— Если вы проинформируете меня, в чём сложность вашего двойственного положения, я смогу быть более конкретным в ответе на ваш вопрос. — Деликатно врезаюсь между его пассажами.
— К тому и веду… Алекс, а на что вы рассчитываете на дуэли? — Бак смотрит на меня незамутнённым взглядом изобретателя колеса, соорудившего свою самую первую в мире телегу. — Я сейчас скажу крайне нешаблонную вещь…
Да он же откровенно мнётся и стесняется!
— Очень внимательно слежу за ходом вашей мысли. — Обозначаю самый вежливый кивок в соответствии с этикетом, на который только способен.
— Я категорически не претендую ни на ваш план боя, ни на рисунок связок ваших приёмов, или что вы там отрабатывали и пробовали на Хаас, — решается наконец подполковник. — Но буду вам благодарен, если вы хоть отчасти успокоите меня, раскрыв хотя б общее стратегическое направление. Своего вектора развития по теме. Если сочтёте возможным. Не настаиваю. — Несмотря на испытываемую им неловкость, он уже взял себя в руки и смотрит на меня уверенно.
— Да нет никакого секрета в стратегии, — пожимаю плечами. — Старый-престарый, вековой давности, прикладной учебник хань. В нашей части суши — незаслуженно забытый. «Дистанция в десять метров — револьвер. Дистанция пять метров — трость или шест. Дистанция от трёх до пяти метров — ноги. Если ближе трёх метров — кулаки», — цитирую азбуку, о которой на интуитивном уровне имел представление и сам.
Плюс, в качестве систематизации опыта, весьма немало почерпнул за последнее время от Донга и Алекса.
_________
Примечание.
ГГ вольно излагает (не цитирует), естественно, никаких не китайцев.
В нашей истории — это уже ставший классикой истории отрасли (пардон за тавтологию), видимо, самый первый наш системный, учебник Нила Николаевича Ознобишина, 1930 г.
_________
— Я удивлён широтой вашего кругозора. — Глаза куратора удивлённо открываются. — Но то, что вы упомянули, годится для одарённых. У вас, к сожалению, две трети из упомянутого арсенала не в наличии по чисто техническим причинам. Поскольку револьвера вам никто не даст.
— Да то понятно, — морщусь от вполне предсказуемой досады. — Но я бы, во-первых, наш штатный инъектор со счетов не сбрасывал, — хлопаю себя по боку. — Во-вторых, есть варианты… разрешите вопрос?
Бак молча кивает.
— А почему мне в таких условиях прямо запрещён револьвер или пистолет? Причём, на законодательном уровне?
— Не только вам. По закону — любому человеку. Хм, я думал, это лежит на поверхности и уж вам-то должно быть понятно… — Подполковник задумчиво смотрит в окно несколько секунд. — Алекс, кто и зачем создал револьвер?
— Какой-то полковник из-за океана. Чтоб уравнять шансы одарённых и нас, простаков.
— Именно. — кивает Бак. — А теперь ответьте мне. Зачем одарённым ваши одинаковые с ними шансы?
— Э-э-э, из справедливости? — бросаю наугад.
— Вот именно потому, что справедливости в мире нет и не предвидится, вам и запрещено брать в руки пистолеты в конфликтах с одарёнными. — Как-то слишком спокойно отвечает куратор. — На законодательном, как вы говорите, уровне. Просто потому, что все и всегда в этой цивилизации, получив власть и оружие в руки, тут же автоматически стремятся ограничить владение этим самым оружием у других. На законодательном уровне, — повторяется он.
— О справедливости речь не идёт. — Говорю, уперев руки в колени и глядя в пол.
— Мир — дерьмо, — согласно кивает Бак. — Я думал, уж вы-то не должны испытывать на этот счёт никаких иллюзий.
— Так и есть. Хотя от этого не менее досадно…
— Вам есть что противопоставить дистанции в десять шагов? — без перехода спрашивает подполковник.
Я открываю рот, а он тут же поднимает ладонь:
— БЕЗ ДЕТАЛЕЙ! Только «да» или «нет».
— Да.
