– Не всё, я ещё не всё вспомнила, – мягко устранялась от его откровенного поцелуя женщина.
Зинаида Фёдоровна глядела на дочку и её мужа и была счастлива, что всё потихоньку само собой устраивается. Егор решил подвезти жену до магазина, не принимая робкие возражения женщины, которой на самом деле было спокойней оттого, что рядом с ней будет провожатый. Мария явно ещё не отошла от утренней встречи с тем опасным человеком, от которого исходила серьёзная угроза.
Вскоре молодые ушли, а пожилая женщина впервые за долгое время не почувствовала себя одинокой. Это было странное чувство – остаться одной в пустой квартире и не чувствовать себя одинокой. Она поднялась с постели и начала делать лёгкую гимнастику, радуясь, что снова чувствует своё тело. Бывшая спортсменка понимала, что улучшением здоровья она обязана своей дочери, поскольку обретённые через неё счастье и радость жизни послужили целебным эликсиром, вдохнувшим в это старое и, казалось, отслужившее своё тело новую жизнь. Однако насладиться своим новым состоянием в полной мере ей помешал приход своей старой работницы.
– Здравствуй, Дарья, – поприветствовала её бодрая больная. – Ты куда запропастилась?
Словно не замечая хозяйку, Митрофановна прошла к столу и положила ключи от царьковской квартиры.
«Вот ведь коза старая, уже зарядку делает. А при мне всё стонала да ссалась под себя. Быстро на поправку идёт. Эх, плакала моя квартирка».
— Не хочешь со мной разговаривать, обиделась, – догадалась о причине её поведения Зинаида Фёдоровна. – Из-за квартиры! Нет чтобы порадоваться за меня, ведь сколько времени друг друга знаем.
– А чему радоваться? – не выдержала Митрофановна. – То, что у тебя квартиру отнимет преступная парочка – мент да гагарочка?!
– Ты неисправима! – всплеснула руками Царькова. – Как ты мою дочь и её мужа называешь?! Не стыдно?
– Муж, значит? Теперь уже и этот бред в твою дырявую голову им удалось вдолбить, – злорадно усмехнулась Нужняк.
– Да, муж, – приняла её вызов «барыня». – Он и паспорт её принёс, и фотографию. А сегодня у Марии впервые стала восстанавливаться память, и она кое-что вспомнила из их семейной жизни.
– Муж? Фотографию принёс, паспорт? А ты знаешь, что его жена, та, на фотографии, разбилась насмерть в своей машине два года назад и похоронена на городском кладбище, – выдала свои убийственные аргументы Нужняк. – Мне начальник его рассказал, когда извинялся за его поведение. Говорил, что Грачёв поверить в это не может, отказывается признать смерть жены. Даже на опознании трупа сказал, что это не его жена. Отказался труп получать из морга. Пришлось отделению милиции на себя брать её похороны.
– Это правда? – не сразу, спустя долгую паузу отреагировала Царькова, с трудом оторвав присохший язык от нёба.
– Я только что с кладбища, – торжествовала свою победу Митрофановна. – Специально, ради тебя, Фомы неверующей, поехала. Нашла я ту могилку и фотографию его жены на мраморной плите. Точно такая же фотография, как на паспорте, который он нам показывал.
– Так значит… – ужаснулась Царькова.
– Как я и говорила, они мошенники и их план провалился, – улыбалась довольная Дарья Митрофановна.
– Да нет, это значит, что он сумасшедший, – покачала головой Зинаида Фёдоровна, – и моя бедная девочка сейчас в большой опасности.
– Не они, а ты в большой опасности, – не сдавалась Нужняк. – Если подпишешь квартиру на Марию, то они вместе со своим подельником её продадут и исчезнут из твой жизни раз и навсегда. А то и того хуже, притравят тебя или расчленят и разбросают твою старую тушу по колодезным коллекторам в разных частях города. Ты об этом подумай. Я же предлагаю тебе свою помощь. Я человек, проверенный временем. Тебе нужно перевести на меня свою квартиру, а уж я её смогу сохранить и гарантировать, что ты не подохнешь на улице.
– Надо дочке позвонить, – забеспокоилась Царькова, не обращая внимания на слова Нужняк. – Она же с ним ушла!
Пенсионерка набрала номер и нажала вызов. Раздались длинные гудки с томительными интервалами, казавшимися ей вечностью. Дочь не отвечала, и от этого с каждым новым гудком на душе у матери становилось всё тяжелей.
* * *
Власов, Козлов и два оперативника из службы собственной безопасности МВД вот уже два часа сидели на хвосте «жигулей» Грачёва, следующего от одного магазина к другому. Микроавтобус был оборудован специальной техникой, из которой можно было вести незаметное фотографирование, а также через направленные микрофоны прослушивать разговоры водителя и пассажирки старой «Лады».
