Пока шли разбирательства с Тромпом, Рюйтер встретился с французским послом д, Эстрадесом, обсуждая вопрос возможного объединения голландского и французского флотов для совместных действий против англичан. Посол обещал, что французский флот уже полным ходом вооружается и вскоре должен прибыть в Ла-Рошель под началом герцога де Борфорта. Тогда же он возложил на грудь Рюйтера от имени своего короля орден Святого Михаила.
На ордене изображён архангел Михаил на скале, символизирующей штаб-квартиру ордена – священную гору Мон-Сен-Мишель
Вот как описывает причины столь щедрого награждения и саму церемонию этого действа русский историк Х1Х века лейтенант П. Головин: «Геройское мужество, оказанное Рюйтером в сражении, его славное отступление с места битвы, где он уходил как отступающий лев, конечно, могли равняться доброй победе. Так, по крайней мере, выразился Людовик ХIV, в своем письме к Рюйтеру. В то же самое время он прислал Рюйтеру орден святого Михаила и граф д, Эстрад, в отсутствие короля, должен был возложить этот орден на Рюйтера. 29-го августа Рюйтер прибыл в Флиссинген. Для церемонии вручения был назначен дворец принца Оранского. Стены обширной и длинной залы избранной для церемонии были украшены драгоценной индийской тканью, шитою золотом и серебром. В глубине залы, на возвышении в одну ступень, стояло кресло для посланника. Позади кресла находился стол совета, окруженный стульями. В 11 часов звук литавры известил о приближении посланника, который вошел в залу в тоже время, когда Рюйтер в сопровождении вице-адмиралов и корабельных капитанов входил в противоположные двери. Накануне Рюйтер получил известие о смерти своей любимой дочери и несмотря на всю силу воли, не смог скрыть своего огорчения. Он был бледен и печален и невольные слезы блистали в его глазах. Он вошел в залу с непокрытой головой. Его седые волосы распались по плечам. На нем был блестящий стальной нагрудник без всяких украшений, и шелковый трехцветный шарф был надет через левое плечо. В правой руке он держал свой жезл. Буйволовый пояс без шитья, поддерживал его тяжелый боевой мечь. Маленький паж, одетый в зеленый кафтан, нес сзади Рюйтера его шлем с опущенным забралом, без герба и без перьев. Граф д, Эстрад, представитель короля Франции, сел с покрытой головой. На шее у него была одета большая золотая цепь ордена Святого Михаила. Позади его стали маркиз де Белльфон, Кавуа и секретари посольства. Наконец, за ними находились дворяне и офицеры, служащие в посольстве. У ног графа д, Эстрада лежала богатая подушка из пунцового бархата. Кавуа пригласил Рюйтера преклонить к этой подушке колена. Рюйтер приблизился, встал на одно колено и граф д, Эстрад, поклонившись ему, встал со своего места и, сняв шляпу, сказал: „Именем Его Величества, великого магистра ордена святого Михаила, к которому ему угодно сопричислить вас, господин Рюйтер, выслушайте присягу, произносимую кавалерами, и клянитесь исполнять ее и все статуты, которых содержание вам уже объявлено“. Граф д, Эстрад накрылся и сел и один из дворян прочитал присягу. Когда он кончил, Рюйтер твердым голосом отвечал: „Клянусь!“ Граф д, Эстрад опять встал, вынул из ножен шпагу и, коснувшись плеча Рюйтера, произнес: „Во имя святых Павла и Георгия, делаю вас кавалером ордена святого Михаила“. Потом, вложив шпагу в ножны, он снова сел и взяв, поднесенную ему на подушке орденскую цепь, надел ее на Рюйтера. „Орден принимает вас в свои сочлены! – сказал он. – В знак чего и дает вам эту цепь. Да поможет вам Бог долго и со славою носить ее, для службы верховного правителя ордена и для вашей чести.“ И граф д, Эстрад, в знак истинного братства, обнял Рюйтера. По окончании церемонии, д, Эстрад взял Рюйтера за руку и подвел его к столу совета. „Мне остается исполнить еще одно повеление короля! – сказал он Рюйтеру. – Его Величеству угодно, чтобы вместе с орденом, вручил вам еще одну вещь, как знак особенной королевской к вам милости“. Рюйтеру поднесли богатый ларчик, обтянутый голубым штофом, посредине крышки был герб Рюйтера, украшенный эмблемами и регалиями ордена Святого Михаила. Д, Эстрад открыл ларчик и вынул великолепный портрет Людовика ХIV и толстую золотую цепь, превосходной работы, на которой висела золотая медаль. На одной стороне медали было изображение короля, а на другой представлено восходящее солнце с девизом: Nec pluribus impar, т. е. „Нет мне подобного“. К подаркам было приложено письмо короля. В этом письме Людовик ХIV говорил, что, высоко ценя заслуги и мужество Рюйтера, он дарит ему свой портрет и золотую цепь с тем, чтобы по смерти Рюйтера обе эти вещи перешли к его старшему сыну и таким образом навсегда сохранились в его семействе… Сколько трогательного в этой церемонии. Как радовала всех эта милость короля, излитая на заслуженного ветерана. И можно ли думать, что все это была комедия, насмешка над легковерием старика, комедия, необходимая, как выразился граф д, Эстрад, для того, чтобы зажать рот крикунам, которые сомневались в искренности французского правительства и громко роптали на медлительность эскадры герцога де Бофора, которая и не думала еще выходить из портов Франции. Вся помощь, все громкие обещания французов, кончились присылкою одного брандера! Конечно, голландским крикунам надо было зажать рот и милости, которыми осыпали Рюйтера, скорее всего, могли привести к этой цели».
