Неожиданно раздался оглушительный звон, танк встряхнуло. Малярийкину показалось, что бронированная машина даже качнулась назад. В ушах резануло словно раскаленной иглой. В «Мамонт» угодил снаряд, но, к счастью, броня выдержала удар.
Выдвинув одну из видеокамер, Малярийкин осмотрел место попадания: снаряд «боднул» наклонный лист брони, срикошетил, зацепил выступ орудийной маски и ушел в небо. Вокруг по-прежнему гремел бой. Ни артиллерии, ни авиации в игровой локации, конечно же, не было. Танки противостояли друг другу на протяжении нескольких километров. И выбивали друг друга, судя по турнирной таблице, со страшной скоростью. С обеих сторон боевых машин уже выбыло около сотни!
Уже сто десять.
Сто восемьдесят.
Вот и двести!
Подобная скорость выбывания «коробок» довольно легко объяснялась – враги расстреливали друг друга почти в упор. В кровавой мешанине и в хаосе взаимного обмена ударами на короткой дистанции преимущество, как ни странно, теперь приобрели бойцы Маляра. Их оружие, менее дальнобойное, менее точное, но более мощное, разило противников наповал, выщелкивая с поля, словно орешки. Малярийкин пожалел, что отправил вторую цепь на охват флангов. Возможно, если бы сейчас вторая цепь сражалась здесь, схватка уже завершилась бы.
Двукратное численное преимущество шапроновской команды не позволяло даже при тотальном превосходстве в огневой мощи на короткой дистанции одержать быструю и фиксированную победу. Но сражались обе команды на равных. Число подбитых с обеих сторон танков было почти одинаковым.
Наконец спустя еще несколько минут Малярийкин заметил, что вражеские машины начали пятиться, пытаясь постепенно выйти из боя. У этого могло быть несколько причин, не обязательно отступление. Шапроновские танки в начале атаки стреляли гораздо интенсивнее, чем танки Маляра, и с большего расстояния. Малярийкин помнил, что у него самого, например, из бронебойных снарядов осталась единственная полка-хранилище, порожняя наполовину. Остальные три уже пусты. Что же говорить о шапроновцах, выплевывавших в первые минуты боя бронебойные заряды почти как пулемет? Теперь, израсходовав запасы (или экономя их), соперники медленно отступали. Возможно, по индивидуальному решению, чтобы сменить позицию и пополнить боезапас. А возможно – по централизованному приказу, чтобы перегруппироваться и начать накатывать снова.
Буквально через мгновение вопрос разрешился. На противоположном конце пшеничного поля, почти у самого горизонта, загрохотали выстрелы. Это двигались навстречу своим танки Малярийкина, завершившие наконец фланговый охват.
* * *
Свою вторую линию, вышедшую в тыл противнику, заметил не только Малярийкин. Один за другим танкисты шапроновцев, осознавая полную бесперспективность «двухсторонней дуэли», стали выползать из боя. При этом, как отметил цепкий взгляд Малярийкина-командира, из боя выходили организованно и не все. Поврежденные танки, слабые танки и медленные танки оставались в линии, продолжая бессмысленное сопротивление и выбивая танки Маляра один за другим, неся страшные потери от двухстороннего огня, но тем не менее не сдававшие позиции. А вот в ретирацию бросились как раз наиболее мощные машины врага. Либо с хорошими ходовыми качествами, либо с наиболее сильным вооружением. Тяжелобронированные аппараты также медленно отходили, но, не имея преимущества в скорости, не столько пытались спасаться бегством, сколько пытались прикрыть более быстрые корпуса. В том, что отход организует опытный командир, не было никаких сомнений. Вероятно, заключил Малярийкин, сам Шапронов лично находился во главе отступающей колонны, руководя с помощью чата, голосовой или визуальной связи действиями взводов. Маневр Байбулатова, конечно, оказался очень удачным – шапроновцы понесли колоссальные потери. Однако к поражению противника этот маневр не привел. До победы было еще далеко.
Малярийкин настучал в командном чате сообщение (делать это голосом дольше, так как в чате он просто вывесил заранее подготовленный реестр быстроходных машин), вызвав к себе весь Второй вымпел и наиболее вооруженные танки Первого. Затем начал быстро перемещаться левее относительно основной фронтальной линии, вдоль которой велась – а точнее, уже заканчивалась – жестокая артиллерийская дуэль двух его линий и одной линии Шапронова, зажатой между ними.
Именно в этом направлении отходила организованная масса вражеских танков.
