Маша растерялась. Сергей Георгиевич, не теряя времени, слегка пригнул ее книзу, положив руки ей на плечи. Маша машинально выполнила команду и продолжала снимать. Самолет пролетел. Порыв ветер временно утих. Маша с интересом стала просматривать последние снимки. Вдруг она радостно воскликнула:
— Получилось! Получилось! Смотрите, летящие семена и самолет на фоне голубого неба.
Маша показала снимок. Ее радость была настолько велика, что передалась и Сергею Георгиевичу, и он подбодрил Машу:
— Молодец, снимок замечательный. Мне нравится. Великолепно!
Она недолго любовалась снимком, звонок мобильного телефона отвлек ее внимание.
— Да, мама, у меня все в порядке. Встретили очень хорошо, Татьяна Александровна, супруга Сергея Георгиевича, испекла хачапури. Меня накормили, я поиграла с Мариком, внуком, поболтала с Наташей, она психоаналитик и создает свой клуб йоги. Сейчас с Сергеем Георгиевичем мы снимаем, меня тепло одели, на мне валенки. До этого я успела сфотографировать дятла, сделала великолепный снимок летящих семян липы на фоне пролетающего самолета, теперь будем готовиться к съемкам сойки. Переходим на задний участок.
Маша не говорила, она стреляла словами. По этой тираде мать, очевидно, поняла, что все в порядке и не стала задерживать дочь. Маша закончила короткий разговор словами:
— Да, хорошо. Вечером позвоню.
Спрятав в карман телефон, она обратилась к Сергею Георгиевичу:
— Мама не сказала о том, что я забыла отзвониться, когда мы доехали. Вы звонили?
— Да, я послал СМС-ку Олегу Борисовичу, чтобы не волновался.
Маша ничего не сказала, но ее благодарность промелькнула на лице легкой улыбкой.
* * *
Выбор позиции занял несколько минут. На открытой веранде с тыльной стороны дома стояли качели. Матрац и подушки были убраны на зиму. Немного передвинув качели, Сергей Георгиевич присел на них и жестом показал Маше:
— Смотри, прямая видимость. На одном уровне с большой кормушкой, куда прилетают сойки. Они прилетают со стороны леса, и садятся на яблоню, а потом залетают в кормушку.
Эта была вторая яблоня, она стояла рядом с первой, на которой хозяйничал дятел. За яблонями начинались посадки хвойных деревьев. До кормушек были расчищены от снега проходы, дальше начиналась снежная целина.
Маша подошла к Сергею Георгиевичу и посмотрела в сторону кормушки. Место было выбрано точно — ничто не заслоняло кормушку, любой объект в ней был бы виден полностью. Нижние ветки яблони, которые с балкона казались сплошным массивом, не создавали серого фона, между ними было много света, и птицы, воробьи, которые уже прилетели, полностью были видны.
— Сергей Георгиевич, а Вы увлекались фотографией? — спросила Маша, оценив выбор места фотосъемки.
Он улыбнулся, но ответил не сразу, словно вспоминал что-то из прошлого.
— Было такое дело. В школе щелкал, на первом и втором курсах университета увлекся, а потом забросил.
* * *
Фотографировать Сергей начал где-то в четвертом-пятом классе, когда неожиданно папа принес фотоаппарат «Смена» — простенький, для начинающих любителей. Потом приобрели увеличитель и всевозможные аксессуары — бачок для проявки пленки, красный фонарь и многое другое. Покупка увеличителя, а этот процесс Сергей держал под контролем, была самой знатной и запоминающей. В магазине продавались компактные увеличители, которые не позволяли печатать фотографии большого размера, а именно они интересовали Сергея. Юра, одноклассник сестры Жанны, с которым, как и со всеми другими одноклассниками сестры, Сергей поддерживал приятельские отношения, рекомендовал стационарный увеличитель. Юра увлекался фотографированием и стал, по существу, первым наставникам Сергея. Именно он у себя дома продемонстрировал, какой увеличитель следует купить.
Сергей ежедневно по дороге из школы наведывался в магазин и спрашивал:
— Увеличитель «Ленинград» не поступил в продажу?
Все продавцы с детства его знали и по-доброму к нему относились. На исходе первого месяца они сами стали переживать за него, а увеличитель все не появлялся. Все это время увеличитель приходилось одалживать у соседа или идти к Юре, когда тот сам печатал снимки. Бледные, не всегда четкие снимки среди дворовой детворы пользовались большой популярностью. Были и серьезные, парадные снимки, были и забавные — с рожицами, гримасами.
