Он кивнул парочке и вышел. Ги догнал его во дворе.
— Извини, рыцарь, — спросил, придержав Козму за рукав. — Хочу спросить. Стелла не знатного рода…
— Ну и что? — пожал плечами Козма.
— Моим родным может не понравиться.
— Ты собираешься жениться на них или Стелле?
Ги смутился.
— Стелла — дочь воина, сражавшегося за Святую Землю. Скажи это своим родственникам. Если не уверен, что они ее примут, поезжай сразу в Тулузу.
Ги кивнул.
— Деньги есть? Чтобы плыть в Марсель и на первое время в Тулузе?
— Возьму у Роджера. Он мне дядя.
Лицо Козмы выразило такое изумление, что Ги торопливо пояснил:
— Роджер — брат моей матери. Я приплыл в Левант три года назад, мать хотела, чтобы дядя сделал из меня рыцаря — такого же, как и он.
Козма кивнул и пошел к себе. В комнате бросил свою лекарскую сумку под скамью, растянулся сверху и заложил руки под голову. Когда некоторое время спустя в дверь заглянул Ярукташ, Козма спал. Евнух осторожно подошел к скамье, заглянул в лицо хозяину. Козма ровно дышал и улыбался во сне. Ярукташ покачал головой и тихо вышел.
13
Полковник Иванов занимался странным делом: склонившись над картой, закрашивал отдельные участки ее зеленым маркером. Работал старательно: наклонял голову в сторону, чтобы определить ровно ли лег цвет, острым кончиком маркера обводил контуры цветовых пятен. В эту минуту он походил на старательно ученика, выполняющего домашнее задание. Для более полного впечатления не хватало только высунутого от усердия кончика языка и очков-блюдечек на носу. В этой старательности было нечто неестественное, будто прилежного школьника с непонятной целью искусственно состарили, оставив ему прежнее сознание, при этом забыли занять делом, соответствующим новому возрасту.
Закончив работу, полковник отодвинул карту и еще некоторое время смотрел на нее, любуясь проделанной работой. Сидевший напротив Егорычев не выдержал и заулыбался.
— Нечему радоваться! — буркнул Иванов, не поднимая взгляда (улыбку товарища он заприметил боковым зрением). — Прочесали весь север и северо-восток Палестины. Результат — ноль.
— Ты уверен, что прочесали тщательно? — отозвался Егорычев. — Тут такая территория, что эскадрилья нужна.
— Это в нашем времени. Разветвленная сеть дорог, плотная застройка городов, наличие дачных и коттеджных участков. Здесь — пустыня. Селения редки, дороги присутствуют чуть ли не в единственном числе, лесов и рощ мало. Проверить территорию легко и просто, что и было сделано. Но результата нет.
— Исследователи ушли в другом направлении?
— Нечего им там делать! — полковник в сердцах швырнул маркер на карту. — Понимаешь, нечего! Это против всякой логики.
— А если…
Егорычев не договорил.
— Живы! — успокоил Иванов. — Утром сообщили, что жена Ноздрина, применив свое чародейство, видела мужа.
— Горюет?
— Велела передать муженьку при случае, чтоб домой не возвращался. Проще говоря, послала нах.
— Что так? — заинтересовался Егорычев.
— Подругу Аким завел. Молодую, красивую и блондинку вдобавок. Живет он с ней, по рассказам жены, в каком-то замке, где эта блондинка главная: то ли графиня, то ли баронесса. А наш друг-исследователь при ней в сердечных друзьях.
— Парень время зря не теряет! — завистливо вздохнул Егорычев. — Не то, что мы… Тут и брюнетка сгодилась бы, даже не слишком молодая. Может, съездим в Аскалон? Деньги есть.
— Отставить, майор! — рявкнул Иванов. — Не хватало мне блядства в воинском подразделении!.. Наемникам каждый день по два литра вина даем, они за бабу глотки резать станут.
— Так мы ее сюда не повезем, — робко продолжил Егорычев, но полковник не поддержал разговора. Оба смолкли. Пауза затянулась, и ее прервал появившийся на пороге оператор Костя с ноутбуком под мышкой. Он нерешительно потоптался у входа, видимо, ожидая, что его пригласят войти, но, не дождавшись, вошел сам.
— Самолет-разведчик прислал сигнал? — поднял голову полковник.
— Нет! — отрапортовал Костя.
— Тогда в чем дело?
— Есть информация. Любопытная.
— Показывай.
Константин прошел к столу и включил ноутбук. Развернул его экраном к офицерам, и, поелозив пальцем по тачпаду, остановил курсор на одной из иконок.
