— Как и гордости. Подставила сестру, сама в неприятностях и с подорванным здоровьем... Так сразу Маша стала нужна? — набрасывается теперь уже Таня на Зою.
— Девочки… — Я поднимаю руку, тем самым прося их прекратить.
— А я не хочу молчать. Теперь действительно вся статья — ехать домой и по-настоящему соблазнением Дениса заняться, да? — продолжает Таня.
— Маш, поможешь мне? — спрашивает Зоя, немного помолчав, и смотрит такими глазами, что опять все переворачивается внутри.
— Нет, Маша тебе не поможет, — констатирует Света. — У нее муж и своя личная жизнь. А вот мы, — показывает она пальцем на себя и Таню, — завтра домой едем, ты с нами и отправишься. Лично до квартиры тебя доставим, поняла?
— А ты? Ты же говорила, что тоже поедешь. — Сестра смотрит на меня в недоумении. — Ты еще ни одной годовщины не пропустила со дня смерти бабушки…
Костя и впрямь не придет в восторг, если я приведу Зою в его квартиру. Но и оставить сестру в таком состоянии на улице не могу. Можно, конечно, снять ей номер... Так, наверное, лучше и сделать, чтобы Зоя не видела, где я живу, и не завидовала зря. Да там и завидовать нечему, но как ей это объяснить? Надеюсь, ее стремление иметь много-много денег со временем померкнет. Никого они еще счастливыми не сделали.
Света показывает официанту знак, чтобы подошел, и просит у него счет.
— Доедай, — кивает моей сестре. — С нами сейчас поедешь в отель, а Машу больше не трогай. И ты не переживай по мелочам, — обращается она уже ко мне. — Пусть Зоя возвращается домой и учится жить за свой счет. Хотела взрослой и самостоятельной жизни? Вперед.
Зое нечего возразить. Впрочем, как и мне. Действительно, пусть сестра отправляется с девчонками в отель, — я дам денег на еду и оплату номера, — а завтра возвращается домой и пытается найти работу. Всю жизнь содержать ее я не смогу, да и на мужчин особо надежды нет. Самой бы еще усвоить этот урок. Но сделка есть сделка. Я была в безвыходном положении, когда соглашалась на ее условия, и выход теперь один — доиграть свою роль до конца. Разбитое сердце как-нибудь склею.
Мы ждем, когда Зоя доест принесенные официантом блюда, и выходим на улицу. Настроение стремительно ползет вниз, когда я вижу, как сестра морщится от боли и хватается за грудь при каждом движении. Как же можно так себя не любить и связаться с мужчиной, который способен выкинуть девушку на улицу, когда она едва стоит на ногах? Неужели Гончаров так же со мной поступит, как только выполню свою функцию? А что станет с фиктивной беременностью?
Смотрю на нас четверых в отражении стеклянной витрины, пока мы ждем такси, и достаю телефон. Пишу Косте, что освободилась, и прошу меня забрать.
— Спасибо, девчат, — благодарю Свету и Таню за их помощь с Зоей и за поддержку. — Сильно над ней не издевайтесь.
— Она сама себя уже наказала, — хмыкает Таня.
Сестра стоит в сторонке, опершись на ручку чемодана. Я встряхиваю головой, потому что снова представляю себя на ее месте. Вот зарекалась же выяснять отношения с Костей, хотела стать покладистой и примерной женой. Но как тут устоять, когда перед глазами сейчас наглядный пример? Неужели в его мире все мужчины так поступают со своими любовницами и меня тоже ждет подобная участь? Это почему-то задевает до глубины души.
Я долго провожаю глазами отъезжающую машину, а когда Костина останавливается рядом, забираюсь в салон и отворачиваюсь к окну.
— Как провела время? — интересуется Гончаров.
Украдкой разглядываю его и поджимаю губы, размышляя над тем, говорить Косте про сестру или нет. Выбираю первое.
— Зоя объявилась. Она сделала себе неудачную операцию, и любовник выгнал ее, больную и слабую, из дома. Сестра скиталась два дня не пойми где, пока деньги не закончились. Я оплатила ей номер в отеле, девчата завтра заберут Зою домой…
Костя молчит, наблюдая за дорогой. Я тоже, хотя разрывает от эмоций.
— Спрашивай, — говорит он спокойным голосом.
