Я поднял фужер в сторону портрета.
— Зиг хайль, Герман!
— Ты что, екнулся?! — рявкнул Котяра.
— Почему? Профессор меня фашистом назвал. Имею полное право. Зиг хайль…
— Это не Геринг! — возмутился Котяра. — Это же адмирал Колыванов.
— Ну да? А похож…
Я смотрел на портрет. Суровость его была не тупая тевтонская, а задумчивая, славянская. Не такая, как у Геринга, единственного чистокровного арийца во всем окружении Гитлера…
— Пей за здоровье Константина,— Котяра выложил на стол конфетку. — Сегодня его день.
Я выпил. Котяра дал мне восчувствовать и спросил:
— А когда твой день, Славик?
— Не знаю, — честно признался я. — По-моему, такого дня в жизни нет.
— Как это так? — не поверил Котяра. — Как тебя полностью зовут?
— Ярослав.
— Должен быть и у тебя день! Обязательно. — Котяра достал из шкафчика какую-то потрепанную книгу и начал ее шумно листать.
— Что ты ищешь, Леня?
— Твое имя в «Православном календаре». Моя настольная книга. Клиенты другой раз и не знают, какой сегодня день. Если клиентов много, обязательно кто-нибудь именинником окажется или родственник его близкий. Тут уж катание по полной программе начинается. Туши лампаду. — Он важно плюнул на палец и перевернул захватанную страницу. — Во! Нашел! Благоверный князь Ярослав Мудрый, — он посмотрел на меня растерянно. — Тоже сегодня. Третьего июня.
— Что сегодня? — не понял я.
— Твой день — сегодня! А говоришь, нет такого дня. Ты, Славик, тоже сегодня именинник! В один день с Белым Медведем! Ёк макарёк! Нарочно не придумаешь!
Он покрутил круглой башкой и хитро прищурился:
— Везет тебе, Славик. Я думал, Белый Медведь тебя кончать повез. Жалел тебя, лоха. А ты его лучшим другом заделался. Забыл уже, что я тебя от верной пули спас? Так со мной и не расплатился.
«Чертово колесо» опять неумолимо затаскивало меня на свой сумасшедший диск. Судьба связывала меня с Белым Медведем все теснее. И Котяра опять заговорил о расплате. Отдавать ему мне было нечего. И я решил не сдаваться.
— Леня, ты же не случайно меня спас! Признайся, Леня!
— В чем признаваться-то? — нахмурился он.
— Ты не случайно у моего дома на катере оказался! Не случайно! Ты связан с киллерами, Леня. Эти киллеры вчера в Константина стреляли! Если он узнает, что ты с ними связан, тебе не жить, Леня. — И я повторил любимую фразу Константина: — Я понятно излагаю?
Котяра грустно чесал ногтем рыжую бакенбарду. У меня появился шанс уйти по-хорошему.
— Предлагаю тебе взаимовыгодную сделку, Леня.
— Какую? — тут же откликнулся он.
— Ты меня отпускаешь на все четыре стороны. А я даю слово, что о твоей связи с киллерами он не узнает никогда. Договорились?
Он долго смотрел на меня и вдруг захохотал визгливо:
— Их-их-их-их-их… Параша, Славик. Параша! Хочешь от Белого Медведя слинять? Запутал его в историю и линять? Облом, Славик! Не выйдет.
Я зачем-то начал оправдываться:
— Никуда я его не путал. Все вышло чисто случайно!
Котяра посмотрел на меня презрительно.
— В жизни ничего случайного нет! Случайность — это неосознанная закономерность! Как учит марксизм. У меня к тебе другое предложение, Славик… Я прощу тебе твой долг, если поможешь мне. Договорились?
Я вспомнил, как он на полном серьезе требовал с меня лимон зеленых и загрустил:
— Чем я могу тебе помочь?
— Ёк макарёк, — вскрикнул Котяра и достал из нагрудного кармана картонные корочки.
Он не мигая, пристально взглянул на меня, вынул из корочек сложенную бумагу, за угол тряхнул ее в воздухе и расправил ладонью передо мной на столе. Бумага была типовая. Казенными фиолетовыми чернилами вписаны были только имя, отчество, фамилия и какие-то цифры.
— Мой мандат, — важно сказал Котяра.
В шапке мандата я прочитал: «Министерство юстиции РФ. Главное управление исполнения наказаний по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Учреждение ИЗ-45/1 (в дальнейшем СИЗО № 1).
Справка об условно-досрочном освобождении заключенного (в дальнейшем ЗК")».
Из документа следовало, что «ЗК» Леонид Васильевич Белокуров за примерное поведение освобождается условно-досрочно для целевой работы в НПО «Хронос» (в дальнейшем «Хронос») на срок по 6 июня 1999 года, под полную ответственность ведущего инженера Н.А.Колыванова. Дальше подробно оговаривались пункты ответственности.
Я взял в руки документ.
