Парень растерянно смотрел на осколки чашки, и Марина, внимательно наблюдавшая за ним, вдруг заметила, как в его глазах промелькнуло выражение крайнего ужаса. «Странно. С чего бы ему так расстраиваться? Мишка вычитает из зарплаты за бой посуды?»
— Ну что ты замер? — недовольно поморщился Ворон. — Зови уборщицу.
— А не надо, — сказала Марина и встала, — я сама уберу. Вы свободны, молодой человек.
Тот слегка попятился к двери, но не вышел, ожидая указаний все-таки от шефа. Генерал Коваль вообще ничего не понимал — у него была бессонная ночь, и чашка кофе сейчас — это все, чего он хотел, а теперь криворукий парень отодвинул эти мечты еще минут на двадцать. Ворон тоже не мог уловить, к чему клонит Наковальня и с чего ради вдруг решила убираться в кабинете собственноручно, но, помня о том, что эта женщина ничего просто так не делает, решил на всякий случай подыграть:
— Иди, Вова, мы тут сами. И пришли все-таки официантку.
«О, так это, похоже, и есть юрист Вова Суриков, о котором мне Женька утром говорил», — смекнула Марина, когда парень кивнул и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
— Дай мне пакетик какой-нибудь, — попросила она у оторопевшего Ворона и краем глаза заметила, как напряглось при этих словах лицо брата.
— Зачем? — не понял Мишка, но встал и направился к стенному шкафу. — Нет у меня пакетов, вот разве что отсюда вытряхнуть… — Он взял с полки подарочный пакет от одного из автосалонов, выбросил из него содержимое и протянул Марине.
Та аккуратно, при помощи салфетки, сложила в него осколки чашки, стараясь зацепить немного кофейной гущи, свернула пакет и положила на стол:
— Ну что вы на меня вылупились оба?
— Ты чего… чего сказать-то хочешь? — моргал глазами Ворон.
— Ничего. Эксперта найди какого-нибудь и придумай повод, по которому тебе нужно эту чашку проверить на содержимое.
— Ты совсем головой поехала?! Это же Вовка, юрист мой! Он давно у меня работает, ты что?! — заблажил Ворон, но Марина прижала палец к губам:
— Тсс! Орать перестань. Если Вова твой чист, то все в порядке, правда?
— Погодите… — вклинился в беседу генерал, — а что, собственно, происходит?
— Угадайте, Дмитрий Викторович, вы же тут у нас милиционер бывший, — бросила Марина, не поворачиваясь.
— Ну, я так понял, вы хотите чашку на экспертизу отдать? А с какой целью?
— А вкус кофе мне не понравился! — отрезала она. — Считайте это бабской блажью, хорошо?
— Я все равно не понимаю…
— Ну и к лучшему. Не надо вам в этом ничего понимать. Избирайтесь на свой мэрский пост дальше и в наши внутренние дела не лезьте, так всем будет проще. Миша, я, пожалуй, поеду сама к экспертам, — сказала она, беря пакет и незаметно давая Ворону понять, чтобы вышел с ней на площадку. — Всего доброго, господин генерал.
Когда они оказались на площадке, Ворон, изо всех сил прижав Марину спиной к стене, зашипел ей в лицо:
— Ты чего творишь-то?!
— Руки убрал, — негромко, но властно приказала она, и Ворон слегка обмяк, отступил на два шага. — Вот так. Я сейчас эту посудину Леону твоему отвезу, пусть он сам все проверит. Сурикову ни слова не говори — это понятно? Продержись два дня и не подавай вида, что заподозрил его в чем-то, это важно. Генералу сейчас нажуй что хочешь, но пусть он про чашку забудет, понял? Плети все, что в голову взбредет, но он не должен больше про эту чашку ничего знать. А я отвезу ее Леону и вернусь. Да, скажи Марату, пусть лично проверит мою машину, она всю ночь здесь простояла, мало ли…
Ворон вытер вспотевший лоб и нахмурился:
— Ты что же, всерьез это… про Вовку-то?
— Сказала же — пока не знаю. Все, гони Марата к тачке, я покурю пока.
Она вынула из сумки пачку сигарет и зажигалку и спустилась во внутренний двор. У мусорных баков курили официант и бармен Игорь, увидели ее и приветливо заулыбались. Игорь споро подскочил и щелкнул своей зажигалкой, поднося ее к кончику сигареты, небрежно вставленной Мариной в уголок губ.
— Спасибо, — выпустив струйку дыма, произнесла она.
Игорь улыбнулся в ответ:
— Не за что, Марья Андреевна, — и Коваль отметила про себя, что Леон на пару с Маратом уже успели «легализовать» ее присутствие возле Ворона — вон, даже бармен имя-отчество выучил.
