- Борис, это не твое дело, при всем уважении, - натянуто проговорил Фил.
- Реально девчонку жалко. Я свое слово сказал – денег на процедуру дам. Родит – ни копейкой не помогу. Сам барахтаться будешь, пахать и вкалывать. - Борис смотрел упор на Сашку. - Ночами не спать к детской кроватке бегать, пока друзья твои по барам и кабакам зависают.
- Понял я тебя!
- Не ори на меня.
- Я не ору! Понял я твою мысль хорошо. Отчетливо ты умеешь доносить свое мнение.
- Решай, папаша.
- Только помни, что сейчас ты знаешь, что этот ребенок там есть, он дышит и развивается. – Фил говорил ледяным, полным потаенной злости и обиды голосом: – А потом одним утром проснешься, и осознаешь, что больше его нет. И не будет уже никогда. И что с ним сделали. С твоим ребенком. И тебе с этим всю жизнь жить, - договорил это и отвернулся.
- Не драматизируй. На этом сроке там еще не ребенок и не человек, - сказал Борис. – Они до двадцати трех недель вообще боль не чувствуют.
- Уже поздно. Закинь меня к Тане, пожалуйста. Жень, я утром тебе машину пригоню?
- Я ее отвезу на работу, не переживай, - кивнул Борис. – На этом и порешим. Поехали.
Глава 16 – Первый инстинкт
Борис высадил меня у дома, после чего его «Форд Мондео» скрылся в конце улицы, а я еще долго смотрела вслед машине, а затем несколько часов просидела на кухне, понимая, что уснуть не получится. Накапала себе пустырника, сварила кофе, но пить не стала. Может, все же удастся хоть немого поспать? На столе лежал планшет, и я долго не решалась погуглить развитие плода на шестнадцати неделях.
Дело в возрасте, я ведь давно не девочка, в периодически плачущем на втором этаже Вовке, которому Аня ласково напевает колыбельные, и может в ПМС, но слезы сдержать стало задачей непосильной. Они катились по щекам, падая на стол, от потекшей туши пощипывало глаза. Как же так? Двое детей сделали третьего, и теперь их родители решали, стоит ли ему рождаться. Бедная девочка сейчас, должно быть, в ужасе. Столько планов, надежд на будущее. Что чувствовала я, когда поступила в московский институт? Да она всей душой уже в столице! А тут такое. Крошечная ошибка, и на кону судьба. Из ситуации два выхода, и оба по-своему жестоки. Если судить по мне да моим подружкам в восемнадцать лет самым страшным кошмаром была незапланированная беременность. Но Бог миловал. А вот Катьке не повезло.
Каждый день гибнут уже рожденные дети, еще больше совершается абортов. Мир жесток к малышам, но с определенного возраста сердце черствеет, и начинаешь к подобным новостям относиться спокойнее. Принимаешь их как данность. То, что изменить невозможно. Не в твоей семье и ладно. Почему же сейчас так горько от одной мысли, что задумала Катькина мать? Хочется бежать и стучать к ним в окна, умолять, чтобы не делали этого. Но что я могу? Взять на себя ответственность за жизнь этой девочки и ее ребенка? Кто будет слушать тетю с улицы?
Как жаль, что у меня никого нет. Почему я не родила в первый же год брака с Филом? Откуда эти безумные мысли о карьере, сожаления о потерянном свободном времени? Не вовремя. А когда будет вовремя? Что у меня есть в итоге? Развалившийся брак, средняя работа и чужая жизнь в чужом городе. А так бы человеку могло исполниться четыре года.
Слезы катились тонкими струйками, а потом брызнули фонтаном, и я отпустила себя. Сползла на пол и, зажав рот ладонью, чтобы не разбудить Вовку с Аней, рыдала на полу кухни, истерично всхлипывая, задыхаясь. Какая же никчемная у меня жизнь. Как же сильно хочется ребеночка.
Наверное, это гормоны. Читала когда-то о подобных приступах великовозрастных бездетных женщин. В определенный момент сносит крышу от идеи размножаться, и больше ничего не хочется. Не со всеми случается. Но вот, кажется, пришла моя очередь.
- Ты что, Женечка? – с лестницы быстро спустилась Аня и бросилась ко мне. Я не смогла ответить, продолжала плакать. – Что он опять сделал?! Сейчас же позвоню Илье, черт, это не может так больше продолжаться!
- Нет, Аня, дело не в Филе. Просто… ты такая счастливая, - рыдала я. – У тебя есть Вовка. А у меня никого нет. Я по жизни занимаюсь какой-то фигней, которая никому не приносит пользы. То кофе подаю, то собеседования провожу, теперь вот в продажники пойду. Никому не помогаю, ничего нового не придумываю. Детей нет, мужа нет. Что-то делаю непрерывно, а толку ноль.
- Будут у тебя и детки, и муж, - поглаживала она меня по голове, обнимая.
- Не в том направлении я движусь.
- Так меняй вектор!