— Было задание искать небольшую группу всадников, не обращая внимания на крупные скопления войск, — сказал Константин, кашлянув. — Поскольку скопления слишком многочисленны, чтобы быстро определить среди них необходимый объект. Появление в их составе исследователей маловероятно к тому же нежелательно, чтобы «шмель» видели многие…
— Я помню, что приказывал… — прервал его Иванов.
— Четыре дня назад, когда «шмель» возвращался с патрулирования, он заметил в одной из горных расщелин большое скопление людей. Камера дала сигнал, ноутбук включился…
— И?
— Там шла битва. Сначала я думал, что сарацин с сарацинами, лишь позже рассмотрел, что среди воинов есть христиане.
— И ты, конечно же, не удержался от того, чтобы повернуть самолет! — вздохнул Иванов. — Присылают детей, в игрушки не доигравших…
— Понимаете!.. — Константин облизал губы. — Я много раз видел битвы в кино. Копья, мечи, луки и стрелы… Очень хотелось знать, как по-настоящему…
— Узнал?
Константин кивнул.
— А если б они твой «шмель» стрелой или копьем?
— Самолет не могли видеть. Они дрались! Кони ржут, люди кричат, мечи звенят…
— Проще говоря, — вмешался Егорычев, — ты развернул «шмель» и несколько раз прогнал его над битвой, записывая картинку на камеру. Я правильно понял?
Константин снова кивнул.
— Хорошо получилось?
— Не совсем, — вздохнул Константин. — Съемка шла с верхней точки, ракурс поменять было сложно. В кино, конечно, битвы показывают лучше. Есть динамика, крупный план, рубятся красиво. Здесь просто люди стоят и тычут друг в друга копьями или из луков стреляют.
— Тем не менее, ты решил, что нам это интересно, — продолжил Егорычев. — Почему?
— Понимаете!.. — Константин снова облизал губы. — Я боялся, что вы будете ругать меня за эту запись, поэтому смотрел ее тайком, вечерами. Не сразу догадался использовать программу распознавания лиц. Предположить было сложно, что исследователи здесь…
— Так! — Иванов вскочил и приник к экрану. — Включай!
Константин щелкнул пальцем по тачпаду. На экране возникла толчея из людских голов в шлемах. Константин нажал клавишу, и маленькая квадратная рамка побежала наискосок по экрану и замерла, выхватив из толпы лицо одного из воинов. Рамка раздвинулась, заняв треть изображения на экране; вместе с ней укрупнилось захваченное рамкой лицо. От большого увеличения черты его выглядели нерезкими.
— Трудно разобрать, — прокомментировал полковник.
— Я обработал фото, — сказал Константин и нажал следующую клавишу.
По увеличенному снимку словно пробежала рябь, постепенно стали исчезать крупные точки, составлявшие изображение, фон становился однородным, а линии — четкими. Процесс шел медленно, и оба офицера от нетерпения стали ерзать на скамье.
— Это запасной ноутбук, — извиняющим тоном произнес Константин. — Здесь процессор медленный.
— Готового снимка нет? — раздраженно спросил Егорычев.
— Есть, но я хотел, чтоб вы видели, где он взят.
Полковник Иванов только рукой махнул. Тем временем программа завершала работу; на трех мужчин с монитора смотрело суровое, бородатое лицо. Глаза у воина были прищурены, рот перекошен в застывшем крике.
— Ноздрин? — не то вопросительно, не то утвердительно сказал полковник.
— Он! — подтвердил Егорычев.
— Другие фотографии есть? — спросил Иванов.
Константин покачал головой:
— Только эта.
— Покажи весь сюжет.
Константин пробежался пальцами по клавиатуре, и на экране возникла долина у подножия невысокой горной гряды. Съемка шла с высоты птичьего полета: самолет-разведчик скользил над дорогой, петлявшей вдоль холмов и круч. Дорога исчезла между скал, здесь самолет взмыл вверх и пошел над горами.
Иванов с Егорычевым не сразу сообразили, что это за тени копошатся на дне ущелье — картинка промелькнула слишком быстро. Теперь в объективе видеокамеры были только горы. Но тут «шмель», видимо, получил команду от оператора: самолет развернулся и полетел обратно. Нырнув в ущелье, снизил скорость и прошел над горной дорогой к долине.
Константин щелкнул клавишей. Скорость передачи изображения замедлилась; теперь самолет-разведчик словно плыл над дорогой. Сначала офицеры увидели табун коней под присмотром нескольких воинов, затем в кадре возникло поле битвы. Это походило на кошмарный сон: люди внизу медленно тыкали в противников копьями, медленно поднимались вверх мечи, и даже стрелы с тетивы луков срывались медленно — так, что был отчетливо заметен их полет. Лиц воинов рассмотреть было невозможно: они не глядели вверх, но и без того физически ощущалась ярость и накал сражения.