Людовик XVI – король Франции из династии Бурбонов
– Король наградил Михаила Михаилом!
Сам же Рюйтер, сгибаясь под тяжеленной цепью, искренне вздыхал:
– Как бы эта штука не утянула меня на дно!
Ответным подарком французскому монарху стал портрет голландского флотоводца, который, по уверению посла, король давным-давно желал видеть висящем в своем дворце.
Единственный, кто понял весь позор ситуации, был проницательный Йохан де Витт. Французскому послу он резанул прямо в лоб:
– Кусок золота никак не компенсирует отсутствие вашей эскадры в двух последних сражениях! Я не хочу пока делать далекоидущих выводов относительно искренности вашего короля в нашем союзе, а потому пока сетую лишь на вашу медлительность!
В ответ граф д, Эстрад лишь развел руками:
– Наша эскадра уже вышла в Ла-Рошель и скоро будет вместе с вашим флотом!
В тот же день граф в красках отписал в Версаль претензии премьер-министра республики. Король Людовик, выслушавши, зачитанное секретарем письмо, скривил свои толстые губы:
– Эти Витты слишком многого хотят. Никакого флота в поддержку они от меня не получат. Пусть дерется простофиля Рюйтер! А нам, видимо, пора уже подумать над тем, как побыстрее сбросить Виттов с помощью нашего чахоточного мальчика Вильгельма Оранского. С этим я договорюсь всегда, а в награду дам поуправлять какой-нибудь маленькой провинцией. Голландия же будет моей. Я имею все права на нее от имени своей супруги Марии Терезии, дочери Филиппа Четвертого от первого брака и могу, вполне, по этому оспаривать права Карла Второго испанского, потому как он был рожден от Филиппа во втором браке! Отныне мы ставим на Оранского!
О, если бы мог король Людовик заглянуть в будущее! Как понял бы он, что жестоко обманулся в своих ожиданиях! Чахоточный мальчик окажется выдающимся политиком и полководцем, обведет вокруг пальца своего бывшего благодетеля. Став затем королем Англии, навлечет еще на Францию две жесточайшие морские войны! Но пока король-солнце еще пребывает в мире несбывшихся грез.
Граф д, Эстрад, как ни странно, но голландского премьера не обманул. Вскоре французская эскадра и в самом деле перешла в Ла-Рошель, поближе к театру военных действий. Но в конце сентября она, неожиданно для всех, снова вернулась в Брест, пройдя у острова Уайт, мимо всего английского флота. Герцог де Бофор не сделал по англичанам не одного выстрела, те тоже. Все объяснялось очень просто: посланник французского короля маркиз де Рювиньи уже вовсю вел в Лондоне тайные переговоры о мире и последующем тесном союзе против… Голландии, так что будущим союзникам выяснять отношения ядрами было вовсе не к чему! Ну, а чтобы у голландцев не возникло никаких подозрений относительно его козней, Людовик еще и обвинил Генеральные Штаты в том, что их флот своей медлительностью подставил его эскадру под английские пушки и та, мол, едва спаслась. По этой причине он более рисковать своими кораблями в будущем не намерен. Повод для обиды был найден. Что касается злосчастной эскадры герцога де Бофора, то судьба ее будет печальной. Направленная королем из северных вод в Средиземное море, она будет наголову разбита турками у острова Кандия. От самого герцога ж останется лишь нога в ботфорте. Увы, он был, быть может, не плохим политиком, но никудышным флотоводцем!
Тем временем Рюйтер, которому Йохан де Витт разъяснил всю подоплеку с его награждением, был очень расстроен таким обманом и своей глупой ролью в организованном спектакле.
