"Серьезный мужик", – риторически подумала Титова, поднесла к губам бокал с красным вином и опустила глаза. Ей предстоял самый трудный вопрос – о деньгах. Краеугольный вопрос. Основополагающий. Стержневой. Серьезность любых заявлений и желаний проверяется лишь способностью подкрепить их финансово. Но о деньгах Титова должна была спросить непринужденно-деловито, не акцентируя личного интереса к сумме, демонстрируя вынужденную привычку к капиталу как к некой абстрактной субстанции, которую Титовой даже в голову не придет примерить на себя. Она должна была спросить о деньгах Кораблина так, как врач спрашивает пациента о болячках или температуре: "И много ли на коже высыпаний? А большого ли они размера? И как вы с ними обходитесь?"
Нет, бокал вина под вопрос о деньгах выглядит неестественно. Титова поставила бокал на столик. Взгляд скользнул по пачке сигарет. И сигареты тоже не годятся. Когда люди волнуются, но хотят продемонстрировать спокойствие, они закуривают. А вот очки и ручка – это то, что надо.
Она вынула из сумочки очки, хотя свободно писала без них, шариковую ручку, записной блокнотик в оплетке из бежевой кожи. Нацепила очки, раскрыла блокнотик и, не поднимая глаз, спросила:
– Какую сумму вы планируете потратить на квартиру?
Получилось то, что надо. Легко, свободно, делово. Кораблин выждал короткую паузу и, стряхивая пепел в пепельницу, ответил:
– Тысяч на пятьдесят… Или на шестьдесят.
Титова нарисовала в блокноте цифру "50" и поставила рядом с ней знак вопроса. Вот и объяснились. Теперь Титова знает, что у этого мужика, закаленного Севером, есть как минимум шестьдесят тысяч баксов и он жаждет с ними расстаться.
– Вы правильно сделали, – сказала Титова, обводя цифру 50 кружочком, – что обратились ко мне. В последнее время в Москве участились случаи квартирных афер. Бывает, что риелтор честный, но из-за своего головотяпства теряет деньги клиентов. Что касается меня, то я храню деньги клиентов в "Платиниум-банке", и все расчеты произвожу там же, под наблюдением охраны. В моем распоряжении детекторы самых последних модификаций, счетчики купюр, сейфовые ячейки…
– Я вам верю, – усмехнувшись, сказал Кораблин и коснулся руки Титовой.
"Вот и замечательно", – подумала Титова и сказала:
– Поступим так. Через пару дней я вам позвоню и предложу на выбор несколько квартир.
Кораблин проводил Титову до станции метро. По его лицу Титова поняла, что он остался доволен встречей с ней, и те стены недоверия, которые изначально встают между незнакомыми людьми, связанными денежными делами, исчезают столь же стремительно, как и старые сугробы под теплым весенним солнцем.
Глава 4
По дороге домой она прикупила несколько свежих номеров рекламных газет с объявлениями о продаже и разменах квартир. К себе домой она буквально влетела, скинула в прихожей сапоги – и сразу на кухню. Со стола все долой: немытую посуду, пожухлую шкурку от яблока и апельсина, устаревшую телепрограмму. Должно остаться только самое необходимое для работы – очки, ручка, сигареты и чашечка крепкого кофе. Титовой овладел настоящий азарт. Давно она не испытывала такого удовольствия от предстоящей работы. Ее мозг, словно шахматная доска, уже был готов к сложным ходам и комбинациям.
Сегодня она уже сделала первый ход, и он оказался удачным: Кораблин, похоже, всерьез положился на Титову. Но самое главное в том, что он уже допустил одну ошибку, и это красноречиво говорило о том, что клиент попался не дотошный и, возможно, даже немного легкомысленный. А ошибка Кораблина заключалась в том, что он не попросил Титову представить лицензию на занятие риелторской деятельностью. И слава богу, что не попросил, ибо такой лицензии у нее отродясь не было. Значит, думала Титова, бегло просматривая столбики объявлений в газете, он не будет контролировать каждый мой шаг и донимать нудными расспросами.
Ее взгляд остановился на объявлении о разъезде. Жильцам шикарной трехкомнатной квартиры на Комсомольском проспекте надоело жить вместе. Площадь – больше ста квадратных метров, на последнем этаже под чердаком. Крепкий и надежный "сталинский" дом. То, что надо!
Титова позвонила знакомой в бюро технической инвентаризации, узнала кое-какие данные, а затем по хорошо отработанной схеме определила приблизительную рыночную стоимость квартиры. Получилось около семидесяти пяти тысяч долларов.
