дней мы вылетели в Макао и вернулись как раз к Рождеству. Прошло ровно двадцать месяцев после нашего отъезда, но такое ощущение, что мы отсутствовали целую жизнь.
Глава 17
Послабление и ломка
Шины хрустят по гравию подъездной дорожки, когда такси въезжает в нашу крошечную деревушку Хак Са. Тихо. Слишком тихо, как в городе после чумы. Почему не слышно голосов? Где приветствия моих друзей и братьев?
«Они все разъехались», — объясняет папа.
«Аарон, Мария, Калеб, Эстер?»
«Пастыри перевезли всех в Японию и на Тайвань. Они планировали все закрыть и покинуть это место, но я вернулся как раз вовремя».
Тетя Джинни и Энди переехали на Тайвань. Аарон, Мэри, Калеб, Джош и Эстер перебрались в Школу Небесного Города в Японии. Эстер после почти трех лет разлуки с отцом не хочет снова с ним встречаться. Юридический развод в семье необязателен; вы считаетесь в браке с тем человеком, которого называете своим супругом. Документальное оформление отношений не требуется.
Я чувствую себя брошенной. Всеми покинутой. Я так жаждала радостного воссоединения — смеха и обнимашек, даже удушающих объятий Эстер, пахнущих пудрой; возможности рассказать друзьям о своих приключениях и традиционной школе; приветственных шлепков по спине от братьев! Но меня встретила оглушающая тишина.
Я бегу на скотный двор, чтобы поприветствовать наших животных.
Но здесь тоже тихо.
Пастыри избавились от всех животных, не успели только продать осла, пони и наших скакунов. Они без раздумий и сожалений продали друзей моего детства. Ни я, ни папа ничего для них не значили, не значило то и те, кто дороги нам. Все, что мы строили в течение стольких лет, для них было просто обузой.
На глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им пролиться. Я расправляю плечи и иду к Главному Дому. И боюсь увидеть то, что они с ним сделали.
Я открываю тяжелую деревянную дверь и вхожу в пустую гостиную. Повсюду грязь. На глиняном полу валяется плакат «Иисус меня любит», на лице Иисуса отпечаток грязного ботинка.
По гостиной бегает крыса. Толстая коричневая крыса длиной сантиметров тридцать.
Здесь так ужасно одиноко и пусто без братьев и всех людей, которые раньше населяли его. Но вместе с этим у меня возникает давно забытое ощущение защищенности и безопасности. Мне больше не нужно беспокоиться о том, что завтра нам негде будет спать или нечего есть. Я вспоминаю о Таиланде, об унижениях и ломке, хождении строем и уборке. Если я смогла выжить там, я знаю, что у меня хватит сил пережить и это.
В течение следующих нескольких недель мы занимаемся уборкой и восстановительными работами. Боже, как же я скучаю по посудомоечной машине, коврам, мягкому матрасу и бесчисленным маленьким бытовым радостям, которые были в Америке. Поначалу я была совершенно сбита с толку, увидев ковер в ванной в доме дедушки, но он точно лучше, чем холодная плитка под босыми ногами. Пожив в домах, построенных профессиональными строителями, я вижу все недостатки нашего самодельного строения — оголенные трубы, кривоватые стены, косо уложенную плитку в ванной.
Мой отец, неизменно позитивный, говорит, что потеря животных — это наш шанс. Он связывается со старыми знакомыми в Жокейском клубе, и вскоре нам предлагают взять нескольких чистокровных лошадей, которых списали по старости.
И вот я снова каждое утро отправляюсь в конюшню убирать навоз. А потом я учусь верховой езде, галопированию и прыжкам через препятствия.
«Слава Богу. Мы откроем конный пансион и школу верховой езды, — говорит папа, — и будем зарабатывать деньги, обслуживая местных богатеев и их детей».
Через месяц открывается наша школа верховой езды. Поначалу приходит всего несколько человек, но вскоре благодаря «сарафанному радио» у нас появляются целые группы, иногда до восьмидесяти человек в неделю. Под палящим солнцем, истекая потом от высокой влажности, я учу местных клиентов из Макао и туристов из Гонконга сидеть в седле, держать поводья и управлять лошадью.
Закончив с лошадьми, я иду в дом, чтобы помочь маме с готовкой, уборкой и уходом за младшими братом и сестрой.
После всех травм, пережитых нами в Таиланде и США, мы согласны пребывать на задворках, предпочитая быть забытыми, но не отрезанными от общения. Мы снова в Семье, но ни один из моих родителей больше не принимает все, что говорят лидеры, за истину в последней инстанции. Мы больше не гордимся тем, что являемся самыми преданными учениками на земле. Наше «случайное» отлучение подорвало веру моей матери в Семью, и этот надлом проявляется в нашей повседневной жизни.
Мы по-прежнему проводим ежедневные Молитвенные Собрания, но они намного короче, чтобы папа мог заниматься делами Фермы. Но когда люди приезжают к нам, чтобы покататься на лошадях, мы все равно раздаем им плакаты и рассказываем об Иисусе. Во время праздников мы с нашими лошадьми участвуем в парадах, но теперь нам не обязательно быть поющей группой по вызову или каждую неделю давать концерты.
Мы читаем новые Письма Мо, которые приходят в ежемесячной рассылке, и папа по-прежнему раз в месяц получает от дедушки пособие в размере 1000 долларов. На эти деньги и доходы от обучения верховой езде мы и живем, хотя мама жалуется, что папа тратит каждый заработанный на лошадях цент на седла и экипировку.
Больше, чем по комфорту американской жизни, я скучаю по любимым романам. В свой выходной я хожу в библиотеку в Макао, но те английские книги, которые здесь есть, предназначены для изучения английского языка. Например, «Чарльз Диккенс на 35 страницах для изучающих английский язык». Это совсем мне не подходит. В книжном магазине выбор, конечно, побольше, но у меня нет денег, чтобы покупать их. Кроме того, в большинстве магазинов книги упакованы в полиэтиленовую пленку, так что я не могу тайком читать их в проходах между рядами.
Я пишу бабушке с просьбой прислать мне книги, и через два месяца приходит маленькая, потрепанная картонная коробка. Мать разрезает ленту и достает десять книг, и я снова вдыхаю запах искушения и приключений, побега и открытий. Я жду, сжав руки за спиной, чтобы тут же в них не вцепиться.
Мама проводит большим пальцем по корешкам и, наконец, говорит: «Сначала их прочитаю я, и если сочту приемлемыми, то отдам тебе». Теперь мама следует правилам Семьи скорее рефлекторно, чем из ревностной преданности.
Каждые несколько месяцев приходит очередная коробка: «Моби Дик», «Айвенго», «Энн из Зеленых Крыш» и романы Джейн Остин. Я тайком разведываю, где мама прячет книги, которые она еще
