экипаж. Кают-компания субмарин очень маленькая, обычно семь офицеров, так что вечеринки всегда собирались в узком кругу. На том специфическом «мальчишнике» Пит настаивал, чтобы все участвовали в хоровом застольном пении, чего Алан не переносил с детства. В общем, их пришлось разнимать.
Но именно Пит затем взял Хэмпфилла под свое крыло — научил всевозможным флотским хитростям и уловкам, которые он усвоил еще до того, как поступил в университет штата Небраска и потом стал офицером. Алан изучал навигацию в военно-морской академии Аннаполис, успел послужить на нескольких подлодках, но настоящего навигатора из него сделал Пит Бучер.
Экипаж никогда не боялся своего старпома — моряки его просто обожали. Он был одним из них, бывший АВ — палубный матрос, прошедший служебную лестницу от самой нижней ступени. Когда Бучера переводили с одной субмарины на другую, моряки наперегонки бросались строчить рапорта с просьбой о переводе, в надежде уйти вместе с ним. Это — наивысший комплимент для офицера. Они не боялись, что старпом врежет им спросонок с правой (у него была такая небезопасная для окружающих привычка — размахивать руками, когда его будили среди ночи). Пит был всегда хорош в ударе с правой руки. Если часть команды нарывалась на неприятность в баре какого-нибудь иностранного порта, моряк всегда знал, кого звать на подмогу. Только представьте себе советского офицера, который с кулаками бросился бы защищать своих матросов в кабацкой драке, да еще за границей!
Хэмпфилл прозвал Пита «интеллектуальным варваром». Тот кому угодно мог дать сто очков вперед в пьянке, мордобое и самой грязной ругани. Внимательно следил за своей физической формой — в среднем чуть больше 80 килограммов. Невероятно, но этот заядлый выпивоха, драчун и матерщинник был чрезвычайно начитан и воспитан: художник-акварелист, способный свободно дискутировать о поэзии Шекспира или Мильтона с университетским филологом, а по теории фон Майса — с профессиональным экономистом. Хэмпфилл восхищался Бучером и считал за честь служить под его началом. Тот отвечал своеобразной учтивостью — никогда не брыкался со сна, когда Алан будил его на вахту.
Он абсолютно убежден: если бы северные корейцы захватили в плен его, Пит Бучер первым пришел бы на помощь Джин Хэмпфилл. Не существовало такой преграды, чтобы не прийти на помощь жене моряка, для него это было равносильно кодексу чести рыцарей Круглого стола. В первом же письме Розе из Кореи Бучер написал: «Найди Хэмпфилла, и пусть он улаживает все проблемы». Это письмо дало Алану возможность в пределах флота действовать как официальному представителю семьи Бучер, и он до сих пор рассматривает доверие стать поверенным в его делах как наивысшее в своей жизни.
Почему Бучер «Пит», а не Ллойд, как записано в метрике? Часто детям не нравятся имена, которыми их нарекли родители, и очень многие желали бы переименоваться, будь на то их воля. Родители подавляют подобные поползновения. Но отец и мать Бучера умерли друг за другом вскоре после его рождения 1 сентября 1927 года в Покателло, штат Айдахо. Первый год своей жизни он провел у приемных родителей, которые, к несчастью, вскоре умерли тоже. Бучера отдали в приют. Сирота вырос в индейской резервации под опекой католических монахинь. В 1940 году он увидел чрезвычайно популярный в Америке фильм «Город Мальчиков» (своего рода американский «Тимур и его команда») и написал преподобному Эдварду Фланагену, основателю детского дома в штате Небраска для «трудных» подростков, прося разрешения жить в Boys Town. Пастор Фланаген вместо ответа прислал ему билет на поезд.
Из «Города Мальчиков», едва достигнув 17 лет, Пит поступил добровольцем в Navy. Флот сделал ему характер. Через два года демобилизованный матрос вернулся в свой класс и, догнав сверстников в учебе, вместе с ними окончил школу. Затем факультет геологии университета в штата Небраска. Первенство на курсе сулило Бучеру неплохую карьеру, однако он не стал геологом и в 1953 году вернулся на флот.