- Вот скажи, если бы можно было отмотать время назад, ты бы что выбрала? Материнство или свой салон? Или-или?
- Такие вопросы бессмысленно задавать матерям, - ласково казала она и поцеловала меня в висок. - Это все равно, что спросить, хотела бы я, чтобы Вовчика не было. Знаешь, что я отвечу? Больше всего я боюсь вдруг проснуться в мире, где его нет, понимаешь? Без него все бессмысленно. Так что в какой-то мере я даже благодарна Филу. Но ему об этом знать не обязательно.
- Я не скажу, - засмеялась сквозь слезы.
***
Амосова демонстративно меня игнорировала. Ну и пусть. Все равно недолго осталось терпеть друг друга. Скоро я перееду на другой этаж, и забавная круглая женщина, переживающая за персонажей сериала больше, чем за работу, останется лишь в воспоминаниях. Горячий растворимый кофе обжег небо, и весь день оно не давало покоя языку. Работа, как и обычно, отвлекла от переживаний, расписав день по минутам. «Капитан А» опять сломался, поэтому раз пятнадцать пришлось сбегать на первый этаж и обратно.
Ромка получил от меня втык за то, что не рассказал о Сашкиных проблемах. С Борисом утром ехали молча. О чем было разговаривать? Вступить в горячий спор о судьбе беременности, которая никого из нас не касалась? Каждый прав по-своему.
В пять к офису подъехал Фил на моей машине, нужно было свозить Аню с Вовкой в торговый центр. Ее рейс перенесли на другой день из-за каких-то проблем авиакомпании, и ей было необходимо докупить закончившиеся подгузники и питание. Выглядел он неважно. Кажется, как и я не спал всю ночь.
- Как Таня?
Пожал плечами. Интересно, что ее так расстроило? Смог ли Фил утешить девушку, как следует? Сил на новые колкости не нашлось, поэтому я сделала вид, что вполне удовлетворена ответом.
- Можно вернуться домой? – спросил Мухин.
- Если хочешь.
На этот раз Аня не возражала, чтобы за рулем сидел Фил. На какое-то время в компании лучшей подруги мне удалось отвлечься, гуляя по магазинам, пока Вовка глазел на витрины магазинчиков у Фила на руках, а позднее ползал по детской площадке под его же контролем.
- Приезжай ко мне в Таиланд, а? – заговорщическим тоном заманивала Аня.
- У меня же новая работа.
- А зимой? Полгода отработаешь, и бери отпуск. В любом случае, Азия прекрасна. Тебе там понравится, Жень.
- Постараюсь. Должна же я видеться с этим красавчиком, - подмигнула я, кивая в сторону Вовки.
- Паршивец твой муж. Знаю, что тот еще козел, но смотрю, как он с Вовкой ладит, и сердце тает.
- Да, дети к нему тянутся. Как и взрослые.
- Малыши его не раздражают, как действуют на большинство людей. И ему не жаль тратить на них время. Будь он нормальным, мог бы стать хорошим отцом.
- Возможно. Вижу, ты смягчилась по отношению к нему.
- Сложный вопрос. Мне удалось разглядеть что-то хорошее в непрерывном потоке лицемерия, которое он источает. Может, показалось, конечно.
Некоторое время я стояла поодаль, наблюдая, как общаются Фил с Аней. Он отдал ей ребенка, поулыбался и поиграл с малышом, после чего с серьезным лицом что-то говорил его маме. Она слушала и кивала. Что-то ответила, и он мягко улыбнулся. Затем отвез нас домой и уехал в бар, где работал сегодня весь вечер.
Вовка спал на втором этаже, Аня в обнимку с радионяней и телефоном лежала на диване, поглядывала в телевизор, с кем-то активно переписывалась. Я с планшетом в руках пыталась вникнуть в материалы по новой работе, снова и снова прокручивая в голове вчерашний разговор в машине, испытывая острое желание скидать вещи в сумку и рвануть впереди Ани в Таиланд, подальше от этого города и населяющих его людей. Ха, Фил сказал, что я самодостаточная и цельная. Забыл только добавить – жалкая трусиха, чувствующая себя комфортно лишь рядом с малознакомыми людьми, щедро увешанными ярлыками. Как же людям нравится развешивать их. Как мне это нравится. Общаться с ярлыками легко и приятно, уж точно знаешь, чего ожидать. В семье так не получится. Там приходится прощать ошибки, принимать многогранность личности близких. Иначе впереди ждет только одиночество. Третьего не дано. Но как простить Бориса и Сашку за то, что они собираются совершить?
- Фил на тебя странно смотрит, - вдруг сказала Аня.
- Это как же?
- Подолгу. Как будто бы не видел лет десять и теперь пытается понять, как сильно ты «подросла» и изменилась.
- Он очень устал. Виду не показывает, но я чувствую это. Все жду от него очередной подлости, а он только и делает, что смотрит. Осталось всего пять дней и, - глянула на часы, - и три часа, как истечет пари. А он ничего не делает. Сложно жить, каждую минуту ожидая подвоха.
