— Ты была моей с того момента, как я тебя увидел. Это никогда не изменится.
— Боже! Ты невероятен. — Я вскидываю руки вверх. — Ты действительно думаешь, что игра в пещерного человека сработает? Чтож, я говорю тебе – не сработает!
— Ты сказала, что хочешь, чтобы я боролся за тебя, Кам. Так вот, я сражаюсь единственным известным мне способом. — Он широко раскинул руки.
— Да, но это не тот способ.
— Так скажи мне, что это за способ, и я воспользуюсь им. Я сделаю все, чтобы это сработало.
— Я не знаю. — Я смотрю в пол. — Я знаю только то, что не доверяю тебе свои чувства.
— Я больше не причиню тебе боли, — шепчет он.
— Однажды ты сказал мне, что никогда не причинишь мне боли. Так что слова о том, что ты не причинишь мне боль снова, не имеют никакого веса.
— Я не уйду, Кам.
— Ты говорил это и раньше. А потом я не видела тебя в течении пяти лет.
Он проводит рукой по волосам, издавая звук разочарования.
— Я же все объяснил. Я сказал тебе, что пытался сделать то, что считал правильным в то время. Но я ошибся, и это стоило мне тебя и четырех лет жизни моей дочери. Я заплатил свою цену, Кам. Но теперь я здесь. Я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы мы были семьей.
— Ты хочешь меня из-за Джиджи.
— Ты действительно так думаешь?
Я встречаюсь с его взглядом.
— Я думаю, что ты любишь нашу дочь и что ты говоришь себе, что все еще любишь меня, потому что ты так отчаянно хочешь вернуть время, которое ты потерял с ней.
— Мне не обязательно быть с тобой, чтобы проводить время с дочерью. Думаю, я доказала это за последний месяц. И мне кажется, ты забываешь, что я вернулся сюда ради тебя еще до того, как узнал о Джиджи. Я пришла тем утром ради тебя. И, даже если бы не было Джиджи, я бы все равно был здесь, боролся за тебя.
— Пока бы тебе не надоело.
— Я никуда не уйду! Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы до тебя дошло? Я делаю все возможное, чтобы доказать это. Я отложил свой бой. Я снимаю это место. Я с тобой и Джиджи каждый день. Я не знаю, что еще, черт возьми, могу сделать, чтобы показать тебе, что мне жаль. Что я люблю тебя.
Он тяжело дышит, в его глазах разочарование и отчаяние.
Я смотрю на него, чувствуя все и не понимая ничего.
— Я не знаю, — шепчу я, мои глаза начинают слезиться под давлением моих собственных борющихся эмоций. — Я не знаю, что это исправит. — Я вздыхаю, мой взгляд устремлен на дверь. — Мне нужно идти.
— Нет. — Он берет мой подбородок в руку, поворачивая мои глаза к своим. — Ты останешься здесь, и мы разберемся во всем вместе, потому что я хочу тебя, Голубка. И я сделаю все, чтобы это произошло. Когда речь идет о тебе, больше нет места для ошибки. Я должен все сделать правильно, потому что я не хочу растить свою дочь рядом с тобой, наблюдая, как другой мужчина забирает тебя в свою постель.
— Зевс...
— Ты моя, Голубка. Ты всегда была моей. И всегда будешь.
— Но в том-то и дело. Я не твоя! Ты был достаточно убедителен, когда бросил меня!
— Кам... ты должна начать прощать меня, иначе ничего не получится.
— Может быть, я не хочу, чтобы между нами что-то получилось. Ты когда-нибудь думал об этом? — я складываю руки на груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хватит врать самой себе, Кам. Чем скорее ты признаешь, что все еще любишь меня, тем скорее мы сможем перестать заниматься глупостями и быть вместе.
— Пошел ты! — я швыряю в него слова и хватаюсь за ручку двери.
Но он оказывается быстрее.
В следующее мгновение я прижата спиной к двери, а мои руки зажаты над головой.
— О нет, ты не уйдешь. Ты не уйдешь от этого, Кам. Я уже говорил тебе. Мы должны разобраться с этим раз и навсегда. Я достаточно долго возился с тобой. Теперь мы разберемся. Что нужно сделать, чтобы ты снова мне доверяла?
— Я никогда больше не буду тебе доверять. А теперь отпусти меня, — выдавила я из себя.
— Ты можешь. И ты все отпустишь. Потому что ты все еще любишь меня.
Я горько рассмеялась.
— Так чертовски уверен в себе.
— Нет, Голубка. Я уверен в тебе. Я знаю тебя лучше, чем ты саму себя.
— Иди в пекло.
— Уже был там последние пять лет. И не собираюсь возвращаться. А теперь скажи мне, что ты любишь меня, Голубка.
— Я ненавижу тебя, — прорычала я. Ненавижу его, себя и все, что нас окружает в этот момент.
— Ну вот, у нас уже что-то получается.
— Ты с ума сошел? Я только что сказала тебе, что ненавижу тебя, и ты считаешь, что мы к чему-то пришли?
— Ненависть - самая близкая к любви эмоция. Между ними тонкая грань. Так что тот факт, что ты говоришь, что ненавидишь меня, говорит о том, что твои чувства ко мне все еще сохранились.
— Ты заблуждаешься.
Он прав.
— Так скажи мне, что ты больше не любишь меня, и сделай это всерьез, Голубка. Сделай это, и я больше никогда тебя не побеспокою. Я буду рядом с Джиджи. Но я оставлю тебя в покое, чтобы ты могла жить дальше.
Я раздвигаю губы, чтобы заговорить.
Скажи это, Кам. Просто произнеси эти слова, и он оставит тебя в покое.
— Я...
Почему я не могу сказать это?
Потому что ты все еще любишь его, идиотка. Ты всегда его любила.
Я зажмуриваюсь. Разочарование ярким пламенем сжигает глаза.
— Я... не могу, — шепчу я, побежденная.
— Я так и думал, — тихо говорит он.
В следующее мгновение его рот накрывает мой, и второй раз за два дня Зевс целует меня.
Глава 23
Мы — это руки и губы, языки и зубы. Горячая, безумная, неконтролируемая похоть.
И ноль здравого смысла.
Ну, по крайней мере, у меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Голос в моей голове кричит, что это плохая идея.
Я выключаю звук и сосредотачиваюсь на прикосновениях, вкусе и потребности.
Прикосновения Зевса.
Его вкус.