Мысль Малярийкина была крайне проста: его расширенный Второй вымпел, действуя в качестве передового отряда, должен стремительным движением по маршруту, параллельному маршруту отхода вражеской колонны, отрезать ей путь к границе локации.
Отдав приказ и начав движение сам, Малярийкин уже на ходу изучил карту местности, прилегавшей к возможному направлению отступления шапроновцев.
От границы локации обе сражающиеся команды отделяло не менее ста пятидесяти километров. Примерно в середине этого отрезка, почти на самом краю Твардовщины, располагалось несколько концентрических пятен. На топосъемке так обозначались возвышения. Судя по конфигурации линий высот, это была группа холмов.
Самый высокий из них отмечался на карте как «выс. 134, 9».
Высота 134.
Было очевидно, что Шапронов отводит войска именно туда.
Выводы?
Они напрашивались сами собой. Малярийкин видел, что среди отходящих танков заклятого врага преобладают не только скоростные, но и тяжелые, хорошо вооруженные танки. Значит, средняя скорость отходящего отряда Шапронова будет в среднем ниже, чем скорость Второго вымпела. В то же время Второй вымпел уступает отряду Шапронова в бронировании и вооружении. То есть в прямом открытом бою – слабее.
Но вопрос в том, как ставить перед бойцами задачу.
При маневрировании Вторым вымпелом задача «победить» перед Малярийкиным не стояла. Ему надо было лишь «задержать».
После бойни, которую устроила на пшеничном поле линия Байбулатова, атаковавшая шапроновцев с тыла, общее командное преимущество оказалось на стороне Малярийкина. Теперь он имел огневое превосходство – двойное. И превосходство в броне – раза в три. Фактически Шапронов уже проиграл, если… Если не дать ему шанс укрепиться на удобной позиции, с которой сбивать его придется долго и с большими потерями, вполне способными сравнять счет погибших.
Высота 134,9 подходила Шапронову для этой цели как нельзя лучше. Располагаясь почти у края локации, эта высота лишала Малярийкина возможности тылового обхода. Брать Шапронова там пришлось бы «в лоб». Учитывая, что у противника остались сейчас только топовые машины, просчитать последствия такой, с позволения сказать, тактики атаки было совсем не сложно.
Выход у Малярийкина, по сути, оставался один. Опередить отходящую колонну более легкими и слабыми корпусами. Занять оборону на высоте 134,9 первым. Не дать Шапронову на ней закрепиться. Потом дождаться подхода главных сил во главе с Байбулатовым и опять с двух сторон вдолбить Шапронова в дерн.
Вот только успеет ли Малярийкин?
Черт его знает. Во всяком случае, чтобы успеть, надо быстрее принимать решение, меньше мяться. И быстрее мчаться.
«Ходу, резвые, ходу!» – подумал Маляр.
Его «Мамонт» двигался четвертым в походной колонне. Первым шпарил, как предписывал классический походный ордер, передовой арьергард в составе одного взвода, то бишь трех легких машин. Тот же ордер предполагал выдвижение вперед по маршруту движения разведывательного дозора в составе двух взводов на удалении одного километра от главных сил («передовая походная застава», два взвода) и трех километров от главных сил («передовой дозор», один взвод).
Однако выдвижение из боя на пшеничном поле производилось резко. Строить правильный ордер не было времени. Вышли как вышли, сделав ставку не на каноны уставного искусства, а только на скорость.
Прошло еще полчаса. Малярийкин нервничал. Глядел то на часы, то на обзорные экраны. Иногда прилегал правым лазом к прицельной оптике, чтобы изучить удаленные объекты. Благо «Мамонт» до неприличия компьютеризирован и заданное направление держал четко, управлять такой машиной одно удовольствие. Но только в обычное время, например на полигоне. В данный момент у Малярийкина чуть не дергались пальцы. Колонны шли уже долго. Напряжение боя сменилось напряжением погони. При этом Малярийкин понял, что допустил небольшую ошибку при выборе маршрута.
В первые десять минут преследования он и его бойцы прекрасно видели отступающую колонну Шапронова. Та шпарила на удалении километра в четыре. По прямой были видны не столько машины, сколько поднимаемые ими столбы пыли.
Сначала две колонны двигались действительно параллельно. Но потом, когда обеим танковым группам удалось обогнуть поле боя, на котором Байбулатов топтал оставшихся шапроновцев, и линия движения обеих колонн превратилась в прямую (шли-то не по шоссе уже, а по полю), положение стало стремительно меняться. Малярийкин, имея преимущество в скорости, начал Шапронова догонять.
