«Шмель» выскочил из ущелья, развернулся над долиной (эти кадры Константин промотал быстро) и снова поплыл над битвой. В этот раз картинка была иной: самолет разведчик опустился ниже, накренился, и шел у самого края ущелья, едва не задевая горный склон брюхом. Видеокамера, повернув объектив, снимала панораму ущелья.
— Перешел на ручное управление, изменяя угол съемки, — пояснил Константин. — Хотелось видеть лица. Когда самолет прямо над людьми, их не разглядеть.
И вновь офицеры увидели медленно-яростную схватку, только в этот раз картинка была иной. Те воины, в которых на предыдущих кадрах летели стрелы, теперь лежали на земле, как и другие, в которых несколько минут назад тыкали копьями или рубили их мечами. Константин нажал клавишу и кадр замер.
— С этой точки камера увидела Ноздрина.
— Приблизь! — велел Иванов.
Константин повиновался. Офицеры увидели двух воинов, прижавших спинами к склону. Их обступили со всех сторон враги. Ноздрин (теперь уже все знали, что это он), закрывшись щитом, хлестал нападавших кистенем. Рыцарь, стоявший плечом к плечу к исследователю, отбивался мечом.
— Это не Телюк? — спросил полковник.
— Нет! — уверенно ответил Константин. — Сейчас сами увидите!
Картинка вновь обрела движение, и неизвестный рыцарь на мгновение поднял голову, глянул прямо.
— Кажется, он увидел самолет! — сказал Егорычев.
— И не один раз! — подтвердил Константин.
Когда «шмель», развернувшись над дальним концом ущелья, вновь поплыл над полем битвы, офицеры убедились сами. Рыцарь теперь стоял на коленях, закрываясь щитом. Голова его была запрокинута, взор устремлен в небо.
— «Шмель» сверху красный для лучшего поиска в случае аварии, — задумчиво произнес Егорычев, — снизу покрыт серебристой краской. Не знаю, как сейчас, но в первый раз, когда самолет полз брюхом по склону, не заметить его было нельзя.
— Судя по последней картинке, рыцарь вряд ли выжил в этой бойне, — вздохнул Константин.
— Все равно внеси его фото в поисковую программу, — велел Иванов. — Поскольку здесь он рядом с Ноздриным, значит, они вместе.
Константин кивнул.
— Чем кончилась битва? — спросил Егорычев.
— Не знаю, — пожал плечами Константин. — Это последний сюжет. Над долиной я поднял «шмель» и повел его сюда. Горючее кончалось.
Иванов отодвинул ноутбук и склонился над картой.
— Где это произошло?
— Примерно здесь! — показал пальцем Константин.
— А точнее?
Константин склонился над картой, пытаясь рассмотреть детали на закрытых маркером участках. Полковник вздохнул и достал из сумки новый, не закрашенный лист. Константин, поводив глазами, уверенно указал место на карте.
— Когда была битва?
— Четыре дня назад.
— Вчера мы получили сведения, что Ноздрин жив, находится в замке и ему вроде как там неплохо, — сказал полковник. — В километрах пятидесяти от места сражения есть какой-либо замок?
— Почему пятидесяти? — удивился Егорычев.
— Потому что в тот день они дрались, потом зализывали раны. Ночь провели там же. Тронулись в путь поздно утром: предстояло устроить перевозку раненых (раненые у них были — это железно!). Из-за тех же раненых двигались медленнее обычного. Кроме того, Ноздрину понадобился хотя бы день, чтобы охмурить эту баронессу или графиню…
— Можно и быстрее! — засомневался Егорычев.
— Когда имеешь дело с блядью из подворотни. Это ж главная в замке дама, ей хоть для приличия поломаться нужно. Итого мы имеем два дня пути. Пятьдесят километров, не больше.
Егорычев достал другую карту и стал сверять рисунок местности с тем, что был на карте полковника.
— Этих замков в двенадцатом веке здесь было как мушиных какашек на портрете моей теще, — бормотал он, скользя пальцем по листу. — От многих даже кирпича не осталось. Найди тут!
Внезапно палец майора замер. Он несколько раз перевел взгляд с одной карты на другую и удовлетворенно кивнул:
— Есть! Замок Азни, центр одноименной баронии. До нашего времени дошли развалины. Пустынная горная местность, в стороне от туристических маршрутов. Никто не пытался восстанавливать замок. Исторические сведения о нем скудны.
— Других замков поблизости нет?
— Может, и были. Сведений нет.
— Значит, Азни! — решительно сказал Иванов. — Гони «шмель» сюда! — повернулся он к Константину. — Пусть самолет оближет замок сверху до низу! Неважно, увидит кто «шмель» или нет. Включай программу распознавания лиц параллельно с записью, как только захватит любого из тех, кто в поиске, немедленно ко мне.
Константин кивнул и потянулся за ноутбуком.
— Оставь! Мы с майором посмотрим еще раз.
Когда Константин ушел, Иванов включил воспроизведение, и они с Егорычевым молча просмотрели сюжет заново. Когда видеозапись кончилась, Иванов закрыл ноутбук и отодвинул его подальше. Насупился.
— Пострашнее отрезанных голов заложников, — кашлянув, сказал Егорычев. — Поганое дело — холодное оружие. В кино это выглядит красиво, а на деле… Не позавидуешь ребятам!
— Не на прогулку шли! — хмуро сказал полковник.
— Резня тоже не планировалась.
Иванов встал и, заложив руки за спину, задумчиво прошелся по комнате.
— Скажи Диме, что выступаем завтра на рассвете, — сказал, остановившись у стола. — Пусть собираются!
— Вдруг исследователей там нет?
— Найдем в другом месте. Направление известно — впервые за три месяца. Надо спешить. Еще одна такая мясорубка, и экспедицию можно сворачивать. Не понимаю, как они в этой выжили.
— Расскажут! — улыбнулся майор.
Иванов вздохнул и вышел.
* * *
Маленький серебристый самолетик выскочил из-за пологого холма, заложил вираж над береговой линией и направился к масличной роще. Миновав ее, стал описывать круги невдалеке от поместья из нескольких каменных зданий и высокой, квадратной башни. Внезапно шум мотора смолк, винт, создававший впереди «шмеля» блестящий нимб, замер, и самолет камнем пошел к земле. Почти сразу же над ним выпорхнуло маленькое белое облачко, раздался негромкий хлопок, и самолетик, покачиваясь на стропах, стал медленно спускаться на парашюте.
Два всадника выехали из ворот поместья и галопом помчались к предполагаемому месту приземления. Они успели вовремя: «шмель» мягко упал в траву прямо перед мордами коней. Животные, испугавшись, прянули назад. Всадники успокоили лошадей; один из них спрыгнул на землю и быстро сложил круглый парашют из белого шелка в открытый отсек самолета-разведчика. Затем поднял сам аппарат и приторочил его ремнями к седлу.
— Достань карты памяти! — сказал Иванов, который все это время оставался в седле, оглядываясь по сторонам.
— Может, лучше Костя сделает, Игорь Иванович? — спросил Колбин, нерешительно поглядывая на полковника.
— Пока он с башни спустится! — махнул рукой Иванов. — Не терпится посмотреть.
Колбин пожал плечами и извлек из седельной сумки отвертку. Отвернув на брюхе самолета-разведчика четыре винта, он снял крышку и вытащил пять маленьких прямоугольных карточек. Отдал их полковнику, а сам прикрутил крышку на место. Едва Колбин вскочил в седло, как из масличной рощи выскочил отряд всадников. Пригнувшись к шеям коней, они на полном скаку помчались к офицерам.
— Оп-па! — Колбин потащил из ножен саблю.
— Оставь! — приказал Иванов, привставая на стременах. — Их с десяток и с копьями. Сабля против копья — дурость! Махнуть не успеешь, как из тебя дуршлаг сделают.
Всадники на ходу перестроились полумесяцем и, подскакав ближе, взяли офицеров в полукольцо. Осадив коней, они не опустили копий. Широкие, остро отточенные наконечники грозно колыхались на расстоянии лошадиного прыжка, метя в горло незнакомцам. Из строя нападавших выехал сарацин в блестящем панцире и шлеме с крашенным конским хвостом на шишаке.
— Мы видели, здесь упала птица с красной спиной и серебряным брюхом, — сказал он надменно. — Ты знаешь, где она?
Иванов не ответил, насмешливо поглядывая на сарацина. Тот заерзал в седле, глянул на Колбина и заметил притороченный к седлу капитана самолет.
— Ты подобрал ее! — сказал сарацин радостно. — Она мертва? Отдай птицу!
— Почему я должен отдать тебе то, что принадлежит мне? — спросил Иванов.
— Я Али, сотник эмира Асколона, — сердито сказал сарацин. — Все, что упало с неба на земли эмира, принадлежит ему.
— Это моя земля, я купил ее у законного владельца, — ответил Иванов. — Все, что падает на эту землю, принадлежит мне по древнему праву. Скажи это эмиру.
Али смешался.
— Мы не раз видели в Аскалоне эту странную птицу, — сказал он, нахмурясь. — Она всегда появляется с этой стороны и возвращается сюда же. Птица странно гудит, не машет крыльями, спина у нее красная, как кровь, а брюхо будто сделано из серебра. Многобожники говорят, что это крест, посланных их богами как знамение. Эти разговоры смущают правоверных. Эмир считает, что это все козни многобожников, которые посылают птицу, мстя нам за потерянные города. Мне велено найти злоумышленников и доставить к эмиру. Ты говоришь, что птица твоя. Может, ты посылаешь ее в небо? Тебе придется поехать со мной.
