На первой же станции я столкнулся с молодым офицером Генерального штаба — он запальчиво требовал, чтобы его отправили прежде меня, и ссылался на приказ забайкальского губернатора, генерала Хорошхина. Я бегло знал этого офицера как адъютанта губернатора, но за неимением времени на разговоры только предъявил ему свой «козырь» — приказ генерал-губернатора. Когда мой тарантас был уже на следующей станции, я издали услыхал крики ямщика, мчащегося следом: «Курьер! Курьер! Курьер!» — и не успели мы отъехать, как молодой офицер в полном отчаянии опять вырос передо мной. Я спросил, куда он спешит, и он ответил: «В Лиственичное». — «Я направляюсь туда же. Если хотите, присоединяйтесь ко мне, но пропустить вас вперед я не могу». В мгновение ока он перебросил в мой тарантас свои вещи и улегся рядом.
Сначала мы оба молчали, но через некоторое время у моего спутника вырвался глубокий тяжелый вздох. Я участливо осведомился, что его гнетет, и он ответил: «Секретное поручение моего генерала», — но, разумеется, умолчал, какое именно, однако немного погодя начал допытываться, как я отношусь к заявлениям арестантов, ведь я, мол, не раз имел с ними дело. Услыхав этот вопрос, я тотчас догадался, что губернатор Хорошхин, вероятно, тоже получил от начальника тюрьмы секретную депешу и утаил оную от барона Корфа, с которым, как я знал, у него были неважные отношения. «Теперь я могу открыть вам вашу тайну», — заметил я и рассказал о том, что сообщил арестант. Мы рассмеялись и решили исполнять нашу трудную миссию сообща.
МЕРЫ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ПОКУШЕНИЯ
На рассвете следующего дня мы увидели перед собою Байкал и уходящий от берега метров на сто причал, у дальнего конца которого ждал пароход. На берегу высился громадный шатер из желтого шелка, обвешанный множеством флагов. Перед ним суетился народ, несколько сотен человек украшали площадь и сам шатер. Чуть поодаль стояли серые бурятские юрты, а ближе к праздничному шатру — белые купеческие палатки, богато расцвеченные китайскими вышивками и коврами. Перед шатром нас встретил местный окружной начальник, которого мы сей же час взяли в оборот. Престолонаследник прибудет в час дня; мы вышли из тарантаса в три часа утра, стало быть, в нашем распоряжении всего лишь десять часов. Осмотрев берег и длинный причал, мы сразу поняли: никаким зондированием почвы и воды нам не обнаружить зарытые или затопленные в озере бомбы либо адские машины. Поскольку же ни бомба, ни адская машина в таком случае сами взорваться не могли, предстояло найти и обезвредить руки, которые намерены привести их в действие. Перво-наперво мы решили точно выяснить, кто был занят на постройке и кто именно в том или ином качестве будет присутствовать на торжествах в честь престолонаследника.
Для начала мы допросили производителей работ, двух известных инженеров, нанятых купечеством. Они предоставили нам полные списки лиц, ежедневно работавших на строительстве; из этих списков явствовало, что на строительстве были заняты только монголы или буряты и всех рабочих инженеры знали лично. Затем по нашему распоряжению солдаты и полиция поставили оцепление на подступах к шатру и причалу, и все находящиеся внутри оцепления люди прошли перед нами, предъявляя удостоверения и иные документы. Первыми были господа купцы, уже слегка озадаченные и желавшие знать, в чем дело. Я мог только показать им мои полномочия и успокоить тем, что позднее генерал-губернатор лично разъяснит ситуацию. Потом настал черед инородцев — монголов, бурят, китайцев и тунгусов, которые на поверку тоже оказались людьми вполне надежными.
Труднее нам пришлось с поварами, слугами и прочим персоналом, привезенным купцами. Тут мы действовали особенно сурово и позволяли отойти направо только тем, из чьих паспортов и свидетельств отчетливо явствовало, что они профессиональные повара или слуги и в прошлом ничем себя не запятнали. Но было и множество таких, что временно вызвались этим поварам и слугам в помощники и заодно с ними были наняты купечеством. Иные из этих «помощников» заявили, что хотели вблизи посмотреть на цесаревича, другие соблазнились высоким заработком. Все они отошли налево, за исключением тех, что оказались родичами или давними приказчиками купцов и получили ручательство своих принципалов. Члены депутаций тоже подверглись контролю, и каждый, чьи документы или прошлое были небезупречны, отходил налево. Под армейским конвоем всех этих людей отвели примерно за километр, на безлесный холм; с этого безопасного расстояния они смогут наблюдать яркое зрелище — прибытие, прием, праздник и отъезд престолонаследника.
С купцами нам пришлось нелегко, они считали наши действия грубым нарушением прав принимающей стороны и твердили, что мы им весь распорядок праздника испортили, а это для них тяжелый ущерб чести и репутации, ибо они «потеряют лицо».
Между тем уже пробило одиннадцать, и я увидел, как у оцепленного причала швартуется второй пароход, с вымпелом восточносибирского генерал-губернатора С.{45} Мы немедля сняли оцепление, и я с приветственным посланием моего патрона зашагал навстречу высокому гостю. Он провел меня на пароход, роскошно оборудованный для цесаревича, до блеска надраенный и расцвеченный множеством флагов. Матросы и офицеры тоже были в парадных мундирах. Генерал-губернатор С. пригласил меня в свою каюту, где и заперся со мною, своим адъютантом и бароном Розеном, немолодым гражданским чиновником высокого ранга. Нам подали закуску и вино, и генерал-губернатор С. попросил меня подробно рассказать, как прошло наше путешествие с престолонаследником. Я исполнил его просьбу, умолчав только об истинной цели моего здесь пребывания. Барон Корф особо подчеркнул, чтобы я ни под каким видом не говорил ни купечеству, ни, в частности, его коллеге о наших опасениях, но обязательно принял все необходимые охранные меры также и на обоих пароходах, принадлежавших нашей байкальской флотилии.
В скором времени я распрощался с нашим гостем и прошел в каюту капитана. Предъявив свои полномочия, я попросил показать судовую роль{46}, которую вместе с ним тщательно проштудировал. О каждом члене экипажа, вплоть до последнего матроса и юнги, капитан дал мне все необходимые сведения. Люди отличались примерным поведением и служили у него с давних пор.
Затем я отправился на второй пароход, предназначенный для свиты престолонаследника, все тщательно осмотрел и решил, что красивое и удобное убранство оного не вызывает нареканий. Изучив и с этим капитаном судовую роль, а также узнав, что вплоть до недавнего времени он был капитаном другого судна, я попрощался с ним, но предупредил, чтобы он и его команда были готовы по прибытии престолонаследника принять к исполнению срочный приказ генерал-губернатора. До тех пор его людям воспрещалось сходить на берег и ступать на причал. Если он пожелает что-то мне сообщить, пусть пришлет одного из офицеров. Такой же приказ я отдал и капитану другого парохода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
