суровое лагерное правосудие. «Человек, передавший новость или записку, – написала она в дневнике 19 августа, – будет расстрелян».
Немногим позже Корри и Бетси наблюдали первые признаки продвижения союзников к победе. В течение нескольких дней в лагере ходил слух, что отряд принцессы Ирен – подразделение голландских войск, бежавших в Англию до капитуляции Голландии, – приближается к Вугту. Вскоре после этого однажды ночью они проснулись от грохота тысяч самолетов над головой. Мгновение спустя бомбы взорвались совсем рядом с лагерем, очевидно, союзники нацелились на близлежащие мосты. Взрывы были настолько сильными, что заключенные сидели с открытыми ртами, чтобы защитить барабанные перепонки.
Затем, 23 августа, битва за небо развернулась прямо над лагерем. В обеденное время над головой пролетели сотни самолетов, к которым присоединился треск пулеметной очереди: на малой высоте разгорелся воздушный бой. Преисполненные надежды заключенные наблюдали за происходящим. Корри легла на землю, чтобы ничего не пропустить, и когда пули и осколки снарядов подняли вокруг нее пыль, она переместилась под прикрытие барака, но осталась снаружи, чтобы продолжить наблюдение. Другим повезло меньше: пять раненых женщин пришлось госпитализировать. Действительно, союзники наступали. 25 августа генерал Дитрих фон Хольтиц, пруссак, военный наместник в Париже, не подчинился Гитлеру и отказался разрушить город перед отступлением. Вместо этого он сдался и без битвы передал город силам Свободной Франции. За это его прозвали «Спасителем Парижа».
Но победы союзников имели печальные последствия для заключенных в концентрационных лагерях. Генрих Гиммлер, который руководил всеми лагерями, отдал приказ о массовых казнях – сначала приказали уничтожить больных и пожилых заключенных, затем здоровых – чтобы облегчить путь отступающим немцам.
Вугт тоже не пощадили. Утром 3 сентября, когда Корри работала на фабрике, заключенным приказали вернуться в свои бараки. Когда они вернулись в 35-й барак, Бетси поджидала сестру снаружи.
«Корри! Что происходит, ты знаешь? Мы свободны?»
«Нет. Еще нет. Я не знаю. Знаешь ли, Бетси, что-то мне совсем не по себе!»
Как раз в этот момент в соседнем мужском лагере загремел громкоговоритель. Как ни странно, мужчинам было приказано явиться на перекличку, а женщинам – нет. Заключенных начали вызывать из строя одного за другим. Женщины вокруг Корри – у многих из которых в мужском лагере находились мужья или родственники – вскакивали при звуке каждого имени.
Женщины забирались на скамейки или оконные рамы, чтобы посмотреть, что происходит.
«Я вижу своего мужа, – сказала одна из них с пепельно-серым лицом. – Как думаете, в последний раз?»
Прошло несколько мгновений, другая женщина комментировала происходящее: «Теперь мужчин вызывают вперед из разных групп, теперь они маршируют из ворот. Их, безусловно, перевозятся в Германию».
Мужчин было так много, что женщины слышали шарканье их шагов; через несколько минут все стихло.
Внезапно воздух пронзил винтовочный залп. Потом еще один. И еще один. Женщины в бараке начали плакать. Каждый выстрел означал смерть мужа, отца, сына или брата. Расстрел, казалось, длился бесконечно; стрельба закончилась только через два часа.
Эсэсовцы убили сто восемьдесят голландцев.
Глава 20
Равенсбрюк
Корри положила голову сестре на плечо.
«Бетси, это просто невыносимо. Почему, о Господь, почему Ты позволяешь этому случиться?»
Бетси не ответила, но казалась спокойной, ее лицо выглядело безмятежным. В ту ночь Корри не могла уснуть, но на душе у нее полегчало. «Бог не совершает ошибок, – заключила она. – Все выглядит как запутанный кусок вышивки, бессмысленный и уродливый. Но это оборотная сторона канвы. Когда-нибудь мы увидим лицевую сторону и будем поражены и благодарны».
Казалось, с каждой трагедией Корри становилась все больше похожей на свою сестру.
В шесть утра следующего дня охранники велели всем обитателям барака собрать свои личные вещи. У Корри и Бетси все еще были наволочки, которые они привезли из Схевенингена, и в них лежали те немногие личные вещи, которые у них были: зубные щетки, иголка с нитками, витаминное масло, которое они сохранили из посылки Красного Креста, и свитер. Как и раньше, Корри спрятала Библию в маленький мешочек на шнурке и повесила его на спину под одежду.
Снаружи заключенные собирали одеяла и маршем покидали лагерь. Когда они продвигались через лес по грунтовой дороге, Корри заметила, что Бетси тяжело дышит. Всякий раз, когда ей приходилось проходить даже небольшое расстояние, сестра тяжело и натужно дышала. Это вызвало у Корри серьезные опасения.
Корри подставила сестре плечо, и они вместе с остальными прошли еще пару сотен метров до железнодорожной станции. Прибыв на платформу, они обнаружили в своей группе по меньшей мере тысячу женщин. Впереди собрались заключенные мужского пола, определить их количество было трудно. Корри заметила транспорт: на этот раз их повезут не на пассажирском, а в грузовом поезде. На крышах нескольких товарных вагонов были установлены пулеметы. Солдаты начали открывать двери, но разглядеть, что находится внутри, было невозможно; в товарных вагонах не было ни освещения, ни окон.
Охранники подталкивали женщин вперед, Корри помогла Бетси подняться в вагон. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она смогла разглядеть в углу большой ящик хлеба.
Их увозили в Германию.
В вагон заталкивали все новых и новых людей, сестры тен Бум оказались в самой задней части вагона, и Корри прикинула, что максимальное количество человек, которое можно здесь разместить, – это сорок. Однако охранники продолжали толкаться, ругаясь и крича, пока женщин не набилось человек восемьдесят. Дверь захлопнулась, и женщины начали плакать, некоторые потеряли сознание. Через несколько минут температура в товарном вагоне начала резко повышаться, запах давно не мытых тел наполнил стоячий воздух. Вагон был оборудован двумя небольшими вентиляторами с решетками, но их было недостаточно для проникновения свежего воздуха. Корри почувствовала тошноту.
«Ты знаешь, за что я очень благодарна сейчас? – внезапно спросила Бетси. – Я стою и радуюсь, что отец уже на небесах!»
Бетси. Только она могла найти повод для радости в такой момент.
Проходили часы, а поезд так и не тронулся с места. Некоторые женщины придумали схему, при которой некоторые могли сидеть, обхватив ногами стоящего спереди, в то время как другие лихорадочно пытались проделать отверстия в дереве, чтобы впустить воздух. Женщина, стоявшая рядом с Корри, нашла гвоздь и начала использовать его как кирку, чтобы проделать отверстие. В конце концов было проделано достаточно отверстий, чтобы впустить немного воздуха, и женщины начали по очереди стоять перед ними.
Однако в товарном вагоне не было туалетов, и вскоре вонь перевесила объем свежего воздуха, поступавшего через отверстия. У них также не было воды.
Поезд дернулся и пополз вперед. В течение дня и до вечера он регулярно останавливался на часовую стоянку, а затем снова двигался вперед. Корри и Бетси удалось сесть, опершись на спину соседей, и Корри почувствовала, как к ней тоже прислонилась женщина; она услужливо поменяла позу, чтобы Корри смогла вытянуть ноги.
