Кажется, она мне очень нравится. И если я буду танцевать, то только для тебя, потому что я так хочу, а не потому, что должна это делать. Я буду танцевать. Я люблю танцы. Так что я счастлива, — ещё шире улыбаюсь ему.
— Ты странная, Таллия. Ты очень странная, — бормочет Каван, потирая лоб.
— Значит, мы снова в одной лодке, — смеюсь я. — Итак, остались ещё какие-нибудь комнаты с особыми вкусами?
— Нет, это всё.
— Хорошо. Что будет дальше? Мы пойдём куда-нибудь?
К примеру, прогуляться или просто посидеть на улице?
По лицу Кавана понимаю, что это не самая моя лучшая идея. Он смотрит на меня с таким страхом.
— Завтрак. Ты ещё не завтракала, — находится он.
— С этим будут проблемы. Ты же знаешь, что у меня необычный рацион. Но если у тебя есть овсянка и вода, то я сама себе всё приготовлю.
— Правила придумывал не я, Таллия, так что нет. Исключено. Я буду сам заботиться о тебе, и я кое-что для тебя купил. Конечно, это не овсянка, но тебе должно понравиться. — Каван берёт меня за руку и тянет за собой. У него очень широкие шаги, я едва поспеваю за ним. Но я ничего ему не говорю. Он такой воодушевлённый своим сюрпризом, а я снова его разочарую. Паршиво.
Мы возвращаемся в столовую. Каван предлагает мне присесть, и я послушно опускаюсь на стул, ожидая его. Слышу, как хлопает дверь холодильника, и Каван идёт обратно.
— Пока не смотри, Таллия. Закрой глаза, — просит он.
— Хорошо, — улыбаюсь я и закрываю глаза.
— Знаешь, когда я впервые увидел тебя. Точнее, во второй раз, а ты меня в первый, то подошёл к тебе.
— Да, я это помню.
— Ты была очень напугана. Твоё тело всё взмокло и немного дрожало от танцев. Но всё, что я видел, это красоту. Я не мог рассмотреть твоё лицо, да и мне было всё равно. Ты танцевала душой, а потом я кое-что унюхал. И это стало моим самым любимым запрещённым ароматом. Клубника, — шепчет Каван мне на ухо. — Открывай глаза.
— Боже мой, — шепчу я. Передо мной на тарелке лежит сочная, ароматная и крупная ягода. Я в жизни её не видела. Места, где она продаётся, мне не по карману. Она словно картинка в журнале.
— У меня на неё аллергия. Это точно. Но вот у тебя её нет. И я хочу, чтобы первым продуктом, который мы введём в твой рацион, стала клубника. Она полезна, и в ней много витаминов. Что скажешь?
Глаза Кавана так ярко сверкают синими красками, что мне становится плохо от того, что я собираюсь отказать ему.
— Таллия, — он проводит ладонью по моей щеке, — не бойся.
От двух-трёх ягод ты не наберёшь вес. Мы будем двигаться постепенно. Ты должна сама освободить себя из клетки, в которую посадила тебя твоя мать. И ты это сделаешь. Ты уже прошла долгий путь без неё и практически исполнила свою мечту, окончив медицинскую школу. Но без крепкого здоровья ты не сможешь помогать людям и спасать их. Тебе это нужно. И я буду рядом.
Мягкий тон Кавана, его нежность и забота делают со мной что-то невероятное. Как тогда, в библиотеке, я чувствую прилив сил и желание выбраться из страхов, окутавших меня, как тяжёлые цепи.
— Одну, — шепчу я.
— Хорошо. Я сам покормлю тебя. Это тоже моя мечта. — Каван садится на стул рядом и придвигается ближе.
Да, мне немного страшно, но в то же время я так возбуждена от того, что сейчас сделаю наперекор маме. И она ведь не сможет меня побить или запереть, или заставить вырвать всё, или перетянуть мои живот и грудь. Она далеко. Она даже не ищет меня.
Каван подхватывает одну ягоду и подносит к моим губам. Я приоткрываю рот и кусаю совсем чуть-чуть. Когда сок клубники попадает на мой язык, то он превращается в лакмус, впитывающий сладость. Наверное, моё лицо отражает все мои эмоции, потому что Каван улыбается. Он снова подносит ягоду к моим губам, и я кусаю больше. Едва ли, не откусывая ему пальцы. Закрываю глаза и тону в невероятно обширном мире нового вкуса. Меня даже в жар бросает от удовольствия.
— Это… это… потрясающе! — смеюсь я, облизывая губы.
Каван одаривает меня ещё одной улыбкой и берёт вторую ягоду.
