Надо ли?
Может быть подождать пока магический резерв восстановится сам?
Но когда это будет? Точно не завтра, не послезавтра. Дай бог через неделю. А суд – уже через десять дней. И где гарантии, что я открою нужную дверь с одного раза?
Двери между мирами – это, блин, не дверь на расстояние от королевского посольства до службы магической миграции провесить. И расход сил не тот, и так просто не получится.
Если самолюбивая я еще решила бы, что все смогу и всех победю, трезвомыслящая ба во время нашего с ней разговора категорично качнула подбородком.
– Нет, Марь. Чудо-двери – потому и чудо, что открыть дверь в другой мир – это искусство. И многие волшебники в нем годами учатся в магических университетах. И так и не осваивают этого искусства, так и остаются мастерами простеньких порталов “от города до деревни”. Ты осваиваешь эту магию сходу, но и учти. Открывать двери в конкретный мир с непривычки – как из пушки целиться в иглу. Не попадешь. Гарантирую.
– Заворачивать! – печально заключила я, со всей силы приложив тяжелым камушком фактов внутреннюю жабу, – я вам выпишу чек в гномий банк, вы их принимаете?
– Ну, разумеется, – обворожительно улыбнулась мне Искариэль. Или это была кровожадная улыбка? Моей почти раздавленной в блинчик жабе именно так и показалось.
Ладно. Будем считать это вложением в защиту дома. Домик-то мне всяко дороже каких-то там денег. Даже хорошо, что господин Эрнст раззорил меня аж позавчера. Сегодня я бы на какой-то там гардероб уже денег зажала! Будем надеяться этот цветочек оправдает свои вложения.
Бесценный цветочек, стоивший целое состояние упаковали в маленькую хрустальную колбочку, которую можно было повесить на шею.
Я, мысленно наблюдавшая погребение честно павшей в великой битве, моей горячо любимой жабы, даже не удивилась, когда длинный цветок вошел в горлышко крохотного прозрачного сосуда.
Чего разевать рот, понятно же что это все – магия.
Вот бы их цены магия таким же чудесным образом уменьшала!
Для открытия дверей вернулась в гостиницу. Настроение было пресквернейшим. Как и всегда, когда приходилось расстаться с омерзительно большой суммой денег и еще было не ясно, стоили ли эти затраты того.
Вот сейчас понятно, почему за открытие чудо-дверей действительно стоило брать большую такую зарплату. Это ж раззориться можно – на одном только восстановлении запаса магических сил.
От нечего делать – пошла пешком. На самом деле, Завихрад мне нравился. И на каждом шагу им можно было любоваться. Каждая улочка была отдельным произведением искусства и на каждой – что-то происодило.
На одной из улочек дети рисовали на заборе белым мелом рисунки и эти рисунки слетали с досок и принимались двигаться. Я даже остановилась посмотреть.
Рисунки не становились настоящими, нет, они оставались все теми же рисунками, но вопреки этому и своим неуклюжим движениям источали жизнь.
Вот длинноногий, но неумолимо хромой жираф ковыляет за девочкой в синем платьице.
Вот серьезный пацаненок, высунув язык от усердия, прорисовывает в объеме какую-то заковыристую машину состоящую только из колес, рычагов и труб.
И когда он заканчивает, машина съезжает с забора и начинает источать клубы нарисованного дыма.
Дело было в меле, как я поняла. У детей его было немного, две или три штучки, а и они разделили его на всех – на всю ватагу из двенадцати человек. Еще несколько подпрыгивали рядом с рисующими и попискивали.
– А мне-мне оставишь?
Эх, где мои шесть лет, а? Хотя дай мне такой мел, я сама бы у этого забора залипла, нарисовала б чего-нибудь такое, чтоб у всех глаза повылазили.
Но мне нельзя, я взрослая тетка и у меня в этом мире внезапно постоянно в наличии имелась куча дел. Нет, правда. Из дней, забитых пылью, мешками хлама и внезапными чудесами я резко нырнула в дни беготни между бюрократическими инстанциями и предсудебной возни.
Можно сказать сейчас я первый раз остановилась, чтобы насладиться моментом.
Надо же…
Хотя нет. Был один момент еще. На крыше бани, на закате дня, который мы с Джулианом были уверены – станет нашим с ним последним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Интересно, как бы все сложилось если бы гноллы нас не отвлекли?
