Приставъ Коффъ повернулся тогда на сѣверъ, въ направленіи къ Зыбучамъ Пескамъ.
— А же эту сторону? спросилъ онъ.
— А здѣсь и того меньше, отвѣчалъ Іолландъ. — Зыбучіе пески развѣ чуть-чуть была прикрыты водой.
Тогда приставъ обратился ко мнѣ съ замѣчаніемъ, что несчастный случай съ Розанной произошелъ, вѣроятно, на пескахъ. Тутъ, наконецъ, языкъ мой развязался.
— Какой тамъ случай! сказалъ я:- жизнь была ей въ тягость, и она просто пришла сюда на добровольную смерть.
Приставъ отшатнулся отъ меня.
— Почему вы это знаете? спросилъ онъ.
Всѣ столпились вокругъ насъ; но мистеръ Коффъ не растерялся. Онъ отстранилъ отъ меня всѣхъ присутствующихъ, оказавъ, что въ мои лѣта такое странное происшествіе не могло не отозваться на мнѣ самымъ потрясающимъ образомъ.
— Не приставайте къ нему, сказалъ онъ. Потомъ, обратившись къ Іолланду, онъ спросилъ его: — нельзя ли будетъ найдти Розанну послѣ отлива?
— Никакими судьбами, отвѣчалъ Іолландъ. — Что разъ попало въ пески, то ужь не возвратится оттуда никогда. — Сказавъ это, рыбакъ обратился ко мнѣ: — Мистеръ Бетереджъ, сказалъ онъ, — я долженъ вамъ передать кое-что насчетъ смерти этой молодой женщины. Во всю длину скалы, на полсажени подъ пескомъ, находится каменный выступъ въ четыре фута шириной. Я спрашиваю себя, почему Розанна не наткнулась на него. Если она случайно соскользнула съ утеса, то она могла бы удержаться на этомъ выступѣ, гдѣ песокъ не закрылъ бы ея выше таліи. Стало-быть, нужно предположить, что она или перебралась съ рифа по водѣ въ песчаную глубь, или она прямо спрыгнула туда съ утеса, — иначе куда бы ей дѣваться. Нѣтъ, сэръ, я, и самъ думаю, что это не случай! Ее поглотили зыбучіе пески, и она отдалась имъ по своей доброй волѣ.
Приставъ ничего не могъ возразить противъ показаніи человѣка, столь опытнаго въ морскомъ дѣлѣ какъ рыбакъ Іолландъ. Всѣ мы, подобно ему, хранили глубокое молчаніе, и наконецъ, какъ бы сговорившись, стала разомъ взбираться на крутой берегъ.
Поровнявшись съ песчаными холмами, мы были встрѣчены грумомъ, бѣжавшимъ къ намъ изъ дому. Это былъ добрый малый, всегда относившійся ко мнѣ съ почтеніемъ. Онъ подалъ мнѣ маленькую записочку, между тѣмъ какъ на лицѣ его написано было искреннее горе.
— Пенелопа велѣла передать вамъ кто, мистеръ Бетереджъ, оказалъ онъ. — Она нашла эту записочку въ комнатѣ Розанны.
Такъ вотъ оно ея послѣднее прощальное слово старику, который старался — да, благодаря Бога, — всегда старался приголубить бѣдняжку.
«Въ былое время», писала она, «вы многое прощали мнѣ, мистеръ Бетереджъ; когда снова увидите зыбучіе пески, постарайтесь простить меня въ послѣдній разъ. Я нашла свою могилу тамъ, гдѣ она меня ожидала. Я жила и умираю признательною за ваши ласки.»
Тѣмъ и оканчивалось это письмо. Какъ ни было оно коротко, я не имѣлъ достаточно мужества, чтобы не заплакать. Человѣкъ легко плачетъ въ юности, когда вступаетъ только въ жизнь; человѣкъ легко плачетъ и въ старости, когда покидаетъ ее. И я залился слезами.
Не сомнѣваюсь, что приставъ Коффъ съ участіемъ подошелъ ко мнѣ; но я отшатнулся отъ него.
— Оставьте меня, сказалъ я. — Вѣдь это все надѣлалъ страхъ, который вы ей внушили.
— Вы не правы, мистеръ Бетереджъ, спокойно отвѣчалъ онъ. — Но мы еще успѣемъ поговорить объ этомъ когда вернемся домой.
Опираясь на руку грума, я послѣдовалъ за моими спутниками, и мы по проливному дождю вернулась домой, гдѣ нашли всеобщее смятеніе и ужасъ.
XX
Тѣ изъ нашихъ спутниковъ, которые опередили насъ, еще до нашего прибытія домой уже распространили извѣстіе о случившемся, и мы застали прислугу въ паническомъ страхѣ. Въ то время какъ мы проходили около милединой двери, она порывисто отворилась изнутри. Госпожа моя, внѣ себя отъ ужаса, вышла къ намъ въ сопровожденіи мистера Франклина, который тщетно старался ее успокоить.
— Вы всему виной, воскликнула она, дико угрожая приставу рукой. — Габріэль! разчитайте этого несчастнаго и избавьте меня отъ его присутствія.
Изъ всѣхъ насъ одинъ приставъ въ состояніи былъ возражать ей, такъ какъ только онъ одинъ владѣлъ собою.
— Я столько же виноватъ въ этомъ несчастіи, миледи, какъ и вы сами, сказалъ онъ. — Если по прошествіи получасу вы будете настаивать на моемъ удаленіи изъ дома, то я подчинюсь вашимъ требованіямъ, но ни въ какомъ случаѣ не возьму вашихъ денегъ.
