хорошо стоят стихи «Взвод! За родину! Вперед!». Это во всех трех случаях. Есть чудесные строфы, например, про петушка. Но что-то еще надо делать.
Мне очень понравилось твое письмо, где ты рассказываешь о своем состоянии, вызванном окончанием (хотя и не окончательным) твоей работы… Как бы я хотела в ту минуту быть около тебя… Саша, мне кажется, дальнейшее сложится так: тревога была, а про отбой забыли. Некое лицо в свое время высказалось и забыло не забыло, а оргмеры не принимало, а меры приняли другие. И поскольку отбоя нет, меры эти держатся. Но жизнь, т. е. автор, берет свое. Он пишет, и не печатать вроде нельзя. Так постепенно клин клин и вышибет. Пиши, Саша, если все же что-нибудь наметится в ту или другую сторону…
23. V А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
…Мы еще не уехали, задерживаемся, а я начал писать новую штуку (Теркин должен отдохнуть), два отрывочка которой я тебе в свое время посылал. Это будет, не знаю еще, какая штука, но пишется от сердца, и я, наверно, не ошибусь в своих ожиданиях. Чуть было не телеграфировал тебе, чтоб ты слушала радио, – был такой звонок Фадеева, но оказалось, что речь идет о другом. Дай, что хочешь, только не его, не Васю… Редактора моего контузило миной, он стал добрей и понятливей. Большое время у меня занимает сейчас военная учеба. Нужно к осени сдать экзамен за погоны, которые ношу. А учиться я очень разучился. Зубрю устав, от сна восстав, как говорят. Не знаю, одолею ли премудрость…
27. V Р.Т.
* * *
Зачем рассказывать о том
С подробностью нещадной,
Какой был сад, какой был дом,
Какой был край отрадный.
Зачем рассказывать о том
С печалью неминучей,
Каким сирень росла кустом
И как цвела могуче?..
28. V Р.Т.
Кажется, пошло…
Был день из самых добрых дней,
Когда бывали оба
Без слов дружней, без слез нежней,
Как надо б жить до гроба[22].
–
Из набросков разных дней.
Из записной забытой книжки[23]
Две строчки о бойце парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.
Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
И мальчик так лежал,
Как будто все еще бежал,
А лед за полу придержал.
Среди большой войны жестокой
С чего – ума не приложу
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу.
–
Перед войной, как будто в знак беды,
Чтоб легче не была явившись в новости,
Одной зимой неслыханной суровости
Мороз пожег и умертвил сады…[24]
–
Но как не сразу, сторона родимая,
Ты полностью и ясно поняла,
Что убыль у тебя непоправимая,
Что ты сама – не та, какой была[25].
1. VI А.Т. – М.И. Москва – Чистополь (с оказией)
…Немного о моих делах. Ничего хорошего. Все глухо и непробудно в отношении радио, Военгиза, массовых тиражей и т. п. Видя, что давать отлеживаться «Теркину» нет возможности, так как без денег это невозможно, я отдал 200 руб. за переписку всей книги, законченной кой в чем не полностью, и сдаю завтра – послезавтра в Гослит. Спасибо еще, что Чагин на словах выказывает готовность издать ее и даже справляется о сроке сдачи, как он это сделал сегодня… Пока что, без чувства уверенности в скором окончании или хотя бы углублении в вещь, начал другую штуку (помнишь, посылал тебе два отрывочка?), она будет совсем иная, чем «Теркин», по стиху, по плану и т. д. Правда, и она не будет той противоположностью «Теркину», которая сейчас требуется для успеха. Сейчас нужен герой-офицер, желательно дворянского, по крайней мере интеллигентного, происхождения, в виде отклонения от нормы (что будет одновременно и допустимой смелостью) – религиозный, свято уважающий традиции военной семьи и т. п. Солдат сейчас не в моде. Он должен занять подобающее ему место. Это все трудно объяснить, но это все так примерно и еще хуже, и об этом не хочется. Единственная моя радость и награда – это то, что работа моя доходит до народа, о чем по-прежнему поступают свидетельства. Новая моя штука будет более просторной в смысле стиха и лиризма. Менее повествовательной, хотя сюжет поэтически в ней будет очень отчетлив. От «Теркина» она отличается по замыслу примерно так, как «Мороз, Красный нос» от «Кому на Руси…». Кстати, главный человеческий образ в ней – женщина, потерявшая в войне мужа, затем дом и родной край, затем ребенка и, м.б., жизнь. Это все уже тронуто холодными, корыстными руками наших теа-кино-изо-халтурщиков, но я чувствую, уверен, что про все это больше знаю и честнее расскажу.
Заключительную главу «Теркина» вкладываю тебе в это письмо…К моим обычным хлопотам прибавилась военная учеба. Это очень много и очень тоскливо, но неизбежно. 30 ноября я должен за свои погоны сдать весь курс высшей школы командиров «Выстрел», правда, по сокращенной программе, но от этого не легче. Занятия часто выпадают на утро, на выходные, как правило. И нужно много зубрить, помнить, а в голову все это идет очень туго. Не знаю, каким чудом я еще отвечаю на занятиях сносно…
3. VI А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
…Если не поздно в смысле пропуска, приезжай с этим пароходом. Приезжай, если тебя только посадят на пароход, а здесь уж я тебя легализую.
Я послезавтра уеду (сперва на 10 дней)…
29. VI
Приезжает Маня с детьми.
История встречи беженки с безымянным бойцом, похожим возрастом и семейностью на ее мужа, расчленится, видимо, на ряд главок, которые будут перемежены лирическими отступлениями[26].
…Но – шла борьба,
Как жизнь идет живая.
И кто из пламени бежал
Бегом – не глядя,
Вдруг начинал тушить пожар
Лихой отваги ради.
–
И воин, потерявший часть,
Искал ее в тревоге.
–
– Убьют – опять же как когда