— Что это за «Хронос»? Первый раз слышу…
— Хронос — бог времени, — загадочно прошептал Котяра. — Больше не могу говорить. Извини. Подписку давал.
— И кем ты у них работаешь?
— Капитаном катера, — Котяра расправил на шеках пушистые бакенбарды, — Я же мореман бывший. На Кубу ракеты возил…
— А при чем тут «Хронос»? — не понимал я.
— А на чьи денежки «изделие» доработали?! — визгливо заорал Котяра. — На мои! Думаешь, я для себя лимон зеленых с тебя снимал? Для науки!
Я спросил:
— Какое еще «изделие»?
Котяра оперся локтями на перламутровый столик.
— Слушай меня внимательно, Славик. Ты прав. В ту ночь у твоего дома я оказался не случайно…
Через круглые иллюминаторы каюта наполнилась призрачным светом, нереальным каким-то светом. Мы сидели будто под водой. И бледное лицо Котяры напоминало мне лицо утопленника. Шум на берегу затих. От тишины в ушах звенело. Сквозь тонкий звон доносился приглушенный голос Котяры.
Рассказывал он сбивчиво, что-то недоговаривая, оглядываясь тревожно на дверь. Из его сбивчивого рассказа я старался понять только самую суть. А суть была в следующем.
Котяра следил за киллерами давно. С 13 мая. Он четко назвал эту дату. В тот день пропал Коля Колыванов. Племянник адмирала Колыванова и ведущий инженер НПО «Хронос». 13 мая этот Коля встречался с покупателем. Речь шла о «беш-ш-шеной сумме», шепелявя по-блатному, признался Котяра. Получив ее, Коля был бы сейчас уже очень далеко, где его никто никогда не найдет. (Признаться, меня удивило, что Котяра моими словами определил заветную мечту Коли Колыванова.)
Коля не доверял покупателю. Ждал от него подвоха, поэтому он попросил Котяру его подстраховать. Место встречи назначили в Летнем саду, у желтого «кофейного домика», который стоит на берегу Фонтанки. Котяра пришвартовал катер к самому домику. С берега его никто не видел. Он видел все. Ровно в полночь на скамейке за домиком они встретились.
— Что продавал-то Коля? — решил я уточнить.— Ваш катер, что ли?
— Ёкнулся?! — обиделся Котяра, — Катер не продается! Реликвия! Он продавал «изделие»!
И Котяра продолжал свой сбивчивый рассказ.
В тот момент, когда Коля должен был получить кейс с деньгами за свое «изделие», из-за желтого домика выехал черный джип «Паджеро» с оцарапанным передним крылом. Из джипа выскочили знакомые киллеры. Колю сбили с ног, связали липкой лентой и бросили в джип. На переднее сиденье сел покупатель, и джип по ночному Летнему саду уехал в неизвестность.
— Кто же мог подумать, — сокрушался Котяра, — что по историческому парку эти падлы, как по Невскому, разъезжают на своих бандитских джипах! Это же нелюди, Славик! Варвары и отморозки…
— А ты что же? — осадил его я. — Не мог вмешаться? Не мог своего хозяина защитить? Струсил, Котяра?
— Струсил, — виновато признался он.
С этого вечера, придя в себя. Котяра стал искать по городу черный джип с оцарапанным крылом. Котяра решил спасти Колю Колыванова.
Через две недели, вечером первого июня, когда я отмечал в офисе с шефом Адиком «день защиты детей», Котяра увидел черный джип у моего дома на Мойке. И затаился у спуска. Киллеры ушли встречать меня в парадной. Этого и ждал Котяра. Он решил перехватить их цель, то есть меня. Дождаться на набережной, оглушить багориком, спрятать на катере. А когда, не дождавшись меня, киллеры выйдут из парадной, предложить им обмен: меня — на своего хозяина. Он все рассчитал досконально. Набережная была совершенно пуста. Когда я, стуча подкованными каблуками, подходил к дому. Котяра уже ждал меня на спуске. Меня спас, не зная того, охранник из «крутой» парадной. Он вовремя вышел покурить. И план Котяры рухнул. Я спокойно ушел под арку. Котяра, чертыхаясь, уже хотел отваливать, но вдруг из-под арки выскочил испуганный я… То, что произошло дальше, я сам великолепно знал. Я, мокрый и дрожащий, забрался на его катер. Котяра не верил своему счастью. Он спасал меня от пули киллеров, чтобы позднее сдать в обмен на своего Хозяина. Он принял меня за очень крутую цель, потому и оценил меня так высоко. «Жадность фраера сгубила», — сокрушался Котяра. Прежде чем сдать киллерам, он решил снять с меня все что можно. Это и погубило его.
— Подожди, — перебил я его. — А зачем тебе Колю спасать?
Котяра посмотрел на меня с ненавистью.
— Ты же мандат читал, Славик! У меня шестого июня срок аренды кончается! Ёк макарёк!
Он перевернул мандат и показал коротким пальцем обратную сторону документа:
