– Да, точно. И я собираюсь честно разделить это богатство пополам. Наш капитан утверждает, что это очень круто.
– Да, ничего себе, – присвистнул Кофа. – За свою жизнь я сменил немало занятий, но до сих пор мое бодрствование никогда не оплачивалось столь щедро, как эти несколько дней сладкого сна. С тобой вполне можно иметь дело, мальчик.
Вечером того же дня сэр Кофа долго и со вкусом ворчал на Анчифу, за бутылочкой какой-то ташерской дряни из запасов ограбленного нами купца.
Эти двое опять умудрились выжить меня из собственной каюты. Слушать их пререкания и продолжать наслаждаться жизнью оказалось совершенно невозможным делом. Так что остаток вечера и часть ночи мне пришлось провести на палубе, извлекая из-под собственного лоохи бесконечные чашки кофе и развлекаясь Безмолвной беседой с Меламори, благо у нее как раз случилось подходящее настроение, чтобы прочитать мне подробную лекцию о жизни, философии и самобытной культуре арварохских буривухов. В последнее время ей удалось стать крупным специалистом в этом вопросе. Насколько я понял, леди крепко сдружилась с птицами и практически поселилась в специально свитом для нее гостевом гнезде. Бедняга Алотхо Аллирох, который в свое время увез ее на Арварох, окончательно укрепился в подозрениях, что связался не с женщиной, а с неведомой прежде ипостасью Мертвого Бога, страшно опечалился, но вместо того, чтобы сесть в угол и умереть, как это принято у арварохцев почти во всех мало-мальски запутанных ситуациях, собрал своих Острозубов и отправился громить какое-то очередное окраинное княжество, поднявшее мятеж против Завоевателя Арвароха. Ну хоть какое-то развлечение себе нашел. Честно говоря, я от души сочувствовал бедняге.
Я так увлекся беседой, что сам не заметил, как выдержал несколько часов Безмолвной речи кряду. Это был мой абсолютный рекорд. А ведь совсем недавно после пятиминутного разговора потом обливался.
Прошло еще несколько вполне замечательных дней. Все шло по-старому, разве что Кофа спал теперь не три часа в сутки, а чуть ли не целую дюжину. Все остальное время он пребывал в гораздо более приподнятом настроении, чем это было свойственно его длиннолицей и худощавой ипостаси. Я терялся в догадках, что именно смягчило его нрав – обладание несколькими шкатулками ташерских пряностей или внезапно обретенная по моей милости способность видеть сны?
– Ну вот, собственно, и все, – задумчиво сказал Анчифа. Он неслышно возник из темноты, но на этот раз я не испытал охоты пугаться.
– Неужели приехали? – удивился я.
– Ага, – подтвердил он. – Одно удовольствие путешествовать с таким торопливым пассажиром на борту! По моим расчетам, завтра утром мы будем в нескольких милях от Капутты – на полдюжины дней раньше, чем следовало ожидать. Но я не смогу лично доставить вас на берег. Капутта – не тот порт, где будут рады увидеть «Фило». А уж если таможня Куманского Халифата обнаружит в моих трюмах эти грешные ташерские пряности… Моя удача – великая сила, но тут даже ее может не хватить. Да и для вас будет лучше, если вы прибудете в Капутту на безымянной шлюпке. На «Фило» как раз имеется вполне просторная шлюпка, старая, но крепкая. Хватит места и для вашего багажа, и для вашего пленника.
– Ох, а о нем-то я и забыл! – Я схватился за голову. – Совсем из головы вылетело, что мы везем с собой пленника. Честно говоря, я даже не могу припомнить, как его зовут.
– Кумухар Манула, – мрачно сказал Анчифа. – Боюсь, что я до самой смерти буду помнить грешное имечко этого мстительного куманца.
– Ну да. Спасибо, что напомнил о нем. С меня вполне сталось бы оставить беднягу в твоем трюме. Пришлось бы идти к халифу с пустыми руками, а это невежливо… Кстати, а как мы с Кофой будем объясняться с куманской таможней? Насколько я знаю, в любой таможенной декларации следует указывать название судна. Думаешь, ребята поверят, если мы скажем, что приплыли на шлюпке из самого Ехо?
– Поверят, куда они денутся. Местные жители обожают легенды об угуландских колдунах, а магия законами Куманского Халифата, хвала Магистрам, не запрещена. Поэтому никто не удивится, узнав, что вы преодолели Великое Средиземное море столь незамысловатым способом. Можете даже сказать им, что сначала шли по воде пешком, а шлюпку нашли после того, как преодолели больше половины дороги, – куманцы и такую байку проглотят. А вот если вы честно сообщите, что прибыли на «Фило», у вас возникнет масса проблем. Оно вам надо?
