Бег прервала коряга, коварно спрятавшаяся в зарослях молодого малинника. Последнее, что запомнил парень перед тем, как сознание погасло окончательно, это удар подстреленным плечом о вроде бы мягкую землю.
Окружающий мир включился сразу, как включают телевизор. Темнота - щелчок и вот чернота экрана-бессознанья сменяется яркими движущимися картинками.
...По яркому зеленому листу полз ярко-коричневый муравей. Петя обнаружил, что лежит на земле лицом вниз, а плечо пульсирует тупой болью. Он с опаской прислушался, ожидая погони, но погони не было, была привычная лесная тишина, разбавленная гулом крон высоко в небе. Он с кряхтением перевернулся, сел и едва не упал обратно - так закружилась голова.
"Это ж сколько я провалялся?" - начал прикидывать он. Все из-за того же головокружения прикидывалось плохо, однако по внутренним ощущениям выходило, что беспамятство длилось не более пяти минут. Зверски болело плечо. "Сначала перевязать, потом к людям, иначе я здесь околею", - пробилась на поверхность слабая мысль. Перевязка подручными средствами (ими стал длинный кусок почти чистой рубахи) с помощью одной руки и неловких телодвижений едва не отправила Петю в обморок. Сжав зубы, он довел дело до конца, понимая, что потеря крови дело серьезное и лучше с этим не шутить.
Тяжело дыша, он откинулся на удачно подвернувшийся под спину пенек. Перевязка потребовала всех сил. Пришло ждать, пока перестанут бегать перед глазами черные мушки, а тело не покинет обморочная чугунистость.
"Телефон".
Ощупав карман, он убедился, что телефона нет. И того, нового, серебристого тоже нет. На всякий случай, поискал в других карманах, но чуда не случилось: они были пусты, если не считать всяких мелочей, которые в данной ситуации помочь не могли.
"Черт, я же его дома забыл!"
Расстраиваться не было ни сил, ни времени. Кряхтя и виляя всем телом, Петя встал. Огляделся. Место выглядело незнакомым, хотя парень готов был поклясться, что убежал он недалеко. Можно было расслабиться и вновь упасть на землю, ожидая, когда его найдет встревоженная пропажей Избранного толпа народа, однако он справедливо опасался, что первыми его могут найти совсем другие люди. Те, которые в него стреляли. Об охранявших его бойцах не было ни слуху, ни духу, что тоже наводило на нехорошие подозрения.
"Надо идти в деревню. Там много людей. Не дадут убить".
Шаг, шажок, еще шажочек. Отдых грудью на березу. "Господи, как плечо болит". Лес перестал быть другом. Он равнодушно гудел кронами сосен, бросал под ноги переплетение малинника, слепил глаза солнечными бликами. Умри Петя на следующем шаге, и его смерти никто не заметит.
"Прекрати себя жалеть, - всплыла в голове мысль. - Шевели ногами и будет тебе счастье".
Ужасно хотелось пить. Перед глазами то и дело всплывал родной дом, где можно было полежать на кровати, сходить на огород за петрушкой и сделать массу других замечательных вещей, а не тащиться сквозь лес с разламывающимся от боли плечом.
Сколько так продолжалось, парень сказать не мог. Он упорно шел через лес, надеясь, что вот-вот покажется знакомая тропинка, и тогда станет легче. Тропинка все не появлялась. Вместо нее впереди возник бурелом, да такой, что место падения Тунгусского метеорита показалось бы невинным местом для пикника. Вырванные с корнем огромные деревья сплетались в нечто невообразимое. Казалось, что какой-то мимохожий великан вырвал их, переломал их и горстью высыпал на землю. Причем ломал он их основательно, кое-где острые расщепы выглядели то того угрожающе, что и подходить к ним не хотелось. Завал вставал стеной, обойти которую (не говоря о том, чтобы перелезть), не было никакой возможности.
"Приехали"
Петя сполз на землю, обозревая открывшуюся картину. Он много бродил по окрестным лесам, но такого припомнить не мог. Завал к тому же выглядел свежим: на обнажившейся древесине могучих сосен капли смолы еще не успели засохнуть.
Деревья было жалко, но себя еще жальче. Потратить столько сил! Теперь придется тащиться обратно и искать дорогу заново. Еще вопрос, сколько он сможет пройти и не упасть. Ночевка в лесу в его планы не входила, да и не с его плечом ночевать в лесу. От злости Петя пнул торчащий из завала ствол старой ели.
- Хорош уже пинаться, ну, - раздраженно отозвался тот.
Петя моргнул и попятился. Он был готов поклясться, что пинал ствол и ничто иное, а вот поди ж ты, от земли к нему вставал-поворачивался мужик угрюмого вида, одетый в комбинезон. Лицо он имел чумазое и очень человеческое, хотя "загар автомеханика" мешал рассмотреть его черты. В руках мужик вертел нечто, похожее на гаечный ключ, только более затейливый.
