— Забери меня. Забери меня, пожалуйста.
Я не понимаю, как в тот момент не врезался в фонарный столб. Мне стало так больно, что перед глазами потемнело.
— Что случилось? Ты где?
Несмотря на то что внутри я выл от страха за нее, снаружи руководство взял на себя Ник-организатор. Та моя часть, которая хладнокровно разгребала все то дерьмо, которое обычно происходило на играх. Он знал, что делать, и его тон — уверенный и твердый — вроде немного успокоил Нереальную.
— Я не знаю, где я, — растерянно проговорила Лера, — тут вокруг дома. Гаражи.
Остановка.
— Тебе надо отправить мне геолокацию, — я остановился на обочине и включил аварийку.
— Я… забыла, как это делать.
— Открываешь нашу переписку, жмешь на плюсик, выбираешь пункт «Местоположение», а потом нажимаешь на строчку «Отправить ваше местоположение».
— Вроде сделала.
— Умница, я все получил. Мне до тебя двадцать минут ехать, но я постараюсь побыстрее. Никуда не уходи, пожалуйста! Хорошо?
— Хорошо, — послушно согласилась Лера.
— Тебе… надо будет заезжать в больницу или в аптеку?
В ожидании ответа я часто дышал, чувствуя, как в виски долбится пульс.
— Что? А, нет. Нет.
Облегчение было таким сильным, что у меня на мгновение голова закружилась.
Ну слава Богу, все в порядке.
— Разве что за валерианкой, — Нереальная знакомо хмыкнула, на мгновение став похожей на саму себя, — у меня какая-то херня с нервами, Ник. Я не вывожу.
— Я тебе ведро валерьянки налью, — пообещал я, — потерпи только немного, ладно? Скоро буду.
— А ты можешь не класть трубку? — вдруг тоненько попросила она. — Ты можешь даже ничего не говорить. Просто дыши, мне надо слышать, что я не одна.
— Ты не одна. Я тут. Хочешь, расскажу тебе про субботнюю игру?
— Хочу.
— Первый уровень будет в парке Маяковского, за старой эстрадой. Игрокам нужно будет…
Когда я выскочил из машины где-то на окраине города, не переставая что-то успокаивающе говорить в прижатый к уху телефон, то на мгновение растерялся.
Показалось, что Лера не здесь и я каким-то неведомым образом напутал. А потом увидел одинокую фигурку на скамейке и рванулся к ней.
— Ник, — выдохнула она и повисла на моей шее, — Ник. Ник…
Я быстро ощупал Нереальную — на первый взгляд никаких повреждений, да и одежда не грязная, не рваная. Только почему вид у нее, как у побитой собачонки?
Нежно провел по ее волосам и слегка отстранил от себя, чтобы посмотреть ей в лицо.
И сразу понял: все расспросы надо отложить на потом. У Леры был мутный, поплывший, совершенно не адекватный взгляд. И то, как судорожно она за меня цеплялась, тоже ни о чем хорошем не говорило.
— Все хорошо, я тут, я приехал, ты не одна, — плавно и ласково проговорил я, словно разговаривал с испуганным ребенком, — мы сейчас пойдем в машину, там тепло, ты согреешься. Пойдем, моя хорошая. Давай.
Я подхватил ее сумку, стоявшую тут же, на лавочке, и практически затащил безвольное тело Леры в машину. Пристегнул ремнем, сел рядом и едва не вздрогнул от того, что ее ледяная ладошка легла мне на бедро. Всю дорогу до моего дома ее рука так и была на мне. Сама же Нереальная сидела, прикрыв глаза, и молчала.
Иногда на светофорах я осторожно накрывал ее пальцы своими, согревал, но она от этого даже не менялась в лице.
— Приехали, — я осторожно погладил Леру по плечу. Она открыла глаза, молча кивнула и вышла из машины. Мне не нравилась та апатия, в которую она впала, не нравились ее ледяные руки и бледное лицо. А больше всего не нравился этот потерянный взгляд. Ладно, начнем с простых вещей: еда и сон. И если не помогут они, будем думать дальше.
Когда мы поднялись в квартиру, я хотел помочь Лере разуться и снять куртку, но она покачала головой и справилась сама.
— Голодная?
Снова замотала головой.
Надо тогда дать ей выпить что-то теплое типа чая или молока. Наверное, лучше молоко, там хотя бы какие-то калории есть. Сначала хотел просто нагреть молоко в микроволновке, но потом обнаружил в шкафу пачку несквика и сделал для Леры какао.
— Спасибо, — она грела руки об кружку и пила большими торопливыми глотками.
— Душ вот там, чистое полотенце я положил. Есть во что переодеться для сна?
— Есть, — послушно ответила Лера, — пижама в сумке.
Я принес ей пижаму, довел до ванной и стоял у закрытой двери, слушая, все ли в порядке. Не дай бог упадет там еще или вырубится, фиг ее знает. В таком-то состоянии.
Но ничего, справилась. Молодец, сильная девочка.
Вышла — такая домашняя в этой пижаме, такая неожиданно беззащитная без своих колючек, что у меня сердце сжалось.
— Спать? — мягко спросил ее, и Лера кивнула.
Отвел ее в свою спальню, укрыл одеялом, закрыл жалюзи и только хотел выйти, как вдруг в спину прилетел хриплый шепот:
— Ник… посиди со мной…
— Конечно. Как скажешь.
Кресла у меня в спальне не было, стульев тоже, поэтому я просто сел на соседнюю половину кровати и сжал в ладонях Лерину руку. Она понемногу начала успокаиваться, дыхание становилось ровнее, но потом вдруг всхлипнула, и ее затрясло. Все тело мелко вздрагивало, будто Нереальная ужасно замерзла и никак не могла согреться. А я вдруг вспомнил, что такой озноб часто бывает перед повышением температуры. Еще этого нам не хватало.
— Все будет хорошо, — повторял я без конца, — сейчас согреешься и уснешь. Все будет в порядке, обещаю.
— Холодно, — по-детски пожаловалась Нереальная, — очень холодно.
И бессознательным жестом потянула меня на себя, тыкаясь в мое плечо, будто котенок. Я перевернулся на бок, сгреб Леру в объятья и устроил поудобнее, притянув спиной к себе. В надежном кольце моих рук она наконец перестала дрожать, расслабилась, пригрелась и через какое-то время начала дышать глубоко и размеренно.
Слава Богу. Уснула. А мне вот точно не