– Аркадий! – сказала она по телефону Стукову. – Я нашла подходящий вариант. Клиент готов выложить шестьдесят штук баксов, а квартира стоит семьдесят пять. Посадим его на крючок?
Стуков долго не отвечал. Титова слышала лишь, как он сопит и перекладывает трубку из одной руки в другую. Председатель правления банка рисковал, и потому не мог ответить сразу.
– А ты уверена, что у нас есть резон держать его на крючке? – спросил он.
– Моя интуиция когда-нибудь подводила?
– Рано или поздно, но это обязательно случится, – пессимистично заявил Стуков. – Сама понимаешь, что просто так подарить твоему Кораблину пятнадцать штук баксов…
– Не просто так! – перебила Стукова Титова. – Ты бы видел его глаза! Он на каждый жилой дом в центре пялится, словно гурман на мясные деликатесы. Готова биться об заклад, что на одной квартире он не остановится.
– Откуда у него такие бабки, выяснила?
– Он больше десяти лет входил в совет директоров заводов, которые поставляли оборудование для нефтяной промышленности. У него баксы из штанов вываливаются!
– А ты баксы ни с чем другим не спутала? – усмехнулся Стуков. – Хорошо, я подумаю.
– Думать нет времени, Аркадий! – взмолилась Титова. – Ему нельзя позволить остыть. Он уже начинает входить в раж. И если мы сделаем ему квартиру по цене ниже рыночной, то потом его уже не остановишь!
– Я подумаю, – повторил Стуков и оборвал связь. Но Титова поняла, что он согласился.
Утром она позвонила Кораблину.
– Сергей Яковлевич! Я нашла вам подходящую квартиру. Трехкомнатная, в очень хорошем районе. Там проживает большая семья, которая готова выехать оттуда хоть завтра. Запишите адрес… Я думаю, вы посмотрите ее без меня.
Ожидая его звонка, Титова, нервничая, ходила по комнате из угла в угол. Молодые и неопытные риелторы никогда бы не допустили, чтобы первое знакомство клиента с новой квартирой проходило без их участия. Как же иначе! Ведь это их товар, и они просто обязаны быть рядом, чтобы нахваливать его, корректно сглаживать возникающее недовольство клиента, руководить беседой между покупателем и продавцами. Словом, держать ситуацию под контролем. Клиентам это не всегда нравится, они чувствуют, что риелторы зачастую начинают пускать пыль в глаза или излишне настойчиво расхваливать достоинства квартиры, явно накручивая ее цену в свою пользу. Прекрасно зная об этом, Титова позволила Кораблину самому разведать обстановку. Пусть сам, без свидетелей, поговорит с жильцами. Пусть зайдет в БТИ, в паспортный стол, жилищно-эксплуатационную контору и даже в Министерство химической промышленности, на балансе которого этот дом находится, и выяснит, все ли чисто. Пусть узнает, сколько эта квартира стоит, не от Титовой, а от третьих, незаинтересованных лиц. Это еще раз убедит Кораблина в том, что Титова ведет с ним честную игру и не пытается обмануть его.
Ее расчет оказался верным, хотя ей пришлось несколько раз выпить валерьянки (а вдруг Кораблин передумал?). Около трех часов дня Кораблин позвонил.
– Елена Георгиевна, – сказал он, и она уловила едва заметные нотки разочарования, – я посмотрел эту квартиру. Она мне очень понравилась. Но вот только…
– Ну что?! Не тяните же! – не в силах скрыть нетерпение, произнесла Титова.
– …вот только ее стоимость меня не устраивает. Мы с вами договаривались о шестидесяти тысячах.
– Все правильно! – ответила Титова с наигранным недоумением. – Так оно все и получается… Стоп! А разве я вам не сказала самого главного?
– Чего вы мне не сказали? – не понял Кораблин.
– Если вы передаете мне деньги до момента наступления платежей по сделкам, – монотонно, словно черствая бюрократка, начала объяснять Титова, – то я помещаю их на счет в "Платиниум-банк". Вклад принесет вам доход, который я приплюсую к основной сумме. Понятно?
– Неужели это возможно? – голос Кораблина повеселел. – Честное слово, я первый раз сталкиваюсь с подобным. Это что ж за благотворительность такая?
Титова снисходительно усмехнулась:
– Ну что вы, Сергей Яковлевич! При чем здесь благотворительность? Это просто цивилизованные отношения между клиентом и риелтором. Так должно быть всегда и везде. Когда честность и порядочность станут основными и обязательными условиями каждой сделки, то наша страна преобразится неузнаваемо. Поверьте мне!
