…Переходим к кофе, который на этот раз подают в гостиной. Мне нравится пить его у горящего камина. Да и баронесса, вижу, разделяет моё мнение. Медленно, наслаждаясь каждым глотком, пью горячий ароматный напиток. Девочка уже закончила и опять увлечённо листает журнал. Что это у неё? Очередной альбом с картинками? Да.
— Простите, эрц… Что вы думаете делать дальше?
Отвлекаюсь от любования Юницей. Дочь баронессы придаёт моему особняку некий уют.
— В смысле?
— Войск восстановят порядок. Всё наладится. Установит ли Нуварра официальные отношения с Русией?
— Не уверен, госпожа. Моё правительство проповедует политику изоляционизма. Наше население не так велико, и мы стремимся сохранить свою культуру и знания. Думаю, ближайшие лет пятьдесят Нуварра вряд ли согласится установить с кем либо официальные отношения. Мы будем торговать, закупать необходимое нам сырьё и товары. Может, даже, пригласим к себе некоторое число желающих переехать к нам на постоянное место жительства. Вряд ли больше…
…Я не лгу. Это наш официальный план на ближайшее время. Пока наше население не достигнет некоей черты, покидать наш материк мы не собираемся… Женщина вздыхает:
— Интересно бы было побывать у вас.
Затем чуть подаётся вперёд, кокетливо хлопнув ресницами:
— Наверное, у вас много разных диковинок? И очень, очень интересные люди, если судить по вам, эрц.
— По мне?
Я улыбаюсь в ответ:
— Чем же я интересен вам, баронесса?
Она чуть заметно краснеет.
— Многим… Ваша уверенность, непоколебимое спокойствие, и…
Она обводит рукой вокруг себя.
— Какая то надёжность, которую вы распространяет вокруг себя. Скажу сразу — несмотря на катаклизм, происходящий там…
Она показывает изящной ручкой на стену особняка.
— …я ничуть не волнуюсь ни за свою жизнь, ни за жизнь моей дочери. Потому что вы — рядом с нами… Рядом со мной…
Опускает голову.
— Спасибо за комплимент, баронесса. Но я не женщина, чтобы слушать их.
— Простите. Вы… Истинный аристократ в лучшем значении этого слова!
Машу рукой.
— Хватит, пожалуйста, Аора. Вы совсем меня засмущали.
Баронесса лукаво улыбается, а я ставлю пустую чашку на стол, затем отвешиваю короткий кивок-поклон обеим дамам:
— Прошу простить. У меня есть небольшое дело минут на тридцать.
— Вы уходите из дома?!
В её голосе слышен настоящий, неподдельный ужас.
— Нет, что вы, баронесса. Просто много технических устройств в доме требует моего личного участия в процессе их обслуживания. Поэтому и отхожу.
На лице появляется облегчение. Она рада, что я буду здесь, и не оставлю их. Выхожу из помещения, прихожу на кухню. Сола постаралась на славу — поднос с тарелками, на которых хлеб, колбаса, варёное мясо. Большой стакан с водой.
— Хватит ей, ваша светлость?
— Хватит за глаза. Спасибо.
Забираю приготовленное и спускаюсь в подвал. Снова открываю двери второго отсека, затем двери камеры, и меня встречает пылающий ненавистью взгляд, который я выдерживаю со скучающим видом. Хьяма молчит, и я ставлю поднос с едой и питьём на стол. Чувствуется запах из отхожего ведра. Ну, это мы сейчас исправим. После еды. А пока — пусть попитается. Достаю из кармана камзола обычные кусачки, перекусываю пластик хомутов, убираю остатки вместе с инструментом в карман.
— Можете поесть. Потом вынесем ваше… Гхм… Ваши экскременты, и вы сможете дальше наслаждаться пребыванием у меня в гостях.
— Вы с ума сошли?! Меня будут искать! И обязательно найдут! Если потребуется, то Совет сожжёт весь город, но найдёт меня!
Машу рукой, и на лицо натягиваю пренебрежительную улыбку:
— Хьяма… Как бы вам сказать… Вас больше некому искать. Совет уничтожен. Дворец — захвачен. Военные очистили столицу очень быстро. Да и надо думать — погнать простых рабочих против тех, кто провёл в окопах несколько лет и выжил.
— Вы… Вы лжёте! Лжёте! Лжёте!
— Нет. Да и какой в этом смысл? Ешьте, Хьяма. У меня не так много времени. Неделя выдалась просто сумасшедшей, и я бы хотел отдохнуть. Кстати, обещаю завтра организовать вам баню и свежую одежду.
— Что от этого толку здесь?!
Она обводит рукой вокруг, дёргает ногой, на которой блестит кольцо оков.
— Думаю, это лучше, чем висеть в петле, либо выдерживать вторую сотню жаждущих вашего тела мужчин подряд.
