Другой саудовский эксперт, которого цитирует журналист «Нью-Йорк таймс» Питер Маасе, добавляет к его высказыванию следующее. По мнению Мавафа Обайда, «саудовские руководители хорошо понимают, что, если вы нацеливаетесь на производство 15 миллионов баррелей в день, вы получите 15 миллионов, но вы будете крупно рисковать… поскольку это может вызвать чрезмерный спад, который «АРАМКО» не сможет остановить».
Семь гигантских месторождений дают 90 % всей саудовской нефти. Месторождение в Гаваре — «король месторождений» — самое крупное из когда-либо обнаруженных на нашей планете, оно тянется более чем на 250 километров вдоль берега Персидского залива и дает почти 60 % нефти страны. Его начали разрабатывать в 1948 году, и оно уже много лет подает явные признаки иссякания. «АРАМКО», для того чтобы поддержать давление и облегчить выход нефти, впрыскивает морскую воду в поразительном темпе — по 7 миллионов баррелей в день. По мнению Джеймса Кунстлера, «нефть, выкачанная подобным образом, содержит в себе большую часть воды. Летом 2004 года было вычислено, что она составляет 55 % от «купажа»; иными словами, более половины жидкости, добытой из месторождения в Гаваре, — это вода». Это утверждение было оспорено экспертами, которые считают, что инъекции не могут превышать 40 % — самое большое, они составляют 50 % от нефти с риском сделать месторождение непригодным для разработки. Саудовские эксперты в «АРАМКО» — но можно ли им доверять? — утверждают, что уровень впрыснутой воды составляет 33,5 %, что уже является нормой.
В любом случае, производительность Гавара падает по 8 % в год, и никакого другого крупного месторождения, начиная с 1987 года, открыто не было. Для того чтобы компенсировать снижение производительности Гавара, руководители «АРАМКО» решили прибегнуть к новой технике добычи нефти — к горизонтальному бурению и к бурению en goupillon, которые на время повышают производительность, но ускоряют иссякание месторождения. «Мимолетный возврат к молодости, обманчивый лифтинг», — как говорит банкир Мэтью Симмонс.
Этот человек, погруженный в мир нефти, единственный, кто руководит банком, инвестирующим исключительно энергетический сектор промышленности, вызывает гнев и замешательство у саудовских высокопоставленных чинов.
Саудовская нефть «быстро подойдет к концу»
Мэтью Симмонс рассказывает, что все началось с его визита на нефтяные предприятия королевства в феврале 2003 года. «В один момент, — говорит он, — ответственный сотрудник «АРАМКО», который сопровождал нашу делегацию, заявил, что впредь «АРАМКО» надлежит прибегать к «завуалированной логике», для того чтобы увериться в том, что королевство увеличит до максимума возмещение ее газа и нефти. Мне не приходилось ранее слышать такого выражения — «завуалированная логика», которое употребил сотрудник «АРАМКО». Это был один из тех случаев, которые заставляют меня скептически относиться к саудовскому нефтяному чуду».
Он считает, что саудовские руководители, несмотря на свои повторные уверения, на самом деле, возможно, не знают, сколько еще нефти можно будет добыть. Или, напротив, знают слишком хорошо.
В начале 1970-х годов четыре компании, которые входили в «АРАМКО», — «Эксон», «Шеврон», «Тексако» и «Мобил» — исчисляли возможности месторождения в Гаваре в 60 миллиардов баррелей. Сейчас месторождение уже дало 55 миллиардов баррелей и должно скоро иссякнуть. Однако «АРАМКО», ставшая с 1976 года называться «Национальной саудовской компанией», оценивает оставшиеся ресурсы в 125 миллиардов баррелей.
Чтобы покончить с этим заговором молчания, который сопровождается еще и дезинформацией, Симмонс превращается в детектива. Ни один саудовский официальный документ не заслуживает доверия, он опирается на две сотни технических докладов, касающихся нефтяных ресурсов и операций с саудовской нефтью. Большинство из них являются результатом сообщений или публикаций, составленных в недрах «Общества инженеров-нефтяников» специалистами, которые имели доступ к данным «АРАМКО». Обнаруженные ими факты позволяют ему утверждать в своем докладе Центру международных и стратегических исследований в Вашингтоне, что саудовская нефть «скоро подойдет к концу».
Рассмотренные документы показывают те трудности, с которыми приходится сталкиваться «АРАМКО» в процессе эксплуатации месторождений: старение месторождений, невозможность возместить нужное количество нефти, несмотря на использование самой сложной и самой хитроумной технологии нефтедобычи в мире.
Он сравнивает утверждения чиновников, заявляющих, что их продукция достигла в июле 2004 года 9,5 миллиона баррелей в день и что этот уровень держался в течение пяти месяцев, с цифрами Международного энергетического агентства. Агентство составляет опись нефтяного экспорта странами-производителями, и эта опись показывает, что уровень саудовского нефтепроизводства составляет 4,5–4,6 миллиона баррелей в день.
