первого заместителя Предсовмина СССР, лишили всех званий и наград, а самого отдали под суд... Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, член Политбюро, Маршал Советского Союза и тот представитель руководства СССР, который, выступая на похоронах Сталина, провозгласил его политического наследника, заявив, что одним из самых важных решений, принятых после смерти Сталина и «направленных на обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны», стало «назначение на пост Председателя Совета Министров СССР талантливого ученика Ленина и верного соратника Сталина Георгия Максимилиановича Маленкова», арестован через четыре месяца после этого события.
Требовались объяснения.
2-7 июля 1953 г. состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором обсуждался вопрос «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»32 Хотелось бы обратить внимание читателей на то, что этот и подобные ему «кадровые» Пленумы ЦК являются своеобразной «фотографией общественного мнения» партийной верхушки в тот момент, когда официальную партийную точку зрения на происходящие события еще не успели закрепить и канонизировать, когда в своем кругу партийные вожди позволяли себе такие оценки, о которых им потом иногда приходилось жалеть. Отметим, что картина, фиксируемая на «кадровых» пленумах, как правило, охватывает более широкий круг вопросов, чем тот, который выносится в повестку дня.
Однако вернемся к пленуму. Обратим внимание на три подхода к делу Берии, прозвучавшие на нем. Прежде всего, это точка зрения Маленкова. Его голос на пленуме имел особое значение. Хорошо зная партийный ритуал, все последующие выступающие выделяют именно его выступление, придают ему особый вес (типичный пример — Н. А. Михайлов, первый секретарь Московского горкома КПСС: «В докладе товарища Маленкова ясно и остро изложена вся суть вопроса о подлой провокаторской антисоветской деятельности врага партии и советского народа Берии. В докладе товарища Маленкова изложены также и важнейшие задачи нашей партийной работы»). За Маленковым в это время признается право быть первым и в партии, если он Председатель Совета Министров СССР, высшее должностное лицо в государстве.
Итак, в чем аргументы обвинений со стороны Маленкова?
Стремление Берии проанализировать национальный состав руководящих кадров в союзных республиках и заменить их местными кадрами. Основные факты для обвинений Маленков заимствует из сообщения с Украины, от начальника Управления МВД Львовской области.
Нарушение Берией директивы ЦК от 4 декабря 1952 г. «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебно^ деле», содержащей требование «покончить с бесконтрольностью в деятельности МГБ и поставить работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии». Вопреки этому Берия осуществлял систематическую слежку за руководителями партии и правительства под видом их охраны.
Вмешательство Берии в международную политику, его стремление нормализовать отношения с Югославией33 и отказ от планов строительства социализма в ГДР.
Критика амнистии, проведенной Берией, в изложении Маленкова звучала следующим образом: «Мы... считаем, что эта мера по амнистии является совершенно правильной. Но, раскрыв теперь подлинное лицо Берия, мы приходим к заключению, что он подходил к этому мероприятию со своих позиций, он имел свои планы на этот счет». (Не очень внятно или очень осторожно, заметим вместе с читателями.) Коллеги Маленкова выскажутся гораздо определеннее.
Наконец, Маленков обвинил Берию в том, что тот несет ответственность за негативные оценки, данные Сталиным Молотову и Микояну, за то, что это мнение Сталин сформировал «под влиянием клеветнических наветов со стороны вражеских элементов из Министерства внутренних дел», что предполагало, по мнению Маленкова, ответственность Берии.
Несколько иная точка зрения была представлена Хрущевым. Как и в будущих своих выступлениях, он более говорлив и «неаккуратен» в высказываниях, зачастую проговаривается о таких деталях, которые могут противоречить его собственным утверждениям. Сформулируем основные аргументы Хрущева в связи с вопросом пленума. Хрущев утверждал, что уже примерно за сутки до смерти Сталина он был встревожен известием о стремлении Берии стать министром МВД и «захватить такие позиции в государстве, чтобы иметь возможность установить шпионаж над членами Политбюро» и делился этими опасениями с Булга- ниным. (Отметим, для себя, что не только Маленков был в курсе предложений Берии о распределении власти после смерти Сталина.)
Хрущев обвинил Берию в создании «дутых дел» вроде «дела врачей», «мен- грельского» и др.
Здесь же без особой логики (это качество в число достоинств Никиты Сергеевича не входило) он обвинил Берию в том, что тот назначил несправедливо осужденных, но вышедших на свободу после смерти Сталина на высокие должности.
Очень подробно Хрущев остановился на попытках Берии провести разграничение между партийной и государственной властью, ограничить влияние партийных органов только кадровыми вопросами: «Это исходило из его (Берии.—
Авт.) сознания, что роль партии должна отойти на второй план». Отсюда Хрущев высказывает предположение-утверждение, что Берия вообще хотел уничтожить партию.
Обратим внимание на то, что тема партийного руководства вообще отсутствовала в выступлении Маленкова.
Много и колоритно Хрущев рассказывал об угрозе, постоянно исходившей из МВД, для партийно-советского руководства всех уровней, о фактической неподконтрольности представителей МВД и в центре, и на местах. Процитируем стенограмму пленума:
«Товарищи,— обращается Хрущев к участникам пленума,— я человек, как говорится, старого режима. (С м е х). Я в первый раз увидел жандарма, когда мне уже было, наверное, 24 года. На рудниках не было жандармов. У нас был один казак-полицейский, который ходил и пьянствовал. В волости никого, кроме одного урядника, не было. Теперь у нас в каждом районе начальник МВД, у него большой аппарат, оперуполномоченные. Начальник МВД получает самую высокую ставку, больше, чем секретарь райкома партии.
С места. В два раза больше, чем секретарь райкома.
Хрущев. Но если у него такая сеть, то нужно же показывать, что он что-то делает. ...Тогда некоторые работники начинают фабриковать дела, идут на подлость».
Хрущев не скупится на эпитеты в адрес Берии — прохвост, провокатор, агент империализма, умный, хитрый и вероломный. В изображении Хрущева Берия оказывался виноватым почти во всех проблемах СССР — от политических процессов конца 40-х — начала 50-х гг. и проблем внешней политики до запущенного состояния сельского хозяйства и плохого обеспечения картошкой жителей городов.
Заметим, что в выступлении Хрущева было несколько важных аспектов.
Прежде всего, он автоматически заручался поддержкой партийного аппарата, гарантируя ему в случае устранения Берии стабильность и покой, подчеркнув, что отказ от принципа партийного руководства — это бериевская ересь (!). Неожиданной и чрезвычайно плодотворной (на несколько десятилетий вперед) оказалась предпринятая Хрущевым попытка списать именно на Берию все репрессии, все преступления режима, сделать его главным, если не единственным «козлом отпущения».
Точка зрения Хрущева встретила поддержку Молотова. Тот напомнил, что предложение о>назначении Председателя Совмина СССР шло от Берии, а не от