Он кормит меня, а я вновь окунаюсь в сочный и сладкий бассейн клубничного вкуса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не понимаю. — Открываю глаза и внимательно смотрю на Кавана. Он вытирает пальцы салфеткой и протягивает мне одну.
— Что именно?
— Ты заботливый, щедрый, милый и романтичный, сильный и богатый. Как так получилось, что у тебя никого нет, Каван?
— Это я с тобой такой. С другими я ублюдок, — спокойно отвечает он.
— Но почему? Конечно, я понимаю, что при твоём графике ты не можешь заботиться обо всех в этом мире. Но почему ни одна женщина не задержалась здесь с тобой?
— Я не знаю. Я не хотел ничего постоянного, пока Слэйн не женился.
— То есть для тебя отношения, это как соревнования с ним?
— Нет, Таллия, это не так. Когда Слэйн встретил Энрику, я точно был уверен в том, что они не будут вместе. По крайней мере, мы так и планировали. А потом я начал замечать странное поведение в нём.
Он стал более одержим Энрикой. Все его мысли занимала только она. Я первый обнаружил его чувства, но он не поверил мне. Я наблюдал за развитием их отношений со стороны и не мог понять, почему Слэйн ни черта не видит? Почему ему так сложно признать то, что он любит Энрику? А потом он закрылся в себе, изменил свою жизнь и вернулся к ней, чтобы признать свои чувства. Я всё это видел и завидовал тому, как Энрика оберегает его, защищает и дарит ему нежность, ласку и любовь, вне зависимости, сколько боли он ей причинил. Слэйн часто поступал с ней плохо, жестоко.
Порой я думал, что Энрика плюнет на Слэйна и уйдёт, а мы снова будем вместе с ним жить дальше. Но нет, Энрика упрямая, она его не бросила, Слэйн бросил меня. И в какой-то момент я почувствовал себя одиноким. Я и раньше был одинок, но когда Слэйн женился, то я ощутил это своей кожей.
— И тебе захотелось того же самого? — уточняю я.
— Нет, я не думал об отношениях с женщиной. Я просто завидовал ему и ненавидел его за то, что он кинул меня. Я использовал женщин, трахал их, безразлично относился к ним, а они хотели большего от меня. Я не планировал им это давать и не чувствовал необходимости в том, чтобы сблизиться с ними.
— Всё изменилось, когда ты встретил меня? Я не поверю, — фыркаю я.
— Нет, всё, что я хотел от тебя — трахнуть, как и остальных. Это правда. Я не рассматривал тебя для чего-то серьёзного, Таллия. Ты была просто ещё одной девушкой в моём длинном списке на одну ночь развлечений, чтобы протянуть до утра. Но в какой-то момент я понял, что зависим от многого в тебе, и это не только танцы. Это голос, взгляд, аромат, тепло твоего тела. Это как болото, и оно утянуло меня. Я ведь старался держаться подальше. Я терпел и не собирался встречаться больше с тобой, потому что понимал, что могу причинить тебе боль. Но я больше не могу бороться с собой. Я устал от боли внутри меня. Она слишком сильная, и именно ты её убаюкиваешь. Я могу думать осознанно, а не на автомате. Могу дышать свободней, а не потому, что надо. Не знаю, почему внутри меня появилось столько всего к тебе, но я не отрицаю своих эмоций, и они мне нравятся. Я обожаю твою улыбку и смех. Я успокаиваюсь, когда ты рядом со мной. Я живу.
— Ты веришь в любовь, Каван? В сильную любовь на всю жизнь? — интересуюсь я.
Он грустно улыбается мне.
— Раньше я сказал бы, что любовь для избранных. Сейчас я хочу в неё верить. Хочу, чтобы меня тоже кто-нибудь любил так же безвозмездно, как Энрика любит Слэйна. Хочу перестать быть зависимым от друга, которому больше не нужен. Хочу пойти своим путём и понять, что меня есть за что любить. Наверное, каждый мужчина в определённом возрасте созревает. Думаю, я тоже созрел.
Но мне не нужна любая женщина. Мне нужна ты, Таллия. Я не могу пока точно сказать, будет ли у меня завтра такая же зависимость от твоих ярких красок, которые ты внесла в мой мир. Но сейчас мой мир больше не чёрно-белый.
Мне сложно что-нибудь ответить. Внутри меня уже начался тайфун, сносящий все вопросы и недоверие, оставляя лишь желание прикоснуться к этому мужчине и сделать всё, чтобы в его глазах больше не было печали. Эти прекрасные глаза не должны смотреть на мир без красок.