Слова эта, сказанныя съ большимъ достоинствомъ, хотя весьма почтительно, равно подѣйствовали и на меня, и на миледи, которая, уступивъ, наконецъ, просьбамъ мистера Франклина, ушла въ свою комнату. Когда дверь на ними затворилась, приставъ окинулъ своимъ наблюдательнымъ окомъ всю женскую прислугу и замѣтилъ, что Пенелопа была въ слезахъ, между тѣмъ какъ на лицахъ всѣхъ прочихъ выражался только ужасъ.
— Когда вашъ батюшка перемѣнитъ свое измокшее платье, сказалъ онъ ей, — то взойдите въ его комнату и побесѣдуйте съ нами.
Я скорешенько переодѣлся и снабдилъ пристава Коффа необходимою для него одеждой, послѣ чего Пенелопа взошла къ вамъ, чтобъ узнать, чего желалъ отъ нея приставъ. Казалось, я впервые сознавалъ теперь, какая у меня добрая и почтительная дочь. Я посадилъ ее къ себѣ на колѣна и внутренно просилъ Бога, чтобъ онъ благословилъ ее. Приникнувъ головой къ моей груди, она обвила мою шею руками, и мы съ минуту безмолвно просидѣла въ этомъ положеніи, погруженные въ думу о погибшей дѣвушкѣ.
Приставъ отошелъ къ окну и сталъ смотрѣть въ него. Справедливость обязывала меня поблагодарить его за такое вниманіе къ вашимъ чувствамъ, что я, и не преминулъ потомъ исполнять. Люда высшаго круга пользуются всякаго рода преимуществами и, между прочимъ, преимуществомъ свободно выражать свои чувства. Мы же, люди низменные, не имѣемъ этихъ правъ. Нужда, минующая сильныхъ міра сего, обходится съ вашею мелкою братіей безъ всякой пощады, и мы должны, затаивъ чувства, вести свою обязанность съ терпѣніемъ. Впрочемъ, не думайте чтобъ я жаловался на свою судьбу, я только такъ мимоходомъ упомянулъ объ этомъ.
Мы съ Пенелопой не заставили долго ждать пристава. На вопросъ о томъ, не извѣстна ли ей причина, побудившая Розанну лишить себя жизни, дочь моя отвѣчала (какъ вы, вѣроятно, и предвидите), что подруга ея сдѣлала это отъ любви къ мистеру Франклину Блеку. Затѣмъ онъ спросилъ ее, не высказывала ли она этихъ предположеній кому-либо другому?
— Я никому не упоминала объ этомъ, ради самой Розанны, отвѣчала моя дочь.
— Да, наконецъ, и ради мистера Франклина, моя милая, прибавилъ я, находя нужнымъ дополнить ея отвѣтъ. — Если Розанна умерла отъ любви къ нему, то нѣтъ сомнѣнія, что это случалось безъ его вѣдома и воли. Дадимъ же ему спокойно уѣхать отсюда, если только онъ дѣйствительно намѣренъ насъ сегодня оставить, не причиняя ему безполезнаго горя открытіемъ такой печальной истины.
— Совершенно справедливо, сказалъ приставъ Коффъ, снова впадая въ раздумье и, вѣроятно, сравнивая въ своемъ умѣ предположеніе Пенелопы съ какимъ-нибудь другимъ изъ своихъ тайныхъ предположеній.
По истеченіи получаса въ комнатѣ госпожи моей раздался звонокъ. Я поспѣшилъ на ея зовъ, и у дверей встрѣтилъ мистера Франклина, выходившаго изъ кабинета своей тетки. Онъ оказалъ мнѣ, что миледи готова принять пристава Коффа, попрежнему, въ моемъ присутствіи, но что сперва ему самому хотѣлось бы переговорить съ приставомъ. На возвратномъ пути въ мою комнату, мистеръ Франклинъ остановился въ передней, чтобы взглянутъ на расписаніе поѣздовъ желѣзной дороги.
— Неужто вы вправду оставляете насъ, сэръ? спросилъ я. — Миссъ Рахиль, вѣроятно, одумается, если вы только дадите ей время.
— Да, отвѣчалъ мистеръ Франклинь, — она, конечно, одумается, услыхавъ, что я уѣхалъ отсюда съ тѣмъ, чтобы никогда болѣе не возвращаться.
Я-было подумалъ, что въ немъ говоритъ одна досада на дурное обхожденіе нашей барышни, но оказалось не то. Наша госпожа сама замѣтила, что съ того времени какъ въ домѣ нашемъ появилась полиція, достаточно было упомянуть имя мистера Франклина, чтобы миссъ Рахиль мгновенно пришла въ негодованіе. Онъ же съ своей стороны такъ любилъ свою кузину, что самъ не хотѣлъ вѣрить такой перемѣнѣ до тѣхъ поръ, пока отъѣздъ ея къ теткѣ не сдѣлалъ истину слишкомъ очевидною. Какъ скоро эта жестокая выходка открыла глаза мистеру Франклину, онъ тотчасъ же принялъ рѣшеніе, — единственно возможное для человѣка съ характеромъ, — рѣшеніе уѣхать изъ дому.
Онъ говорилъ съ приставомъ въ моемъ присутствіи. Объявивъ, что миледи искренно раскаивается въ своей горячности, онъ спросилъ пристава, не согласится ли тотъ, получивъ свою плату, оставить дѣло алмаза въ настоящемъ его положеніи.
— Нѣтъ, сэръ, отвѣчалъ приставь; — я принимаю плату только за выполненную обязанность, но такъ какъ дѣло еще не кончено, то я отказываюсь отъ нея.