– Пожалуй, действительно не надо, – согласился я. – Ладно, а как мы будем добираться обратно? Я имею в виду, на чем мы поедем домой?
– На «Фило», разумеется. Я пока немного побезобразничаю где-нибудь у берегов Уандука, а когда ваше дело будет сделано, пришлете мне зов, и я заберу вас из какого-нибудь условленного места. Какие проблемы?
– Действительно никаких. Проблемы будут разве что у меня, когда я попытаюсь заставить Кофу взяться за весло.
– Да уж, тебе придется несладко, – согласился Анчифа.
Впрочем, жизнь в очередной раз доказала, что я плохо разбираюсь в людях. Оказавшись в шлюпке, сэр Кофа действительно скорчил кислейшую из своих недовольных гримас, но этим дело и ограничилось. Он не только сразу взялся за весло, но и оказался таким хорошим гребцом, что я быстро почувствовал себя лентяем и неумехой.
Наша морская прогулка продолжалась часа два. Никаких магических кристаллов на шлюпке, увы, не было, так что моя страсть к большим скоростям на этот раз ничем нам не помогла. В довершение всех бед меня укачало. В отличие от моего приятеля «Фило», проклятая шлюпка не получила от меня ни капли крови, так что у нее не было особых резонов заботиться о моем здоровье.
– Ложись на спину, несчастье, и попробуй вспомнить эти дурацкие дыхательные упражнения, которым тебя обучал сэр Шурф. Я и сам справлюсь, – снисходительно проворчал Кофа, устав созерцать мои мучения.
Я чуть не умер от такого великодушия. И, разумеется, немедленно последовал его совету.
– Смотри-ка, ты больше не зеленый. Так, нежно-салатный. Кажется, ты единственное живое существо, которому эта дыхательная ерунда действительно помогает, – заметил Кофа через несколько минут. – Сэр Шурф не в счет, он и без того здоров, как арварошец.
К этому времени мне действительно полегчало. Я даже нашел в себе силы уставиться на массивные башни и хрупкие остроконечные крыши Капутты. Мы были уже так близко, что до меня доносился шум портового квартала и целый букет незнакомых запахов, по большей части неописуемо сладких. Небо над головой было прозрачно-оранжевым, как разведенный водой апельсиновый сок.
– Какое здесь странное небо, Кофа!
– Это нормальный цвет неба над Уандуком. Местные жители совершенно уверены, что небесный свод – это огромное зеркало, в котором отражаются красные пески Великой Пустыни Хмиро. Если бы я был уроженцем Уандука, я бы и сам так думал, наверное. Во всяком случае, никаких более разумных объяснений этого феномена до сих пор не существует, одни только дурацкие гипотезы… У тебя есть силы, чтобы переодеться, горе мое?
– Есть, наверное. А зачем?
– Ох, Макс, когда-нибудь твое простодушие загонит меня в могилу! Ну сам подумай, нам предстоит официальная встреча с таможенниками Куманского Халифата. И желательно, чтобы эти господа с самого начала уяснили, с кем имеют дело. Между прочим, мы с тобой – чуть ли не самые важные персоны в Соединенном Королевстве и приехали сюда в качестве посланцев Его Величества Гурига Восьмого к местному монарху, ты уже забыл? Впрочем, неудивительно, мы выглядим как неопрятные юнги с какой-нибудь нищей пиратской лоханки, сто лет прослужившие под началом самого неудачливого из капитанов.
– Да, действительно, – согласился я.
И потянулся за дорожной сумкой, где дожидались своего часа Мантия Смерти, черные сапоги с драконьими мордами на носках и прочие модные аксессуары, предназначенные для беззастенчивого запугивания простых смертных. Кофа тоже занялся своим гардеробом, и через несколько минут миру было явлено парадное темно-пурпурное лоохи. На моей памяти сэр Кофа Йох облачался в эту роскошь только однажды, по случаю официального визита в Иафах. Только на сей раз из-под пурпурного тюрбана на меня взирала не обычная благодушная физиономия Кушающего-Слушающего, а истинный горделивый профиль наследника могущественного семейства Йохов – ни дать ни взять, какой-нибудь английский лорд, лихим ветром занесенный ко двору Гаруна-аль-Рашида.
– Знаете, теперь, наверное, я сам погребу, – предложил я. – Вы у нас слишком важная персона, чтобы браться за весло.
– Спасибо за комплимент, сэр Макс. Но ты тоже не слишком похож на человека, которому следует немедленно заняться тяжелым физическим трудом, – усмехнулся Кофа. – Честно говоря, я даже забыл, что ты такой грозный. Ладно уж, думаю, наши наряды не слишком пострадают. До Таможенного причала рукой подать.
