Первые бреши в мировоззрении относительно правильности демократии по-американски возникли у Дина в самом начале 60-х, когда волею эстрадной судьбы он оказался в Латинской Америке. До поездки туда этот континент рисовался ему в образе эдакого младшего брата США, которому последние всячески помогают подняться из нищеты и бесправия. Однако увиденное там потрясло Дина настолько, что в его сознании произошёл настоящий переворот. Вот как он писал об этом:
«Вот тогда-то я и начал задумываться о жизни. Я видел: с одной стороны — комфортабельный мир больших городов, а с другой — трущобы. С одной стороны — дружба с Соединёнными Штатами, которая, как свидетельствовали официальные источники, становилась всё крепче с каждым годом, а с другой — громкие возгласы: „Янки, убирайтесь домой!“ С одной стороны — манящая и торжествующая реклама жевательной резинки, а с другой — продавец „ригли“, с трудом влачащий своё жалкое существование. Нет, в этом мире явно что-то было не в порядке…»
Вот так в Дине Риде проснулась совесть, которая до этого дремала в нём, стреноженная и убаюканная родной американской пропагандой. Ведь, казалось бы, ну какое ему было дело до каких-то нищих чилийцев? Ему — перспективному поп-идолу, на концерты которого уже ломятся тысячи фанатов, а на банковские счета «капают» вполне приличные гонорары? Какое ему было дело до (его же слова) «босых детей, в лохмотьях, с раздувшимися животами — безошибочным признаком плохого питания» или до «стариков, таких же оборванных, как и дети»? Ведь другие звёзды американского шоу-бизнеса вроде Элвиса Пресли или Джона Уэйна, тоже много поездившие по миру и насмотревшиеся всякого, никогда не заморачивались по поводу чужих оборванных детей и стариков. Почему же Дин Рид пошёл иным путём, явив миру пример нетипичного американца?
Впрочем, не станем огульно судить обо всех американцах, поскольку тогда, в 60-е, многие из них так же прозревали, как и Дин Рид, пополняя собой армию «леваков»-революционеров. Другое дело, многие ли из них, повзрослев, сохранили верность своим прежним идеалам? Увы, не многие. Типичный пример: Боб Дилан, начинавший в начале 60-х как певец протеста, а впоследствии превратившийся в типичного буржуа. Как отозвался о нём сам Дин Рид: «Я никогда не верил Бобу Дилану, хотя тот писал прекрасные актуальные песни. Но сочинял их в „оранжерейных“ условиях — собственном особняке, студиях звукозаписи. Зарабатывал на них огромные деньги в то время, когда другие шли в бой, рискуя жизнью. Многие из них погибли. Дилан же, нажив миллионы, круто переменил взгляды, став реакционером, антикоммунистом, потому что это теперь выгодно, на этом можно „делать деньги“…»
Так что случай Дина Рида, который своим идеалам не изменил и остался верен им до самого конца, по-своему уникальный. Повторюсь, именно эта уникальность и не даёт до сих пор покоя антисоветчикам.
Идея написать книгу о Дине Риде волновала меня давно, однако я долго откладывал этот проект. И, как я потом понял, хорошо, что откладывал. То время, пока я накапливал и анализировал материал, не прошло для меня даром, а только обогатило, позволило во многом иначе взглянуть на то явление, которое называется «Дин Рид». Пройдя через лихие 90-е с их оголтелым антисоветизмом и неуёмным пресмыкательством перед Западом, я лучше стал понимать многие поступки Дина и то, почему из всех систем он выбрал именно советскую. Поняв это, я стал ещё больше уважать этого человека, который во многих своих воззрениях оказался настоящим пророком, человеком, который о многом из того, что открывается нам теперь, знал (или догадывался) ещё 30 лет назад.
Отмечу, что до этого в числе моих пророков также числился Владимир Высоцкий — во многом антипод Дина Рида. Известен случай конца 70-х, когда советский бард составил список самых антипатичных ему на тот момент людей, где на 14-м месте стоял именно Дин Рид. Высоцкому он не нравился в силу своей чрезмерной приближённости к советским властям, которая Высоцким (как и другими советскими либералами) оценивалась как беспринципное лизоблюдство. Однако это был поверхностный и во многом искажённый взгляд, присущий многим советским либералам. Им, с вожделением относившимся к западной демократии и к тому образу жизни, который навязывали всему миру США, казалось диким, что гражданин Америки может так симпатизировать их родине. Глубоко больной, как они считали.