На исходе третьего месяца Сергей традиционно заглянул в магазин без всякой надежды. Но только он вошел в магазин, как продавщица отдела трикотажа ему крикнула:
— Иди к тете Циури, увеличитель получили.
В тот момент он почувствовал такой прилив силы и радости, что спокойно идти уже не мог. Его подхватила неведомая сила, и он устремился к отделу фототоваров. На витрине в собранном виде стоял он — увеличитель «Ленинград» — черный, большой и пузатый, на полированной доске с рамкой, с шарнирным механизмом для увеличения. И серая с никелированным обрамлением надпись «Ленинград» в самом центре.
Он не мог просто стоять, надо было срочно бежать домой, но продавщица Циури все говорила и говорила:
— К нему нужен объектив, ты об этом не забыл? У нас есть несколько, но я посоветую вот этот, — она раскрыла коробку и показала рекомендованный объектив. — Он простой и стоит недорого.
Услышав суммарную стоимость предполагаемой покупки, Сергей бросился бежать домой. Дома он выстрелил информацию и стал торопить маму пойти за покупкой, но тут возникла проблема.
— Я сейчас не могу, видишь, готовлю обед — руки у меня в фарше. Закончу, и мы спокойно пойдем.
— Мама, надо идти сейчас, вдруг их распродадут, мне не достанется.
— Перестань волноваться, Циури оставит, она же знает, что нам нужен увеличитель.
— Мама, ты не отвлекайся, я сам принесу его, только дай денег, я все сделаю сам. Еще нужен объектив, деньги на него у меня есть, — сообщил Сергей.
Александра Ивановна знала характер сына — он сам изведется и ей не даст спокойно готовить обед. Деньги она не боялась ему доверять, бывало, через него передавали и более значительные суммы.
— Я переживаю, как ты донесешь коробку. Она ведь большая.
— Я возьму с собой ребят со двора, они помогут.
Пока она отсчитывала необходимую сумму, Сергей открыл гардероб и достал из бельевого отдела свои деньги — что-то папа давал, иногда мама и тетя, а бабушка — постоянно — три рубля с каждой пенсии. Остаток своих денег он положил обратно. Они лежали полкой ниже, чем семейные накопления.
Засунув деньги поглубже в карман, Сергей вышел во двор. Как на грех, во дворе никого из ребят не было, пришлось выйти и посмотреть, кто на улице. Вдали одноклассник Леня, которого прозвали Джунгли, тоскливо ходил у дома, ожидая, когда кто-нибудь выйдет играть. Сергей подлетел к нему и попросил помочь. Вдвоем они важно вошли в магазин. Все продавцы с улыбкой спрашивали:
— Мама не придет?
— Нет, я сам буду забирать, — важно отвечал он.
Никто не спрашивал, что он покупает, все всё знали. Магазин в тот день вздохнул облегченно.
Уговоры Циури помочь донести покупку не увенчались успехом. Сергей и Леня взяли коробку с двух сторон и понесли. Она была объемной, но не очень тяжелой, нести было недалеко — метров шестьдесят-семьдесят.
* * *
— Вторая кормушка для синичек? — поинтересовалась Маша. — Она какая-то странная.
— Да, это специальная кормушка для зерна, туда я сыплю семечки.
Сергей Георгиевич подсыпал семечек и хлеба в кормушки и предложил:
— Пойдем домой, сойки сегодня не прилетят, поздно. Обычно они прилетают в первой половине дня.
— Можно я задержусь?
— Конечно.
Сергей Георгиевич ушел, но очень быстро вернулся с предложением:
— Я подумал, может быть, снимешь смерть яблони?
— Как это?
— Пойдем, я тебе покажу.
Они пошли к старой яблоне через глубокий снег. Ноги проваливались по колено. Маша быстро оценила удобство валенок. На расстоянии около метра от дерева Сергей Георгиевич остановился и жестом указал на кору яблони:
— Смотри, кора, подобно обожженной коже человека, отслаивается от ствола.
— Поэтому дерево скоро погибнет? — огорчено спросила Маша.
— Да, и ничего уже не сделать. Может быть, год продержится, но не более. И то под большим вопросом. Вряд ли зацветет весной.
Он немного постоял с Машей, с сожалением смотрел на огромные куски отслаивающей коры, которые местами просто свисали, а потом покинул ее, предоставив возможность самой выбирать ракурс предстоящих съемок.
