— Ну и какого хрена ты моей бабе веники таскаешь? — поинтересовался Ворон насмешливо. — Я ж и огорчиться могу.
Хохол не отреагировал, но выжидательно смотрел в лицо жены, выражение которого вообще никак не изменилось, словно происходящее ее не касалось.
— А теперь забрал это, встал и вышел, — негромко велела она, — и не ломай тут комедию, а заодно не порти мне легенду. Все, я сказала.
И Хохол понял, что сейчас самое правильное — собрать цветы, проглотить обиду и уйти отсюда. «В самом деле, а какого черта я сюда с букетом приперся? Права она, поломаю сейчас всю малину — чужой любовнице цветы припер», — в душе он уже был согласен с женой, но очень уж хотелось оставить за собой последнее слово.
— Что, все — расход? — забирая букет с ее колен, спросил Хохол негромко.
— Надоело — расходись, — равнодушно отозвалась Марина.
Он выпрямился, закинул букет на плечо, как действительно веник, и пошел к двери, но на пороге задержался и, повернувшись к Коваль, бросил:
— А расходиться, котенок, это удел ширинки. Но я-то не опущусь до этого, ты ведь понимаешь, да? — и вышел, аккуратно закрыв дверь.
Вслед ему донесся хохот — это смеялась Марина, повалившись на диван.
— Ну и семейка у вас, — пробормотал Ворон, с удивлением наблюдавший за этой сценой. — И часто ты его так прикладываешь?
— Регулярно. Но тебя это не касается.
— И как он живет с тобой? Я бы не выдержал.
— Ну вот и ответ на твой вопрос. Поэтому со мной живет он, а не ты, — отрезала Коваль, — и хватит на эту тему.
Ворон счел за благо прекратить разговор, тем более что ему позвонили. Марина не прислушивалась к разговору, полностью отключившись от происходящего. Думать о выходке Хохла тоже не стала — дома разберутся. Ничего нового — сперва наговорил и наделал лишнего, теперь будет заглаживать. «Старого кота новым фокусам не научишь, — подумала Марина. — Ничего, пусть побесится, ему полезно иногда».
Вова Суриков появился примерно спустя полтора часа, но проявил хитрость, чтобы не демонстрировать свое столь тесное и пикантное знакомство с любовницей хозяина самому Ворону. Он прислал официанта, велев тому сказать Марине, что ее ждут. Коваль пожала плечами и встала, а Ворон насторожился:
— Кто это?
— Ой, да Хохол, скорее всего. Пойду, а то разнесет твой кабак в щепки, ты ж его знаешь, — улыбнулась она, и Ворон согласно кивнул:
— Это да, он может. Помощь нужна?
Она засмеялась:
— Кому — мне? Или, может, Хохлу?
Мишка только рукой махнул:
— Все, я понял, давай сама.
Коваль вышла из кабинета и направилась в зал, однако Вова предложил выйти на задний двор. Насколько знала со слов Леона Марина, задний двор просматривался только с одной камеры видеонаблюдения, и, если зайти за мусорные баки, продвигаясь по стене от крыльца, то в поле ее обзора не попадешь. Вова, очевидно, тоже об этом знал, потому что с крыльца пошел как раз вдоль стены. «Ты смотри — хитрый мальчик, — идя за ним, думала Марина, — все предусмотрел. Ну, значит, действительно замаран, потому и суетится».
— Вы принесли? — останавливаясь за баками, сразу перешел к делу Вова.
— Я-то принесла. А вы? — закуривая, поинтересовалась Коваль.
— И я принес.
— Ну, так давайте, — она протянула руку, но Вова медлил:
— Сперва чашку.
— Ты попутал, что ли? Деньги давай, я пересчитаю и потом отдам твои осколки. Иначе разговор закончен, чашку я отдам Мишке и заодно расскажу, куда ее только что выносила и кому, — сощурилась Марина, щелчком отправляя недокуренную сигарету в бак.
Трясущимися руками Вова вынул из внутреннего кармана пиджака газетный сверток. Марина взяла его, разорвала газету и быстро пересчитала пятитысячные купюры.
— Ты смотри — новые, как только что со станка, — рассматривая наугад выдернутую бумажку на свет, насмешливо проговорила она. — Кинуть меня решил, что ли?
Вова весь затрясся:
— Да вы что?! Они просто из банкомата, видимо, такими загрузили, ну, хотите — есть машинка для проверки…
— Ага, на глазах изумленного Мишани мы будем бабки под лучами просвечивать. Он же, конечно, не спросит, в чем дело, да? Вы, молодой человек, слишком зря считаете остальных глупее себя. Опасное это занятие. Ладно, если вдруг что — я отлично знаю, где тебя искать, — убирая деньги в сумку, сказала Марина и повернулась, чтобы уйти, но Вова схватил ее за локоть:
— А… чашку?!
