Полигон развернулся под теплым солнышком на площади без малого в пятьдесят тысяч гектаров. Без всякой ошибки, именно – в пятьдесят тысяч. Это была площадь небольшого европейского государства. Ну, а в сибирских постсоветских реалиях прошлого века – площадь колхоза-миллионера.
Такую гигантскую территорию невозможно ограничить не то что бетонными плитами, как некоторые «нубские» локации, но даже проволокой или флажками. Поэтому Твардовщина оказалась полностью открытой.
Привычных сетевых камер, способных запечатлеть рожу муравья под гусеницами танков и паучиную улыбку, когда паук жрет какую-нибудь муху-дуру, установленных повсюду: на земле, деревьях, холмах, в норках сусликов и в коровьих лепешках, – тоже не было. По той же причине.
Эксперты и судьи, засевшие в сотнях километров от локации в телевизионной башне, следили за происходящим через видеокамеры со спутника, с потрясающим разрешением и фантастической оптикой. А также через две сотни камер в БПЛА, которые совсем недавно освещали действия команды Маляра в локации Моховое.
Из географического расположения полигона проистекала еще пара интересных моментов. Так называемые «таежные колхозы» (если выражаться точнее – общины одичавших беженцев, занимавшихся примитивным сельским хозяйством типа трехполья) были тут повсеместно. В принципе, земли колхозников и являлись самой локацией. Просто никто не обращал на местных внимание и никаких компенсаций за испорченный урожай, естественно, выплачивать здешним голодранцам не собирался. Соответственно, арбузы, один из которых сейчас жрал Малярийкин, росли прямо под ногами. Арбуз оказался незрелым, но Малярийкину, не успевшему позавтракать из-за раннего пробуждения (до локации ехали в автопоезде от города почти три часа), на это было наплевать.
Спустя еще полчаса арбузная бахча наконец-то сменилась желтым ковром зерновых. Колонна остановилась. Игроки прибыли на место будущей бойни. Через несколько минут танк Малярийкина уже шел по ровному, еще не тронутому гусеницами полюшку, подминая островки пшеницы с тяжелыми, налитыми колосками. Солнце поднялось уже довольно высоко. Почти в центре огромного золотого пространства Байбулатов, возглавлявший автопоезд их бравой команды, дал знак, и колонна застыла снова.
Реклама прощального мегашоу началась три недели назад. Что интересно – на следующий же день после того, как «Маляр и его команда» одержали сложную победу на Моховом. И, таким образом, ворвались в условный топ «Красных Танков». То есть в список команд, способных вести коллективную игру на гигантских топовых локациях.
Никакого отношения к рейтингу и большому чемпионату «КТО» эта ситуация не имела. Малярийкин не мог ни при каких обстоятельствах за два боя стать претендентом на титул или хотя бы вывести свое место на первые позиции в рейтинге, который складывался годами и сотнями побед-поражений тысяч танкистов. Это было невозможно чисто технически. Как если бы какой-нибудь удачливый КМС по боксу, выиграв чемпионат в родной ДЮСШ маленького городка, сразу поехал бы на Олимпиаду.
Возможно, однако, было другое. За огромные деньги с нуля сколотить команду. С хорошими корпусами и с хорошей подборкой рейтинговых игроков. С этой командой выиграть единственный коммерческий бой, который в «КТО» обычно проводился вне рейтинговых сражений за «ступеньки к вершине». И записать новоиспеченную команду в условный топ. Топ Команд, как спортивно-игровое понятие, был близок по своему значению к чемпионскому рейтингу. Но отличался. Большинство игроков топа входили в рейтинг. Большинство игроков рейтинга входили в топ. Однако топ состоял не из игроков, а из команд. Команд, готовых проводить коммерческие бои не за титул, а за спонсорский приз. Разница состояла исключительно в этом. Топ считался значительно менее престижным списком, чем рейтинг. Но для Лены и Малярийкина это был тот самый ключ, с помощью которого они должны были подобраться к Шапронову.
Ибо двенадцатого сентября сего года Сибирская Федерация «Красных Танков Онлайн» проводила самый главный коммерческий бой за последние двадцать пять лет. Как и обещала Элена, новое шоу было особым. С проекционных экранов, установленных на площадях, с больших экранов домашних стереовизоров и даже с мониторов наручных часов все информационные агентства громогласно заявляли, что нынешний бой – последний в карьере непобедимого командора Шапронова. С этим боем он закончит вить бесконечную ниточку своих побед и свалит на покой. Навсегда!
