Тем более, что сам он бывший раб.
Хозрев-паша считал, что власть у него в руках, но он решительно недооценил визиря, совершив тем самым типичную ошибку воина. Питая глубокое презрение к закулисным играм (что не мешало устраивать их самому), Хозрев не мог отнестись по-настоящему серьёзно к противнику не способному одолеть его физически в честной схватке. Да, он сознавал, что Рауф будет сопротивляться, но сама мысль о том вызывала смех.
— Крыса загнанная в угол может броситься на кошку, — рассуждал он в кругу приближенных, — но чем она способна навредить льву? Он даже не заметит её трепыхание под своей лапой.
Тем временем, «крыса» развила бурную деятельность в тех самых «играх», добиваясь создания коллективного сопротивления притязаниям Хозрева. К сожалению и огорчению визиря, дело шло недостаточно споро, и Рауф задумал ускорить его, пользуясь общей ситуацией.
Решение о выборе преемника Великий Совет решил единогласно, утвердив пожелание умершего султана. Абдул-Меджид всех устраивал.
— Чему радуется этот пёс? — хмурился Хозрев. — Неужели разум его помутился настолько, что он мечтает сохранить положение при новом падишахе? Не бывать тому.
При всей внешней браваде, паша тревожился. Ему доносили о постоянных сношениях визиря с высшими представителями религиозной ветви власти. Одно из донесений попало в цель.
— Как⁈ — вскричал он приходя в бешенство. — Этот сын блудницы хочет вернуть время вспять⁈
— Визирь в полном отчаянии, господин. Он тонет, а утопающий хватается за что угодно.
— Испортить всё, что было сделано? Никогда. Клянусь Аллахом, я лично отрублю голову этой жирной туше свиньи.
Визирь вел сложную игру, стратегически твёрдо расчитанную, тактически основанную на интуиции. Хозрев не знал, что все получаемые им доносы о попытках Рауфа найти опору в самой реакционной части власти, то есть в среде духовенства, инспирированы самим визирем. Одновременно с этим Рауф стремился донести до европейцев (через министра и свои личные связи с иностранными посольствами), что Хозрев метит в диктаторы при юном падишахе, где будет править со всем пылом и непредсказуемостью тирана. Что именно Хозрев собирается свернуть всякие преобразования и возвернуть Блистательную Порту на путь невежества средневековья, что неизбежно скажется на положении европейских торговцев. Таким образом, понимая, что удержать Хозрев-пашу от захвата власти сейчас невозможно, мудрый Рауф ещё до осуществления подобного начал готовить почву для будущего переворота.
Проще всего договориться оказалось с матерью Абдул-Меджида. Ставшая Валиде-султан, прекрасная Безмиалем прошла сложный путь и готова была растерзать любого кто осмелится оспорить её влияние на сына. Угроза со стороны Хозрев-паши была ею взвешена, оценена и признана наиглавнейшей.
По совету визиря, Валиде при встрече с сыном попросила того оставить Рауфа на занимаемой должности.
— Хозрев взбесится, моя госпожа, будьте уверены, — кланялся визирь перед занавеской скрывающей валиде-султан, — а в гневе наделает ошибок. Ему передадут ваши слова сегодня.
— Не боитесь, что он просто убьёт вас, уважаемый Рауф-паша?
— Это самая опасная часть моего замысла, госпожа, — признал визирь, — но у меня нет выбора исключающего подобный риск. Если мне суждено погибнуть, то я умру с мыслью, что смерть моя принесёт вред этому человеку.
— Она не останется неотмщенной, паша, но будем надеяться на лучшее.
— Всю свою жизнь я верю в лучшее, моя госпожа. Осмелюсь сказать вам, что вы можете помочь мне сохранить голову, будь на то ваша милость и воля Всевышнего.
— Каким образом?
Снова против дел стоят немногое, однако Рауф с помощью слов стремился развернуть деяния врага своего против него самого. Вскоре он убедился, что брошенные им зерна проросли.
Настало время церемонии джолюса, аналоге коронации европейских монархов. Попросту — присяге на верность.
Трон вынесли к Воротам Счастья дворца Топканы, где собрались все важные сановники государства в роскошных одеяниях.
Султан вышел как полагалось, сопровождаемый по правую руку главой чёрных евнухов, а по левую руку главой белых евнухов. Первые занимали место выше вторых, поскольку у белых евнухов признавалось наличие души, отчего им запрещалось несли службу внутри гарема.
Абдул-Меджид был очень бледен, но с помощью подсказок вполне справлялся с обязанностями. Накиб аль-ашраф, ответственный за ведение родословной потомков Пророка прочёл молитву и церемония началась.
К трону подошел Великий визирь. Рауф опустился на колени, целуя край одежды нового халифа. Внезапно Хозрев-паша выступил вперёд и оттолкнул визиря. Тот завалился оземь. Присутствующие оцепенели от потрясения. Хозрев спокойно наклонился к визирю и вырвал у того из рук государственную печать.
— Мой господин, — повернулся возмутитель спокойствия к Абдул-Меджиду, — эта печать не должна оскверняться руками такого шелудивого пса как этот сын шакала. Ваш отец и мой повелитель успел, перед тем как Аллах призвал его, разоблачить негодяя. Рауф — изменник и предатель. Он созвал нас, верных своих слуг, в чьей преданности господин не сомневался и рассказал всё. Это существо, — он пнул носком сапога визиря, — только притворяется человеком. На самом деле это злой дух. Наверняка он и навёл злую болезнь на повелителя, чтобы скрыть свои грязные дела, когда понял, что разоблачен. Падишах завещал нам уберечь своего наследника от чёрных слов шайтана, да пожрет проказа глаза его. Клянусь Аллахом, что говорю правду и поразит меня гнев его на месте, если я лгу.
Вперёд выступило десять человек, особо надёжных «сыновей» и протеже Хозрев-паши. Все они дружно подтвердили сказанное.
* * *
— Дальше, дальше! Что дальше? — в нетерпении подгонял Пушкин рассказчика.
— Что — дальше? Понятно, что. Аллах не поразил пашу, что было явлено доказательством верности слов. Султан назначил визирем этого наглого Хозрева. Куда ему было деваться? А визиря приговорил к смерти.
— Визирь мёртв? Этого ещё нехватало.
— Я не сказал, что визирь мёртв, я сказал, что визирь был приговорён к смерти.
— Так он жив⁈
— Ещё бы. Только очень устал, Александр Сергеевич. В его возрасте пытаться бегать быстрее лошади — не лучшее занятие.
— О, Господи! Ты можешь рассказывать