— О чем?
— От тебя за версту веет недовольством и сомнениями.
Набираю в легкие воздух и озвучиваю:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты со мной так же поступишь? Выставишь на улицу с вещами, когда стану тебе не нужна?
Повисает пауза, от которой я затаиваю дыхание, а потом Костя отвечает:
— Возможно, даже хуже.
36 глава
— Ты бы видела сейчас свое лицо, — улыбается Гончаров.
Но мне, в отличие от него, не до веселья. Сама не понимаю, почему начала так переживать за свое будущее. Подобные мысли меня раньше не посещали. Во всяком случае, не в таком количестве. Если бы Костя хоть чем-то делился со мной, то, возможно, сейчас я бы реагировала значительно спокойнее.
— Если судить со стороны, то я поступлю с тобой в разы хуже. Зоя была просто содержанкой, которая не устроила какого-то мажора своим болезненным видом и отсутствием близости, а ты моя жена. Зою выставили за дверь и на ее место взяли другое тело для секса, я же планирую развестись с тобой, после того как ты потеряешь ребенка. Я уже всё придумал.
Меня передергивает от его слов, а гнев обжигает с такой силой, что становится нечем дышать.
— Ты, наверное, пошутил про количество выкидышей у своей первой жены? — игнорируя нарастающий ком в горле, спрашиваю я.
— Почему ты так думаешь?
— Разве после стольких потерь об этом говорят с таким цинизмом?
— Отболело. — Костя равнодушно пожимает плечом.
Не хочу себе в этом признаваться, но после его недавней командировки что-то изменилось. В худшую сторону. Он как будто мертвым вернулся. Я стучусь и стучусь в дверь, но она закрыта наглухо.
— Мы не домой едем? — интересуюсь, заметив, что Костя поворачивает в противоположную сторону.
— Нет, — спокойно отвечает он и через десять минут останавливает машину у какого-то ресторана. — Сейчас перекусим, и потом домой. Завтра утром отправимся в село. Проведаешь могилу своей бабули, и обратно.
Эти резкие переходы в нашем общении начинают выматывать. Я больше так не могу.
— Чем больше узнаю тебя, тем сильнее хочу убить.
Костя долго смотрит на меня с невозмутимым выражением лица, а потом улыбается, но глаза его при этом грустные и уставшие.
— Не у тебя одной возникает подобное желание. Придется занять очередь. Но у тебя самое выигрышное положение: кроме тебя, еще никто ко мне так близко не подбирался за последние несколько лет. Дерзай.
— Мы оба знаем, что я даже мухи обидеть не смогу, не говоря о том, чтобы кого-то убить.
Костя молча берет меня за руку и ведет к ресторану.
— Мы там будем одни? — киваю я на яркую вывеску.
— Не совсем.
Если бы знала, что закончу вечер с Костей в таком шикарном месте, то и оделась бы подобающе. Мужчине в деловом костюме можно не беспокоиться за свой внешний облик, он всегда выглядит презентабельно, а я в своих джинсах и джемпере крупной вязки — нет.
Мы проходим в зал и занимаем места за столиком. Из окна открывается вид на парк. На улице сегодня тепло и почти нет ветра, я бы с радостью прогулялась, о чем тут же сообщаю Гончарову.
— Может быть. — Он устремляет взгляд в окно.
Сначала я не придаю значения тому, что мы приехали именно в это место, и не задаюсь вопросом, кто эта девушка и ребенок в парке, с которых Костя не сводит глаз, а потом до меня доходит, что мы здесь ради них.
— Это твоя любовница и ее ребенок? — в лоб спрашиваю я и впервые вижу на лице Кости такую улыбку.
Была бы включенная камера под рукой, обязательно сделала бы снимок на память.
— Неужели ты такая ревнивая?
— Очень, — киваю я.
— Нет, это не моя любовница. Вера — подруга сына. С моим внуком. Хотя точно я не уверен в этом.
— Сын Кирилла? — удивляюсь я, трогая кольцо на безымянном пальце.
— Мне бы хотелось так думать, — вздыхает Костя. — После смерти Кирилла Вера уехала с родителями за границу. Вернулась с мужем и ребенком. Мальчик по сроку может быть и его сыном. Я недавно их в городе встретил, и теперь все мысли об этом.