- Извините, - пробормотал парень, - я вас не заметил.
- Внимательнее надо быть, - буркнул мужик, вновь отворачиваясь.
- А....
- Слышь, Избранный, иди своей дорогой. Если я плазмогенератор не починю прямо сейчас, на вашей планете случится большой бум.
Только сейчас Петя заметил, что завала больше не существовало. Вместо него перед ним возвышалась черная махина, похожая на ракету из мультика. У нее было несколько массивных опор, обитые металлом иллюминаторы и уходящее ввысь тело из непонятного материала. Один из листов обшивки был поднят. Оттуда торчали разноцветные провода и пахло озоном. Мужик отвернулся и, больше не обращая на Петю внимания, полез внутрь, в разноцветное проводное месиво.
- Я не могу, - признался Петя спине инопланетянина. Ноги его больше не держали, и он опустился на землю. - Плечо болит.
Движение мужика внутрь переплетения проводов замедлилось, а затем пошло в обратном направлении. Что было дальше, он не помнил - наступила темнота.
- Встаю, мам, встаю, - пробормотал Петя и открыл глаза.
- Доброе утро! - поприветствовал его мужской голос, который никак не мог принадлежать маме, а вот Антону Павловичу запросто. Позади шефа Специального отдела смущенно улыбался Арменыч. Был он в тапочках и халате, которого Петя у него раньше не наблюдал. "Больничный, наверное, подумал парень, значит, я в больнице?".
- А-а, это вы, - буркнул он, садясь в кровати и окидывая взглядом помещение. Точно, находился он в больнице. Настроение было отвратительным, хотелось сказать окружающим какую-нибудь гадость, но он не знал, какую. На плече ощущалось нечто чужеродное. Ощупывание показало, что это толстый белый бинт, неприятно скрипевший под руками.
"Меня же в плечо ранили! Я брел по лесу... А дальше?"
Видимо, последнюю фразу Петя произнес вслух, поскольку Антон Павлович поспешил ответить:
- Вчера утром ты пошел за грибами, я был против, надо заметить. Вечером мы тебя обнаружили на подходах к деревне. Без сознания. Ты помнишь, что с тобой произошло?
- Помню..., - медленно проговорил Петя. - Выстрелы... лес....звездолет! И мужик с гаечным ключом.
Глаза Арменыча загорелись любопытством, а вот Антон Павлович поморщился, как будто понял, что совершил оплошность и сейчас об этом сожалеет. О чем он сожалел, выяснилось сразу же.
- Шотик Арменович, - повернулся он к старику. - Вас не затруднит выйти?
Тот надулся, но послушался. Всем своим видом изображая обиду, он исчез за дверью.
- Подписку надо с него взять о неразглашении, - пробормотал Антон Павлович. 1-ой степени, все равно за границу не ездит.
- Чего? - не расслышал парень.
Антон Павлович махнул рукой:
- Это я так, с самим собой, не обращай внимания. Ты не отвлекайся, рассказывай.
В памяти становилось все светлее, и Петя мог уже припомнить даже цвет комбинезона, в который был одет мужик с гаечным ключом.
Антон Павлович слушал без особого интереса. Петя даже обиделся.
Чекист его обиду заметил.
- Все, что ты рассказываешь, нам известно.
- Неужели и про звездолет знаете?
- Конечно. Это моя бригада как смотрителя Заповедника. Правда, мои инопланетные работодатели о ней не знают. И ты не болтай, - предупредил он. Мне больше интересно, кто в тебя стрелял.
Петя молчал.
- Не мы, - вздохнул Антон Павлович. - Не бойся. Твой отказ от Контакта повлиял на наши планы, конечно, но он ничего не значит. Слишком тонкая игра, слишком велики ставки, чтобы принуждать столь значимую фигуру, как ты, к чему бы то ни было. А проигрывать нельзя - потеряем много. Лучше ж совсем не играть, оставить все как есть. До новой возможности.
И уже обращаясь к парню:
- С твоим отказом все отменяется. О чем говорили - забудь. Да, предложение о работе остается в силе, и крышу перекроем.
Он улыбнулся.
- Вы знали...? - осмелился спросить Петя.
Антон Павлович пожал плечами:
- Естественно. Я хороший психолог, меня этому учили. Ты колебался уже тогда, когда дал мне согласие. А потом твой разговор с Арменычем... Неужели ты всерьез думал, что твой телефон не прослушивается? Кстати, может, теперь ты расскажешь, о чем говорил с Рустемом? Правду.
Парень задумался, припоминая. Наконец, проговорил:
- Знаете, ни о чем особенном. Рустем грузил меня какой-то войной Добра и Зла, которая состоится через тысячу лет, и в которой люди встанут с ними плечом к плечу. Потом о месте подписания договаривались. Что еще? Ах да! Я спросил у него, не будут ли против другие цивилизации, а он ответил, что есть лазейка в законе.
