На месте опустевшего куска земли тут же образовывался новый. И так по кругу. Как только кусочек взмывал в воздух, его место занимал новый. Ноги Яна в ботинках утопли в грунте почти по щиколотки.
Кенгерлинский поежился. Неприятно было осознавать, что под тобой что-то беспрерывно рассыпается и двигается.
Возле пологих стен пещеры зависли маленькие огненные шарики. Их оранжевое свечение было единственным источником тусклого света здесь.
На стенах Ян заметил начерченные знаки, руны и иероглифы. Ни один из рисунков, которые он успел бегло рассмотреть – не был ему знаком.
– Нравится? – «Даша» перетянула внимание на себя. Она стояла, сверля Яна любопытным взглядом.
За ее спиной он заметил огромную, занимавшую целую стену, дыру. Поначалу ровная стальная гладь Кенгерлинскому показалась зеркалом. Но как только «Даша» ухмыльнулась, а поверхность дыры пошла рябью, Ян понял ¬– это не зеркало. Черт знает что, но только не зеркало! Просто потому, что зеркала живыми не бывают.
– Ты позвала меня, чтобы я оценил интерьер? – сухо поинтересовался он.
– Фу! Какой же ты грубый, Вестник, – сморщила носик девушка. – Неужели нельзя похвалить дом хозяйки хотя бы из вежливости?
– Я не пришел сюда, чтобы расшаркиваться перед тобой.
– Я прекрасно знаю за чем, точнее за кем ты пришел! – ее глаза сверкнули красным.
Кенгерлинский заинтересовано приподнял бровь, но свет мгновенно угас, девушка уже мило улыбалась, взяв свои эмоции под контроль.
– Ну, раз знаешь, зачем ненужная прелюдия? – ухмыльнулся он. – Отдай мне ее.
– Кого? – девушка провела по бедрам, соблазнительно выгнулась, будто разминая спину. – Не понимаю о чем ты, Вестник.
Тело Яна не должно было откликнуться на то, что он видел. Его пульс не должен был участиться, а во рту не должно было стать так сухо, как в пустыне.
Но именно так все и произошло! Тело Кенгерлинского предало его! Оно откликалось на действия девушки, которая стояла перед ним.
– Где Даша? – почти прорычал Ян, теряя терпение.
Черт возьми, разве он прыгнул в темную хрень ради того, чтобы сыграть в кошки-мышки?
– Ты так сильно хочешь ее, – сказала девушка. – Удивительно. Никогда прежде не видела, чтобы между Вестником и Банши была настолько сильная связь на всех уровнях. Должно быть это больно.
– Что больно? – не понял он.
– Потерять ее, – кивнула девушка. – Будто бы лишиться части себя.
Ян непроизвольно вздрогнул. Ее слова задели его за живое, точно вынимали душу. Он никак не ожидал, что эта мертвая сучка, только окинув взглядом, узрит его истинное состояние.
– Ты чувствуешь себя потерянным, больным?
Ян молчал. Он не собирался отвечать на ее тупые вопросы! Хотя все его тело пылало, желало утолить голод, поскорее прекратить эту чувственную пытку, в которую ввела его девушка.
– Отвечай мне, Вестник! Ты чувствуешь себя неполноценным?
– Да, – сдался он.
– Невероятно, – расплылась в искренней улыбке девушка. – Ему все-таки это удалось! Ему удалось создать две идеальные половинки! Честно говоря, я всегда думала, что это всего лишь нелепые сказки.
– О чем ты говоришь?
– Неважно, – повела плечами она. – Считай, просто мысли вслух.
– Хватит со мной играть!
Девушка расхохоталась. Ее звонкий голос эхом отбивался от стен.
– Но тебе же нравится, не правда ли? – она игриво сверкнула глазами и стала вновь медленно водить руками по своему телу.
Дотронулась шеи, очертила пальчиком острые ключицы, спустилась ниже и сжала грудь…
Ян все еще помнил, какова на ощупь кожа Банши и эта память сводила его с ума.
– Перестань! Тебе самой не надоел этот спектакль?! Или же так нравится играть со мной? – его дыхание участилось.
«Даша» остановила поглаживание. Не прерывая зрительный контакт, она улыбнулась. Широко, зазывающее.
Ян еле сдержался, чтобы тут же не подчиниться ее призыву, кинувшись в объятья. Господи, он сам ужаснулся тому, что хотел с ней сделать!
– Я испытываю удовольствие, впитывая твои эмоции, – призналась она. – Знаешь, здесь пусто, одиноко и голодно. А твои эмоции, Вестник, так сильны. Я не могу удержаться от соблазна испить их до последней капли.
– Кто ты? – проговорил он и не узнал свой охрипший голос.
– Я буду для тебя тем, кем захочешь.
– Покажи мне свое истинное лицо!
Девушка разочаровано хмыкнула:
– Ну как знаешь, Вестник. Я хотела сделать тебе приятно.
– К черту!
Черты девушки поплыли, они медленно трансформировались в другую форму. Темные волосы подскочили, закрутились мелкими кудрями и побелели. Овал лица стал напоминать сердечко, пухлые губки капризно изогнулись, глаза из теплого янтарного поменяли цвет на синий.
Ян со свистом втянул воздух.
Он узнал ту, что стояла напротив.
Еще бы!
Именно это лицо почти каждую ночь преследовало его в кошмарах, на протяжении почти целого столетия.
– Эмилия?! Но… как? – не нашелся, что сказать Ян.
Его переполняли эмоции. Гнев, растерянность, сомнение, страх…
Нет! Того, что он видел просто не могло быть на самом деле! Кенгерлинский знал это точно. Он прикончил Эмилию собственными руками! Как же тогда…
– Соскучился, пупсик? – надула губки она.
– Как ты выжила?
– Только благодаря любви к тебе, – приторно вздохнула Эмилия и сделала шаг навстречу. Ян попятился, она расплылась в хищной улыбке. – Ты не рад меня видеть?
Кенгерлинский нахмурился и только силой воли, заставил себя остановить отступление. Какого черта? Он справился с ней однажды, справится и сейчас.
– Что тебе надо? Зачем ты меня сюда притащила? Где Даша?
– Как много вопросов, – цокнула языком Эмилия. – Все просто: я больше не могла ждать, когда ты ко мне спустишься, пупсик. Твоя жизнь слишком долго тянется, а я соскучилась…
Ян помедлил с ответом и даже не успел толком понять, как Эмилия приблизилась к нему вплотную слишком быстро. Девушка подставила ладонь ко рту и дунула. В лицо Яна полетела красная пыль.
Кенгерлинский махнул рукой, чтобы отогнать ее, но тело перестало слушаться. Последнее, что он запомнил, как красный потолок стал стремительно приближаться.
***
Дни смазались в одну сплошную черную кляксу. Ян уже не помнил, сколько времени находился в медицинском отсеке, а точнее в руках у Эмилии. Эта блондинка, что показалась на первый взгляд ему ангелом, на поверку оказалась настоящим волком в овечьей шкуре.
Мало того, что она участвовала в опытах над пленниками для фашистов, так получала неимоверное удовольствие от всех пыток, которые проводила. Ян подметил, как кардинально менялось лицо медсестры во время «работы». Оно словно светилось изнутри. Будто бы Эмилия питалась болью.