– Значит, потерпевший опознал эту женщину? – уточнил ещё раз начальник отделения у своего подчинённого, словно продолжая сомневаться в целесообразности происходящего.
– Так точно, сразу, как только мы предъявили ему для опознания три фотографии, – доложил оперативный сотрудник.
– Что же они ни слова о своих преступных делах не говорят? – недоумевал подполковник полиции. – Всё только «помнишь, не помнишь…». Бред какой-то.
– Это подтверждает, что у вашего сотрудника крышу сорвало, раз он постороннюю женщину за свою погибшую жену признаёт, – вставил свое слово старший сотрудник собственной безопасности с красным одутловатым лицом.
– Или преступники воспользовались внешним сходством женщин и таким образом заставили капитана помогать им в своих делишках, – впервые дополнил слова старшего «безопасника» его младший напарник.
«Правильно, парень, ты хорошо усвоил мою версию происходящего, давай продолжай её озвучивать и дальше, но уже как свою. Я не подам на тебя в суд за плагиат», – внутренне усмехнулся Власов, вспоминая, как давал этому молодому коллеге свои комментарии накануне операции.
– Тише, захват звука и так слабый, – призвал к соблюдению тишины одутловатый, – половину их разговора не слышу.
В микроавтобусе стало тихо. Было слышно лишь слабое потрескивание, но затем появился голос Грачёва. Капитан полиции убеждал преступницу заехать к нему домой для серьёзного разговора.
«Вот чёрт, там прослушать уже не удастся», – отреагировал мысленно старший «безопасник», но, услышав ответ женщины, воодушевился. – Вот правильно, не надо к нему ехать. Пусть выкладывает всё сейчас. Молодец, красотка, знаешь, зачем мужики в дом таких, как ты, заманивают. Чтобы в постель быстрее уложить».
— Давай до завтра подождём, – послышался в динамиках голос мошенницы. – После пикника я поеду с тобой и Настей к вам домой.
– И останешься у нас. – В голосе мужчины звучала большая надежда. Ситуация, знакомая многим мужчинам. Сотрудники полиции переглянулись.
– Идиот! – не выдержал начальник – Это надо так втрескаться! Она же из него верёвки вьёт!
Одутловатый поднял руку, требуя тишины.
– Хорошо, – согласилась преступница, а затем в динамиках послышались треск и возня, и снова её голос. – Перестань, ты нас разобьёшь. Следи за дорогой.
– Полез целоваться, – определил молодой «безопасник», улыбаясь так неподдельно, словно дослушал финал спектакля в захватывающей радиопостановке.
– Когда будем задерживать, товарищ майор? – поинтересовался у одутловатого Козлов. – Может, сейчас? Чего тянуть?
– Нет, мы возьмём их с поличным, когда они завладеют квартирой этой легендарной наездницы, олимпийской чемпионки…
– Царьковой, – услужливо напомнил Власов.
– Во-во, – кивнул одутловатый. – Тогда ваш сотрудник будет полностью нами изобличён. А сейчас что ему предъявишь? Шашни с бабой, похожей на его жену? Так от такой душещипательной истории все судьи будут рыдать навзрыд. Тем более что они, как правило, бабы.
Вскоре «жигули» Грачёва привезли подозреваемую обратно к дому Царьковой и, высадив её у подъезда, уехали прочь.
– На сегодня всё, – скомандовал майор службы собственной безопасности, – теперь он остаток дня проведёт на работе. Завтра опять возьмём его от дома.
– Так завтра выходной, – напомнил Козлов, – они же собирались на семейный пикник.
– Никаких пауз, будем слушать и писать их разговоры дальше, – категорически тряхнул головой опытный полицейский.
Вернувшись в отделение, Власов незаметно улизнул с работы и отправился прямиком в офис «Ангела». Альберт выслушал новости спокойно, не выдавая своего волнения.
«И что это значит? Они хотят взять Наташку с поличным на продаже этой квартиры? А потом раскрутить всю цепочку. Власов приехал дать мне понять, что надо мной повисла опасность. Он хочет, чтобы я отказался от участия в этой квартире или выторговать себе большую долю? Надо сделать вид, что мне наплевать на всю эту возню. Он ведь пока думает, что Мария работает на себя в паре с Грачёвым. Или уже что-то прознал?»
— И что ты предлагаешь? – осторожно поинтересовался «риелтор».
– Во-первых, сейчас нельзя давить на Марию, – загнул мизинец продажный оперативник. – Её пасут, и поэтому вы сразу попадёте в поле зрения особистов. – Альберт кивнул, принимая сказанное.