Имя «Пит» не стало официальным, но только так звали его друзья, близкие и жена Роза. Впоследствии она станет мужу самым преданным и прилежным биографом и, если угодно, промоутером; она будет медленно и упорно долбить стену бюрократической глухоты Пентагона и через 21 год добьется-таки своего — в 1989 году Бучер вместе со всем экипажем получит медаль POW (Prisoner of War). Десятилетия им отказывали на том основании, что США и КНДР не были в состоянии войны. Поэтому их пребывание в пхеньянских застенках нельзя назвать пленом. С орденом «Пурпурное сердце» тоже была проблема. Эту награду дают только за ранение в бою. Но есть тонкости. Необязательно, чтобы ранил именно противник именно в бою. Например, в боевой обстановке засчитывалось даже собственное неосторожное обращение с оружием. Но рана должна быть серьезной, требующей медицинского лечения. Поскольку Бучера лечили в Северной Корее врачи, не имеющие американского диплома, то это как бы не считается…
Неудивительно, что Бучер предпочел спасение жизней своих подчиненных бегству корабля, заранее обреченному на неудачу. Смолоду будучи жестким и требовательным к себе и окружающим, он имел смелость предпочитать справедливость и логику чересчур прямолинейным приказам. Когда Пит писал дипломную работу в 1953 году, перед возвращением во флот он подрабатывал уроками в продвинутом биологическом спецклассе средней школы при университете штата Небраска. Ученик его класса далеко обошел остальных. По итогам годовой контрольной Бучер отдал вундеркинду первенство, а всем остальным поставил неуды, хотя ребята написали вполне приличные, но обычные работы. Этим он обеспечил лидеру максимальный балл 110 в аттестате. Профессора очень косо посмотрели на такое нетрадиционное решение, но Бучер настоял на своем, наотрез отказавшись отступать.
Карьеру Бучера нельзя назвать скоротечной… В 1953 году Бучер поступил в офицерскую школу в Гленвью, штат Иллинойс, после окончания получил назначение на вспомогательное судно USS Mount McKinley(AGC-7). В 1955 году он закончил школу офицеров-подводников и до февраля 1958 года, когда его с большим опозданием произвели в первые лейтенанты, проходил службу на субмарине USS Besugo (SS-321), успев побывать офицером связи, оружия, снабженцем и завпродом и даже короткое время инженером-механиком. Затем на USS Caiman (SS-323) Бучер был уже Operations Officer and Navigator — близкий эквивалент нашему командиру БЧ -1, штурманской боевой части. После этого ровно два года, с июля 1959 по июль 1961 года он служил на берегу, в аппарате командующего минными силами Тихоокеанского флота США на должности помощника по снабжению. Затем снова в море, снова на прежнюю должность штурмана USS Ronquil( SS-396), где только через год Бучера произвели в старпомы. Через два года его опять перевели на берег, в штаб 7-й флотилии подлодок, где Бучер служил помощником командующего по оперативным вопросам. Командиром лодки его, однако, так и не выдвинули.
Уместно спросить — почему? За ним полная гамма командных офицерских должностей на подплаве, сослуживцы с неизменной теплотой отзывались о его профессиональных и человеческих качествах… Дело в том, что с 1955 года США отказались от строительства дизельных субмарин. Их число постоянно сокращалось. Лодки, на которых служил Бучер, были старыми, построенными в годы Второй мировой войны. Несколько лет назад по нашим экранам прошла голливудская кинокомедия «Поднять перископ!». Старая развалина, показанная в фильме, как раз и есть субмарина класса Вако, на каких служил Бучер. К сожалению, он не мог рассчитывать на зачисление в программу подготовки командиров атомоходов из-за своего образования, преимущественно курсового (университет не в счет). Даже выпускникам престижной военно-морской академии Аннаполис было очень непросто выдержать жесточайшую селекцию атомной программы. Отсюда сложился переизбыток «академических» командиров-дизелистов, которые прочно держались за свои должности, блокируя карьерный рост офицеров-«курсовиков».