— Это как-то связано с вашим личным знакомством с Чоу ЮньВэнь? Можете не отвечать, — торопится вставить он, поскольку на кафедру опять кто-то заходит. — Причина вопроса — моё чистое любопытство.
— Это связано с методической школой, продуктом которой является, в том числе, и она. — Отвечаю без экивоков, глядя ему в глаза.
Почему-то кажется, что это сейчас полностью оправданная тактика в беседе. То же самое вещает и Алекс по внутренней связи, анализируя что-то там в мыслительных процессах Бака.
— Но методика принадлежит не самой уважаемой Чоу, — приоткрываю часть деталей. — С ней у меня отно…
— СПАСИБО. — Бак хлопает ладонями по столу и указывает мне глазами на дверь.
Помещение начинает заполняться освободившимися после занятия другими преподавателями.
— Мне ясна ситуация. — Продолжает он донельзя обтекаемо. — В случае положительного результата, при условии вашего согласия, лично мне было бы очень интересно продолжить этот разговор в полигонных условиях.
— Приложу максимум усилий, — говорю, поднимаясь. — По вполне понятным причинам личной заинтересованности в успехе.
— Да, и примите от меня вечером сообщение, — Бак зачем-то сопровождает эти слова потиранием большого пальца об указательный.
А на комм мне внизу приходит от него же сообщение из одного слова: «Тотализатор».
Глава 23 (дополнение выделено цветом)
— В общем, всё не так плохо, — говорит Алекс о собственных впечатлениях от нашего с Анной совместного посещения полигона. — Есть у нас с тобой и пара слабых мест, конечно; но мы этот момент ещё проработаем. Можешь спросить у Анны подборку не тренировочных схваток между одарёнными? Либо записи реального применения этих искр?
— Вообще-то, запрещено, — косится на меня Анна после моего вопроса. — Есть же закон об охране информации, представляющей федеральную ценность и являющейся федеральной собственностью. Вне зависимости от места генерации инфоблока.
— Ничего себе, — изумляюсь. — Кто бы мог подумать. Обычное ж видео…
— На самом деле, этот закон из разряда тех, которые не имеют механизма соблюдения, — смеётся она. — Допустим, ахну я сейчас иголками в какое-нибудь дерево рядом, сниму это на видео и покажу его потом тебе…
— Только хотел примерно это же предположить. Как можно это проконтролировать или ограничить?
— Никак. До тех пор, пока мы с тобой этот файл держим на локальном устройстве и смотрим его не через сеть. Но вот как только ты начнёшь передавать по сети что-то реальное, — она выделяет последнее слово, — то тут же обнаружишь, что федеральные службы работают совсем не так уж плохо. Особенно в части контроля курсирующей в сети информации.
— Оч-чуметь. Кто бы мог подумать…
— Ха, так оно не только в этом вопросе так. Допустим, какие-нибудь современные методики работы с короткостволом ты в сети тоже не найдёшь, особенно если упражнение ориентировано на групповое слаживание. — Просвещает меня она. — Там, правда, контроль не так строг, как с записями реального применения искры. Есть даже, говорят, ряд армейских сетевых ресурсов, куда получить доступ не так сложно. Но общий принцип прост: всё, чем может тебя приложить одарённый, по сети свободно не курсирует. Как и всё то, чем, теоретически, ты можешь насмерть приложить одарённого.
— По-моему, с короткостволом явный перебор, — говорю, обдумав услышанное в течение пары секунд.
— Так потому эту информацию и достать легче, — парирует Анна. — И кстати, твой короткоствол далеко не по каждому одарённому летален. Земля, например, может изготовиться с их щитом так, что ты только патроны зря сожжёшь. Энергия тоже имеет свои варианты. Воздух на высоких уровнях линзы формирует под такими углами, что пуля просто не попадает в тело — уходит на рикошет. И так далее…
— Получается, для тебя, как для огня, огнестрел наиболее опасен, — дела попутный вывод из услышанного.
— На наших уровнях, огнестрел для всех нас опасен. Но если мы дорастём хотя бы до девяток, то ты будешь прав. Именно у огня защитных техник против механики почти нет.