Особый бой не проводился за титул. Великий Мастер Танков, уходя, должен унести это звание с собой. Это был бой-прощание. Бой, которым бессмертный Шапронов, вошедший в рейтинг танкистов «КТО» двадцать пять лет назад и в течение последних пяти лет являвшийся абсолютным чемпионом Сибири, благодарил своих зрителей.
Реклама предстоящего шоу-боя гремела с бешеной интенсивностью по всем сибирским каналам!
Особое прощальное сражение было определено как «командное». С каждой из сторон должна была участвовать минимум тысяча бойцов и, соответственно, тысяча бронированных машин. При такой невиданной масштабности предстоящего сражения об отборе танкистов исключительно из бойцов чемпионского рейтинга, лучших из лучших, обладателей званий и прославленных ветеранов «КТО», речь не шла и идти не могла. Отбор пилотов в обе команды велся почти произвольно. Не по положению в рейтинге, не по славе и удаче, а по специализации и способности работать в отряде. Решение брать или не брать того или иного пилота принимали лидеры команд. И вот тут зрителей Центрального Сибирского округа ожидал сногсшибательный сюрприз. Капитаном противоборствующей Шапронову команды был назначен воскресший из могилы экс-нуб Маляр.
Маляр не бросал вызов Шапронову. И не претендовал на титул чемпиона (хотя, говоря откровенно, в случае гибели Шапронова и одновременной победы Малярийкина титул должен был технически, по правилам Федерации «КТО», перекочевать к Маляру). Малярийкин был просто выбран комиссией по организации коммерческих поединков. Выбран административно, как подающий надежды начинающий командир игровой команды. В общем, никакого отношения к спорту, к большому чемпионату «КТО» и чемпионскому рейтингу здесь не было. Сугубо частный спонсорский проект!
Случилось это не сразу, не с полпинка. Примерно две недели по стереовизору гоняли ролики с лучшими боями Малярийкина. Не забыли и про фотографии, где он валялся пьяный в своей каморке после больницы. Тем самым демонстрируя всю глубину человеческого падения и последовавшего взлета. Вторую неделю усиленно вспоминали Юнгу, разборки с чехами. Даже продемонстрировали документальную короткометражку, посвященную юному покойному танкисту. В общем, делали все, чтобы привлечь внимание зрителя. Триумфальное возвращение игрока низших уровней и превращение его в претендента на чемпионский титул не везде проходило гладко. Малярийкин не стал в одночасье кумиром миллионов. Но этого и не требовалось. Вопрос предстоящей схватки состоял для него и тех, кто сейчас вливал в него деньги, совсем в другом, не связанном с популярностью. На Малярийкина ставили мало. Но ставки на Шапронова росли словно на дрожжах!
На большинстве игровых машин в команде Малярийкина были установлены радиоприемники, чтобы ловить трансляцию из Скайбокса. Но связываться между собой с помощью штатных бортовых приемников боевые танки также могли без проблем. Однако пилоты каждой машины ориентировались еще на то, как действует экипаж впереди идущей «коробки», наблюдая за ним через мониторы или, как Малярийкин, непосредственно через открытый люк. Малярийкин ехал с открытым «забралом» просто для того, чтобы вдыхать свежий воздух. Душноватый, по сравнению с внутренним микроклиматом танковой кабины, созданной кондиционером и ароматизатором, зато настоящий. С запахом травы и земли, леса, колосящегося пшеничного поля, васильков, полыни, а также, как сказал бы, например, Калмышев, ненавидевший деревню, – наполненный изысканным ароматом навоза.
Воспользовавшись короткой паузой перед боем, Малярийкин стянул с себя гермошлем, протер платком взмокшие волосы и натянул гермошлем обратно. Покрутил головой, разминая шею. Несмотря на судьбоносность сегодняшнего дня, он не чувствовал никакой особой значимости происходящего, никакого особого подъема боевого духа, либо, напротив, особого волнения или ужаса. Все было… обыденно. Даже банально. Как всегда. Уж именно как всегда. Только локация новая, да и ставки на бой куда выше.
Но ведь все это – относительно. Все это может осознать разум, мозг, ЦНС. А вот непосредственно организму с его эндорфинами и прочим адреналином, гипофизом и прочими мозжечками это безразлично.