Вздохнула и зашагала дальше. Дел было по-прежнему выше крыши. На самом деле, перед путешествием в родной мир волновалась – получится ли хоть что-то? Смогу ли оттуда вернуться? Наговорить-то мне ба наговорила много, но я никогда не относила себя к тем, кто очень просто понимает объяснения. Вот один раз показать – это куда продуктивнее, чем сто раз рассказать.
Увы.
Показывать было некому. Разбираться придется самой.
Это поймало меня на верхних ступеньках крыльца “Элессара”, когда с летней веранды гостиницы ветер донес запах чего-то сливочного, пряного и … Прогорклого.
Мысль была не моей, скользящей, абсолютно чужой, и осознав её я остановилась и принюхалась лучше. Почти услышала над ухом.
– Тир, ты что нюх потерял? Масло уже черное, я тебя сам сейчас в нем прожарю, для этого оно сгодится!
Обернулась – убедилась что за спиной никого нет. Зажмурилась. Открыла глаза и поняла, что мир в глазах как будто рябит. Будто одним глазом я вижу обычную, залитую солнцем завихградскую улицу, а вторым…
Странного парня, не очень человеческой наружности с очень длинными, покрытыми шерстью ушами и плоским, похожий на звериный носом. Парень с виноватым видом плелся в сторону раковины со сковородкой в руке.
Мир вздрогнул, чуть повернулся, задел взглядом высокий стол с расставленными на нем черными тарелками. Приблизился к ним. Заинтересованно изучил каждое. Принюхался, подцепил кончиком длинного пальца каплю соуса с одной из тарелок, отправил её в рот…
Сбросил содержимое тарелки в мусорный бак стоящий рядом.
– Клайр, переделай шеллариф. Ты что, решил отравить госпожу графиню? Она же не переносит орехов.
Я стояла как дура, закрыв правый глаз, смотрела в то, что не было моим настоящим, и где-то внутри у меня что-то ныло.
Я прекрасно понимала, что вижу.
И чей голос слышу.
Я не понимала только… Какого черта! Как?! И почему!
Поясняющей строки не появилось. Но картинка никуда не исчезла.
– Милорд, – изящная вампирка, в сером фартуке официантки появилась в кухне, – герцог ди Оллур просит ваше фирменное сотева. Мы не можем ему объяснить, что вы сегодня не готовите. Можете сказать сами?
– Сейчас выйду, – слышу усталый голос. Мир снова покачивается, приходит в движение, шагает к темной двери, куда ушла официантка.
Господи, кто вешает у дверей кухни зеркала!
Джулиан замирает напротив стекла, уставившись в глаза самому себе, а такое ощущение – что застукав меня на горячем. И я пугаюсь, отчаянно пытаюсь закрыть и второй глаз, будто и не подглядывала вовсе.
Не получается.
Я продолжаю видеть и…
Меня будто легко толкают в грудь, не физически – магически. Будто Джулиан сам понял, что я не могу разобраться с этой связью сама и все сделал за меня. Не сказав ни единого слова при этом.
Да, дорогой, я тоже соскучилась!
Вопрос "что это было" оставался самым актуальным.
Поразмыслив – я даже нашла себе утешенье. Хорошо, что я заглянула только на кухню его ресторана, а не в спальню, например. Дело-то конечно было любопытное, но вот быть застуканной на этом – было бы крамольней некуда.
Прямых объяснений случившемуся у меня не было, а вот дела – были, поэтому я предпочла заняться ими, а все прочие личные вопросы – можно пока отложить.
В номере меня ждало… А в номере меня ждала башенка. Необычная такая, живая.
Пока я собиралась ранним утром посетить центральную эльфийскую теплицу – мне успели принести завтрак. На завтрак был кофе, на завтрак были пышные оладьи с каким-то очень ароматным, но не опознаваемым вареньем из неизвестной мне ягоды. Я завтракать не стала, ба сказала – лепестки эулариозы нужно употреблять внутрь на голодный желудок, отложила завтрак хотя бы до того момента, как восстановлю свой магический запас. Чтоб браться за прокладывание троп в чужие миры в сытом и добром состоянии. Увы, я просчиталась.