Марат заехал во двор на ее машине, выпрыгнул с водительского места:
— В порядке все, Марья Андреевна, можете ехать. У вас бензина маловато, давайте я залью? У нас в канистре всегда есть.
— Не надо, я по дороге на заправку заеду, — отказалась она и села за руль, выбросив недокуренную сигарету.
Выехав на главную улицу, она набрала номер Леона. Тот не отвечал, и Марина перезвонила еще раз.
— Простите, не услышал звонка, я за рулем, — услышала она через несколько секунд и напряглась:
— Ты куда-то собрался?
— По делу.
— По какому? — не отставала Марина, предчувствуя недоброе.
— По личному.
— Леон, не ври мне. Я не просто так звоню, ты мне срочно нужен.
— Что-то случилось? — обеспокоенным тоном спросил Леон, и тут же в трубке раздался голос Хохла:
— Что у тебя там?
— О, ну, я так и знала, — удовлетворенно сказала Коваль, останавливаясь на светофоре, — я ж тебя просила не ездить к Касперу.
— Успокойся, мы еще не доехали. Ты где и что у тебя случилось?
— Я еду от «Матросской тишины» в сторону дома Леона.
— Паркуйся у здания МБК и жди, мы будем через три минуты, — решительно велел муж и бросил трубку.
Пришлось подчиниться, хотя парковка у офисного здания корпорации, принадлежавшей когда-то Малышу, была не самым приятным местом. Это забранное темно-синим стеклом восьмиэтажное строение вызывало у Марины такую острую боль в сердце, что становилось невозможно дышать. Сколько раз она взлетала по этим ступеням одна и с охранниками, сколько раз выходила из этого здания под руку с любимым мужем… именно здесь она впервые убедила Егора в том, что он никогда не сможет жить с кем-то, кроме нее, здесь обдумала и осуществила жестокий, но необходимый план по вызволению Малышева от похитителей, здесь потеряла его и вернула…
Припарковав машину у самого выезда, чтобы не приближаться к крыльцу и не делать себе еще больнее, чем уже есть, Марина закурила и с тоской посмотрела на поблескивающее на солнце синее стекло фасада.
— Егор-Егор, сколько же всего… — прошептала она, слизывая с губ слезу, стремительно выкатившуюся из правого глаза. — И я еще не была у тебя на могиле… ты перестал звать меня, любимый…
— О, твою мать, ну, так и знал — ревет! — Дверь пассажирского места распахнулась, и в салон ввалился Хохол в белой майке и голубых джинсах.
Марина спешно отвернулась, пряча лицо, но он быстро поймал ее за подбородок и развернул к себе:
— Ну, прости… это было первое, что мне в голову пришло из близко расположенного. Прости, котенок, я не хотел… — он легко перекинул ее с сиденья на колени и прижал к груди, поглаживая по волосам: — Не плачь, моя девочка.
Она как-то беспомощно всхлипнула, вжавшись лицом в его грудь:
— Так больно, Женька… до сих пор…
— Ну, прости, родная… я действительно не подумал, прости.
Она вытерла глаза и пробормотала:
— Я знаю… ты тут совсем ни при чем, правда. Это как с пружиной — ее можно сжимать только до определенного предела, а потом она вдруг развернется и тебя же по морде треснет. Так и с памятью… Все, я успокоилась.
— Точно? — подозрительно спросил Женька, заглядывая ей в лицо, но у него на коленях уже сидела прежняя Коваль — собранная, жесткая и сосредоточенная. Он всегда удивлялся этому умению жены так быстро перевоплощаться и брать себя в руки, маскируя секундную слабость ледяным спокойствием.
— Да. Леон где?
— В машине сидит. Я так и понял, что ты… ну, в общем, не надо ему видеть, да?
Она благодарно улыбнулась и поцеловала его в губы:
— Да, родной. Ты молодец, спасибо тебе. Идем, у меня есть дело и разговор.
Они перебрались в машину Леона, и Женька отметил, что Марина села так, чтобы не видеть здания МБК.
— Короче, парни, — сказала она, вынимая из сумки пакет с логотипом автосалона, — вот тут чашка с остатками кофе, который сегодня этот ваш Вова Суриков пытался подать Мишке. Я не уверена, что права, но очень уж он нервничал — аж ручонки тряслись, когда чашки по столу расставлял. А эта на подносе особнячком стояла, отдельно. И закралось мне в голову нехорошее подозрение… — Она многозначительно посмотрела на мужа и Леона. — В общем, чашку я на пол смахнула, и Вова еще сильнее задергался. Так давайте же проверим, что в ней было, а?
Леон взял у нее пакет и заглянул внутрь:
— Ого, даже гущи немного есть. Это отлично. Я разберусь.
— Только, Леон, давай так — результаты ты только мне покажешь, а Ворону пока знать не надо.