Хьяма осекается, бросает на меня всё тот же полный ненависти взгляд, но всё же принимается за еду. Впрочем, Сола, добрая душа, наложила всякой всячины столько, сколько может съесть лишь большой, сильный мужчина, и очень много остаётся. Тем лучше. До утра не испортится, а я не уверен, что у меня будет много свободного времени… Затем отцепляю цепь от вбитого в стену крюка, комиссарша подхватывает своё ведро и послушно выносит его туда, куда сказано. Затем мы возвращаемся, и я снова зацепляю оковы за своё место. Она опять злится, но я утешаю:
— Думаю завтра я их сниму. И, может быть, вы смените место… Пребывания…
Удивлённый взгляд, пламя ненависти в глаза чуть утихает. Я закрываю за собой двери камеры, затем поднимаюсь к себе. Можно, пожалуй, открыть рольставни второго этажа, что я и делаю с удовольствием. И — первое, что я вижу, копошащихся на улице возле пепелища Императорского театра людей. Они что-то строят. И если я правильно понимаю — эшафоты и виселицы. Горят костры, возле которых греются солдаты. Стучат топоры и молотки, визжат пилы. Мимо них опасливо озираясь тянутся фигуры обывателей. Это те немногие счастливчики, которым повезло уцелеть на принудительном строительстве оборонительных укреплений. Или другие беженцы. Не суть важно. Задумчиво наблюдаю за обустройством места будущей экзекуции из тёмного коридора. Да… Новая власть, третья по счёту, собирается начать своё правление с казни виновников государственного переворота. Обращаю своё внимание, что там, где расположены рабочие кварталы — тихо. Не слышно ни стрельбы, ни грохота орудий. Нет даже пожаров…
— Господин эрц, позвольте мне тоже посмотреть?
— Пожалуйста, баронесса. Сейчас это безопасно.
Женщина становится рядом со мной, обдав меня слабым запахом парфюма. Жадно глядит на улицу, потом вдруг становится бледной. Понимаю. Она увидела всё ещё не убранные трупы защитников баррикад… Женщина пошатывается, и я едва успеваю её поддержать, но она никак не может устоять на ногах, и тогда я действую на рефлексах, подхватывая её на руки.
— Ах…
Прячет голову у меня на груди. Ну, что тут делать? Не спеша иду с ней вниз, встречаемый изумлённым взглядом Юницы. Бережно опускаю хрупкое тело женщины на диван, зову мажордома:
— Горн! Аптечку!
Тот быстро приносит мне аккуратный ящичек с крестом. Быстро расстёгиваю верхние пуговички платья баронессы, затем отламываю головку ампулы с нашатырным спиртом, капаю на ватный тампон, осторожно подношу его к прямому носику женщины. Она морщится, открывает глаза, в которых сквозит непонимание. Потом зелёные озёра проясняются, появляется узнавание… Рефлекторное движение руки, прикрывающей грудь и собирающий ткань одежды.
— Вы упали в обморок, Аора.
Она слабо кивает.
— Пришлось принести вас вниз.
Взгляд на Юницу, вьющуюся в беспокойстве возле матери.
— Не волнуйся. Сейчас ей станет лучше.
Девочка замирает, потом кивает мне. Ещё пара минут, баронесса окончательно оправилась. Уже торопливо застёгивает пуговицы, бросив на меня короткий смущённый взгляд.
— Вам лучше?
— Да… Спасибо, эрц. Не думала, что я так слаба.
— С кем не бывает? Вот помню, в своём первом бою…
Осекаюсь. Не стоит об этом. Особенно, сейчас. Перевожу снова взгляд на девочку:
— Я сейчас отведу маму в спальню. Помоги ей лечь спать. Это самое лучшее, что можно сейчас для неё сделать.
Она кивает с серьёзным видом…
Глава 17
Утро в доме начинается с того, что в двери особняка вежливо стучат. Мажордом выходит, спустя пару минут возвращается с немного мрачным видом:
— Что?
Спрашиваю я его. Он склоняет голову:
— Вас приглашают посмотреть казнь предателей и врагов Империи.
— Хм… Передай, что я буду смотреть из дома. Мне и отсюда всё прекрасно видно.
Старик разводит руки:
— Посыльный уже ушёл. Так что на ваше усмотрение, ваша светлость…
Баронесса, сидящая за столом, поскольку сейчас у нас завтрак, с тревогой смотрит на меня, и я на мгновение прикрываю веки, давая знать, что всё в порядке. Женщина выглядит бледной, но вроде бы чувствует себя нормально.
— Вы… Не хотите идти?
— Это не моя страна. И разборки между сторонами Русии — личное дело тех, кто сейчас у власти. Моё появление вызовет лишь лишние слухи и разговоры среди всех.