Отметим, что такое отношение к Дину стало возможным в 70-х, а до этого советские либералы относились к нему более снисходительно. Собственно, Дина Рида для того и сделали «советским», чтобы помочь либералам в период отката хрущёвской «оттепели» сохранить мосты с Западом, в частности с США. Сохранение этих мостов гарантировало им, что рано или поздно советская система всё-таки начнёт развиваться по западному образцу, а, например, не по азиатскому. Поэтому в 1967 году в СССР был создан Институт США и Канады, возглавил который тот самый человек, который и был одним из тех, кто нашёл для СССР Дина Рида, — Георгий Арбатов.
Однако симпатии большинства советских либералов к Дину Риду длились недолго. Чехословацкие события в августе 1968 года, когда Дин не выступил с резким осуждением этого акта по примеру большинства западных интеллектуалов, провели некий водораздел между ним и советскими либералами из числа западников, большая часть из которых была евреями. А спустя два года крест на Дине поставили и русские почвенники, которые не смогли простить ему его открытого письма их главному идеологу Александру Солженицыну. В итоге чуть ли не единственной силой, которая на разных этапах советской биографии Дина Рида больше всех ему покровительствовала, были те, кого условно можно назвать центристами-государственниками. Именно они создавали благоприятные условия для его политической деятельности в СССР. Однако как только в 80-х позиции государственников резко пошатнулись, тут же круто изменилась и судьба самого Дина Рида.
Между тем письмо Солженицыну было вполне естественным порывом Дина доказать сомневающимся (а таковых было много), что его симпатии к СССР вполне искренние и являются плодом его осознанного выбора. Этот выбор Дин сделал не под чьим-нибудь давлением, а в результате собственных впечатлений от двух поездок в СССР и той марксистской литературы, которую он оттуда привёз и внимательно прочитал. Несомненно также, что свою лепту внесло личное, а также заочное знакомство со многими политиками левого толка, в том числе с аргентинцем Че Геварой и вьетнамцем Хо Ши Мином. При этом для Дина было не столь важно, что тот же команданте Че серьёзно расходился с руководителями СССР по многим вопросам строительства социализма, — главным было то, что СССР, несмотря на все имеющиеся у него недостатки, являлся мировым лидером в деле строительства социализма на планете. Поэтому песня Дина Рида «Мы — революционеры» была отнюдь не данью тогдашней моде со стороны её автора (как до сих пор пытаются доказать многие биографы Дина), а символом его принципиальной убеждённости в правильности того, что претворяло в жизнь первое в мире государство рабочих и крестьян.
Мы — дети революции, и в этом наша суть,Мы всем, кто нищ и голоден, укажем светлый путь.На нашем красном знамени написаны слова,Бессмертные и дерзкие, как юная трава…Мы искры правды Ленина в сердцах своих храним.Мы — дети революции, как Че и Хо Ши Мин.
Вот и в своём письме Солженицыну Дин Рид открыто заявлял, какая политическая система ему нравится больше, причём его аргументы ясно указывали на то, что он неплохо разобрался в сути советского режима — более справедливого, чем то, что было построено у него на родине. При этом Дин, конечно же, был хорошо осведомлён о недостатках и даже пороках советской системы (как мы знаем, идеальных обществ в мире не существует), но он резонно относил их к частностям, которые не могут заслонить главного: в СССР строилось общество нового типа, более гуманное и справедливое, чем то, которое было создано в «форпосте демократии» — США. В одном из своих писем он писал:
«Верно, что в Советском Союзе есть свои несправедливости и недостатки, но ведь всё в мире относительно. В принципе и на деле ваше общество стремится к созданию подлинно здорового и справедливого общества. Принципы, на которых построено ваше общество, здоровы, чисты и справедливы, в то время как принципы, на которых построено наше общество, жестоки, корыстны и несправедливы. Очевидно, в жизни могут быть ошибки и некоторые несправедливости, однако несомненно, что общество, построенное на справедливых началах, имеет больше перспектив прийти к справедливому обществу, нежели то общество, которое строится на несправедливости и эксплуатации человека человеком. Общество и правительство моей страны отстали от времени, потому что их единственная цель заключается в стремлении сохранить во всём мире статус-кво…»