Перед лицом подобных разоблачений один из чиновников «АРАМКО», Нансен Салери, описывающий Симмонса как «банкира, пожелавшего стать ученым», говорит: «Я могу прочитать две сотни статей по неврологии, но вы же не попросите меня оперировать ваших близких».
На подобные наскоки Симмонс спокойно отвечает: «Саудовцам нетрудно доказать, что я ошибаюсь. Им достаточно опубликовать донесения о продукции каждого месторождения и информацию об их резервах. Через несколько дней все воскликнут: «Симмонс полностью ошибся!» — и, может, добавят: «Он был слишком оптимистичен».
«Настоящее энергетическое цунами»
«Он довел саудовцев до настоящего помешательства», — говорит Николас Саркис. «Помешательства от гнева, — добавляет один из американских чиновников, пожелавший остаться неизвестным. — Они осадили Белый дом. Абдалла названивал Бушу, чтобы получить его поддержку публично. Казалось, будто Симмонс целился так верно, что нашел точку попадания для низвержения дома Саудов».
Отныне речь уже не идет о прибылях, искусственно созданных компанией «Шелл» путем преувеличения своих резервов.
В 1986 году саудовцы утверждали, что их резервы составляют 260 миллиардов баррелей. Четыре компании, члены «АРАМКО», которые в течение десятилетий крепко держали в своих руках месторождения, прекрасно знают, что это абсолютная ложь. Их расчеты, оставшиеся конфиденциальными, показывают, что эти ресурсы достигают 130 миллиардов баррелей.
Единственный пункт, где точки зрения всего мира сходятся, касается количества нефти, уже потребленной: после открытия месторождений из них было извлечено 100 миллиардов баррелей. Если американские нефтяные расчеты точны, то из песков Аравии осталось извлечь не более 30 миллиардов баррелей.
«Упадок, установившийся в Гаваре, похоже, предвещает упадок Саудовского королевства», — заявляет эксперт из Государственного департамента.
Похоже, все наше будущее связано с нефтью, и мне на ум приходят цифры. Изучая объемы нефти, открываемые каждый год, я обнаружил, что фактически этот рост открытий длился целый век — с 1860 по 1968 год. Затем открытия месторождений, произведенные нефтяными компаниями, становятся менее крупными. Начиная с 1995 года мир потреблял в среднем от 24 до 30 миллиардов баррелей каждый год, но найдено было всего лишь 9,6 миллиарда баррелей. Согласно исследованию, проведенному «Вуд Маккензи», нефтяная промышленность покрывает менее 40 % потребности в нефти.
Мэтью Симмонс, человек, не подверженный причудам, говорит об «ужасной реальности, которую тщательно скрывают: на мировую экономику вскоре обрушится настоящее энергетическое цунами».
Увеличение саудовской продукции невозможно
Медленно, слишком медленно мы открываем для себя очевидный факт, о котором либо не знали, либо его отрицали: нефть — это редкое явление, древнее органическое вещество, нагретое до значительного давления и химически трансформированное в цепочки и агломераты атомов водорода и углерода. «В основе нефти, — говорит Джеймс Кунстлер, — лежат органические материалы — водоросли, росшие в глубинах озер и океанов в течение долгих периодов планетарного потепления. Это скопление мертвых растений, называемое «кероген», наполнялось подводными осадками, которые затем слоями погружались под действием движения земной коры на глубину от 2300 до 4600 метров. Температура (и сильное давление) на этих глубинах прекрасно подходит для того, чтобы эти осадки, содержащие древние керогены в осадочных камнях, насыщенных углеводородом, подверглись трансформации».
Нефть похожа немного на тот мир, который мы создали благодаря ей: сложный и обреченный на упадок, а затем и на исчезновение.
Возможно, мы переживаем финальное действие нефтяной саги, и гвозди в гроб саудовской нефти вбил, сам того не желая, Фатих Бирол, главный экономист Международного энергетического агентства. Эта организация с упорным постоянством сохраняет оптимизм. Выступая в начале июня 2004 года на нефтяном конгрессе, Бирол опровергает пессимистическую точку зрения, согласно которой в мире уже нет столько нефти, чтобы удовлетворить все возрастающие мировые потребности. Однако, сойдя с трибуны, стоя перед микрофонами, человек, произнесший эти слова, радикально меняется. «Впервые, — признается он, — у нас нет излишков нефти, хотя мы ожидаем в последней четверти 2004 года увеличения производства на 3 миллиона баррелей в день. Если саудовцы не смогут увеличить свою продукцию на 3 миллиона баррелей в день к концу года, нам придется сделать вид… как бы это сказать?.. Ну, это будет очень трудно. Мы переживаем трудные времена». Один журналист с Би-би-си, находящийся рядом с ним, спрашивает его, реально ли увеличение производства саудовской нефти. Фатих Бирол отвечает: «Вы из прессы? Это не для журналистов». Журналист снова задает тот же вопрос другим делегатам. Их ответы однозначны: увеличение производства саудовской нефти на 3 миллиона баррелей в день абсолютно невозможно; большинство делегатов даже утверждают, что оно нереально даже на 300 000 баррелей в день.