— Ой, прости, забыла, — притворно ахнул Коваль, — ну, конечно — чашка же…
Она вынула из сумки сверток с осколками и с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как Вова пытается затолкать его в карман.
— Вы же порежетесь, юноша, — но Вова уже справился с задачей и почти бегом удалялся от мусорных баков в сторону офиса. — Идиот… — пробормотала Марина и вынула телефон: — Леон? Это я. Ну что? Есть подвижки? Ага… ну, отлично. Ты мне можешь это домой привезти? Да, я сейчас выдвигаюсь. Ну все, до встречи.
Убрав телефон, она поспешила к машине, даже не потрудившись предупредить Ворона о том, что уезжает.
Леон ждал ее дома, в компании хмурого Хохла, расстаравшегося и привезшего из «Стеклянного шара» ужин. Они сидели за накрытым столом и о чем-то разговаривали, не притрагиваясь к еде. Марина, словно не замечая мужа, прошла в кухню и, сбросив пиджак, села напротив Леона:
— Рассказывай.
— В кофе нашли огромную дозу снотворного. Умереть бы не хватило, но вырубиться почти на сутки — вполне, — сказал Леон, и она удовлетворенно кивнула:
— Вот я так и подумала. Никакого смысла валить Мишаню нет, а вот напугать — снотворное годится вполне. А результаты в письменном виде есть?
— Конечно. Я ж так и понял, что вам бумажки нужны.
— Это прекрасно, и за это, я считаю, нужно выпить, — удовлетворенно произнесла Марина, оглядывая стол.
Хохол, взбешенный еще сильнее ее показным равнодушием, встал и вынул из чашки с горячей водой бутылку саке.
— Леон, ты же не за рулем? — полуутвердительно спросила Марина, и тот кивнул:
— На такси.
— Отлично. Наливай, — это относилось уже к Хохлу, но даже взгляда он не удостоился.
Марина физически ощущала, как Женька просто кипит от гнева, но продолжала гнуть свое. «Я тебе покажу ширинку, паразит. Опустил меня при Вороне? Ну, так получай».
Выпив по первой чашечке, они принялись за еду. Ловко управляясь с хаси, Марина с удовольствием попробовала роллы и сашими из угря, какой-то новый салат, которого при ней в меню ресторана не было.
— Модничает новый шеф, я смотрю… ну, наливай, что замер? Отметим тот факт, что лохи на этой земле не переведутся никогда.
— Что опять? — недовольно спросил Хохол, наливая новую порцию саке.
— А то, что теперь держу я мальчика Вову так крепко, как он от меня не ожидает. Лошок молодой думал, что за сотку деревянных денег я буду молчать?
— За какую сотку?
— Сказала же — купил у меня Вова чашку за сто тысяч, — делая глоток, сказала она.
— Погоди… какую чашку? Ты можешь нормально рассказать?
Коваль смерила мужа насмешливым взглядом и снисходительно пояснила:
— Я нормально рассказываю. Мальчик Вова предложил мне сто тысяч за чашку, разбитую в кабинете Ворона — что непонятно?
— Интересное дело… — растерянно протянул Хохол, глядя на Марину. — А что же тогда ты продала этому Вове, если чашка была у экспертов?
Коваль усмехнулась и закурила, покачивая ногой:
— Ну, Жень, ты меня удивляешь. Ты что же думаешь — у Ворона в клубе всего одна чашка была? Да это сервиз на двенадцать персон, хочешь, я и тебе такую принесу?
Женька сперва долго моргал глазами, как будто туда попал песок, а потом расхохотался:
— Вот это ты придумала!
— А что тут думать-то? Вовик в панике, с ним сейчас что угодно можно делать. Где ему рассмотреть, что в чашке и следов напитка не было. Просил же чашку, разбитую в Мишкином кабинете — ну, так я разбила и принесла, мне нетрудно. А деньги отправятся тому, кому нужнее. Все просто — закон справедливости.
Леон с Хохлом ржали так, что тряслись стены.
— А что смешного, не пойму? — лицемерно спросила Марина, когда они умолкли и Леон начал вытирать заслезившийся глаз. — Я, между прочим, никого не кинула.
— Ну еще бы! Врать и не договаривать — это разные вещи, я помню, — отозвался муж. — И что ты теперь делать с этим хочешь?
— А завтра Вове скажу, что знаю, что именно было в чашке, и посмотрю, куда он побежит. Ведь нашел где-то сотку за полтора часа — ну, не с зарплатной же карты снял, правда? — закурив новую сигарету, сказала она. — Ну, так и завтра кинется туда, откуда ему денег бросили. И я не сомневаюсь, что это Гришка.
— Ну, вы даете, — сказал Леон, обхватывая свою чашечку с саке пальцами. — А вдруг Вова решится вас того?.. Типа — и концы в воду? С шантажистами обычно так и поступают.
