отыщу эту самую Фриггу, то точно не смогу расспросить ее об авиарии так, чтобы не выдать себя.
Покусывая сломанный ноготь, я вспомнила толстое стекло авиария и женский голос, который раздался, когда я его коснулась. «Закрыто навсегда!»
– В толк не возьму, почему авиарий всегда закрыт? – Должно же быть какое-то объяснение, почему Аластер не пускает туда гостей! Что-то вынудило его на такое. – Помнишь, тогда, в картографной, ты упомянул про жадность Аластера? Что ты имел в виду?
Кор пожал плечами.
– Видела бы ты его лицо всякий раз, когда я приношу артефакты. Он настоящий фанатик, когда дело касается их коллекционирования. Мало того, он печется о безопасности. Как-то раз я застал его в кабинете за учетом артефактов: он разложил их все на полу и пересчитывал снова и снова, точно дракон – золотые слитки из своей сокровищницы.
– А что за кольцо с печаткой ты ищешь?
– Ты никому не расскажешь, а?
– Ты и впрямь думаешь, что я на такое способна?
Кор подавил смешок.
– Вообще, я думал, что придется рассказывать это раньше. Дело в том, что я за этим несчастным кольцом уже не первый год охочусь.
Стало быть, Аластеру оно нужно позарез.
– А в чем его волшебные свойства?
– Сам не знаю, – ответил Кор. – Я уже столько времени его ищу, что и думать о нем тошно. А Аластер все ждет, что я его найду.
Должно быть, кольцо и впрямь было уникальное, но это никак не объясняло, почему в авиарий никого не пускали.
Кор размазал пальцем лужицу золотистой пасты.
– А теперь потрудись объяснить, как ты раздобыла Священную мазь?
Ну вот, приехали.
Кор с мрачным лицом выслушал историю о библиотечной птице. Мне хотелось задать ему еще один вопрос, но я не знала как. От одной мысли о нем в жар бросало.
– Все хорошо?
Наверное, у меня и впрямь было встревоженное лицо, потому что Кор неожиданно взял меня за руку и стал бережно соскребать с ладони мазь рукоятью своего ножа. Хоть бы он не увидел, как я покраснела, взмолилась я. Но он явно это заметил. И почему все мои чувства так легко прочесть по лицу, особенно Кору?
– Хеллас знает про наши встречи, – сказала я.
Нож Кора замер.
Куда больше меня встревожили даже не сами слова Хелласа, а его тон.
– Он что… ревнует? – Не успела я произнести эти слова, как захотелось взять их обратно, провалиться сквозь землю. – Ты не подумай… это я безо всяких намеков… – добавила я. Господи. Испепели меня на месте. Забудь. Забудь. Я ни о чем не спрашивала. Я опустилась на кровать и поморщилась, когда подо мной хлюпнула золотистая паста.
Кор молчал.
Эта тишина сводила с ума. Внутри у меня все сжалось. Я вперила взгляд в пол, точно на нем были написаны ответы на все вопросы на свете.
Немало времени прошло, прежде чем Кор выдохнул.
– Мы с Хелласом… были очень близки. Давно.
– Я про это не знала.
– Мало кто знал. Было время, когда я был ему ближе всех – тогда мы оба пытались заручиться одобрением Аластера. – Он нахмурился. – Но со временем мы стали замечать, что вокруг творится неладное. Я хотел во всем разобраться, а вот Хеллас боялся навлечь на себя неприятности. Меня это ужасно злило. – Лицо Кора исказила жуткая гримаса. – Однако у Хелласа был веский повод для беспокойства – повод, который я тогда наотрез отказывался признавать.
Я с любопытством вскинула голову.
– Какой еще повод?
– Это… уже не важно, – сказал Кор. – Мне не по душе человек, которым он стал, но ненависти во мне нет. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю: то, что наша дружба завершилась так отвратительно, вполне могло подтолкнуть его к переменам. А в том, что все кончилось, виноват я. Мои слова…
Он зажмурился. Было видно, что ему сложно рассказывать об этом. У меня екнуло сердце. Теперь я увидела Ботаника совсем в другом свете и невольно прониклась сочувствием к нему – и Кору.
– Хеллас вправе до сих пор злиться на меня. Как бы там ни было, он докладывает и Ирсе, и Аластеру, так что обещай, что будешь с ним осторожна.
Когда я кивнула, Кор выдохнул и сел рядом. Его бедро соприкоснулось с моей юбкой, и кожу обдало жаром. В комнате повисло напряженное молчание. Я повернулась к нему, подыскивая слова, но внимание прочно приковала к себе чистая незастегнутая рубашка. Из-под ткани выглядывала гладкая, мускулистая грудь.
Еще вчера я скользила по ней пальцами в надежде, что кровотечение остановится, но теперь все изменилось. К щекам прилил румянец. Кор поймал мой взгляд. Зрачки у него были огромные. Я раскрыла было рот, чтобы сказать, что мне пора идти, но с губ не сорвалось ни звука, потому что его взгляд скользнул вниз по моей шее. Дыхание перехватило, когда он остановился на губах. Казалось, Кор хочет… меня поцеловать.
Я вскочила и кинулась было к двери.
– Погоди. – Он схватил меня за руку. – Ты порезалась!
Рана на запястье, о которой я уже совсем позабыла, покрылась корочкой и слоем голубоватой пыли.
Кор стер с моих волос немного мази и нанес ее на рану, а потом убрал остатки, пока я не успела отпрянуть. Его пальцы задержались на моей коже.
– Спасибо за пасту, – сказал он.
– Ах да. Паста, – повторила я.
– Хотя добывать ее – само по себе жуткая идея, – добавил он.
Я насупилась, а он тем временем взял с полки полотенце и протянул мне.
– Я не просила полотенце.
– Дверь в ванную в дальнем конце комнаты. – Я заартачилась было, но тут он стер полоску мази с моих губ. – Ты похожа на аппетитный трюфель. Будешь и дальше расхаживать так по отелю – тебя, того и гляди, слопают гости! – Он набросил полотенце мне на голову и вышел из номера.
19
Кор отвез нас к морвайцам – малочисленному народцу, обитавшему к востоку от Прита. И поняла я это вовсе не по пышным платьям и внешнему богатству, а по появлению кошек. Стройные морвайские леопарды – прямиком из сказок, которые маман рассказывала нам перед сном, – разгуливали по фойе на поводках из шелка.
Я юркнула в тень, когда кошки приковали к себе всеобщее внимание. Даже Аластер – и тот в стороне не остался. Он хлопнул в ладоши и приказал принести воду с цитрусовым соком. Персонал начал торопливо расставлять по залу подносы со свежим мясом. Леопарды зарычали, затеяв драку
