Мощный одобрительный гул потряс стены зала.
Медузон отреагировал на восторг толпы стоической скромностью. Он понял, что ветер переменился. Он сумеет убедить Ауга, и Равта, и остальных братьев.
— Я не стремлюсь к разделу Десятого, — обратился он к ним, к ним одним. Заговорщики внимательно слушали, не в силах повлиять на ход событий. — Я хочу его возрождения под руководством достойного лидера. Пока я ношу мантию военачальника — но только пока. Я вижу наш легион, управляемый мудростью и опытом, советом кланов, работающим в согласии с сильным полководцем. Много голосов, звучащих в унисон. Вот к чему я стремлюсь. И это сбудется, но мы должны бороться вместе.
Многие железные отцы кивнули. Даже Равт покаянно опустил голову.
— Я бы хотел, чтобы мы оправились от нанесенного удара, и не только из гордости и ради мщения, а в силу нашего долга перед примархом и Императором. Поскольку нет сомнений в том, что мы сейчас Ему необходимы.
Он остановил взгляд на Ауге. Медузон понимал, что именно за ним пойдут и остальные.
— Я требую верности, — сказал он своему старому другу, своей Избранной Длани. — Наше братство требует этого. И наш долг.
Ayг упал на колени. Рыцарь, молящий о милости своего короля.
— Прости нас, — прошептал он, и Медузон заметил, что старый воин, которого он хорошо знал, отчасти вернулся. Ayг оглянулся на останки идола, помедлил, затем снова обратил взгляд к Медузону. — Мы слишком сильно хотели, чтобы это было реальностью. Прости нас, Шадрак. Военачальник.
Равт и его товарищи склонили головы. Даже Аркборн, осознавший свое заблуждение.
— Позволь нам служить, военачальник, — попросил Равт.
— Железные отцы присягают Медузону, одному только Медузону, — произнес Кернаг.
Норссон и Аркборн тоже пробормотали обещания.
Медузон окинул взглядом коленопреклоненных заговорщиков. А затем обнажил свой меч из альбийской стали. По лезвию пробежала яркая вспышка.
— Быть по сему, — сказал Ауг и обнажил шею. — Я подвел тебя, будучи Избранной Дланью.
— Клянитесь на этом мече, — сказал Медузон, поворачивая клинок боком. — Дайте обет верности Железной Десятке и мне. Поклянитесь и возвращайтесь в наше братство.
Ayг положил на металл аугментические пальцы.
Его примеру последовали и Равт, и Кернаг, и Норссон, и Аркборн, хотя его пальцы сильно дрожали из–за неисправности сервоузла.
— Клянемся, — произнес Ayг.
Медузон кивнул и под возобновившиеся крики собравшихся поднял меч.
Глава 17
БЕСКОНЕЧНЫЙ ЦИКЛ ВОЗРОЖДЕНИЯ
ТРАГЕДИЯ ЖЕЛЕЗА
Вулкан, печально ссутулившись и опустив подбородок на сжатый кулак, смотрел на свой молот. Сейчас Урдракул выглядел достаточно безобидно. Тяжелое оголовье свешивалось со скамьи, рукоять была слегка задрана кверху.
Он сразил пусть и не примарха, но идола, созданного его сынами. Ярко светившиеся отметины на металле остались там, где молот соприкоснулся с фальшивым Горгоном, разрушив чудовищную подделку и одновременно доказав хрупкость «несокрушимого» серебра. Удар выявил и еще одну слабость: слабость в структуре Железных Рук.
Зитос наблюдал за Вулканом из другого угла комнаты, размышляя о Железном Десятом или, вернее, о руководстве этого легиона. Он сам служил в составе Разбитых легионов и знал, каково быть частью сил, где объединены разные тактики, разные культуры и разные убеждения. Кое–кто мог подумать, что Железные Руки доходят до крайности в своей вере. И превосходство металла над плотью имеет двоякое значение. Зитос знал, что в жизни редко встречается такая прямолинейность.
Он гадал, знает ли об этом Шадрак Медузон.
Там, на арене, в руинах одного из разрушенных миров, он видел легион, раздираемый разными убеждениями. И сомнениями. Гибель Горгона поразила Железных Рук. Поразила сильнее, чем они сами сознавали и когда-либо будут сознавать, и все из–за их приверженности машинам. Сорвать плоть, исключить эмоции, пусть правит металл…
Их трагедия опечалила Зитоса.
— Какой бы ни была эта трещина, — негромко произнес он, — она еще не затянулась. Легионеры борются между собой из–за разных воззрений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Корабль ритмично гудел, словно выражая сочувствие. Они вернулись в свой отсек на борту «Железного сердца» вскоре после объявленного Медузоном решения. С тех пор Вулкан, и так обычно немногословный, почти не разговаривал. После того как железные отцы образумились, Шадрак сделал то, что должен был, но, чтобы добиться победы, он использовал Вулкана. По крайней мере, так казалось Зитосу.
Собрание разошлось, снова рассредоточившись, пока не будет готов новый план действий. Их целью, вероятно, станут новые победы или новые трофеи. Зитос нечаянно услышал, как Нурос и Лумак обсуждали тактику — в частности, перспективу уничтожения отступника Тибальта Марра. И задумался, отделяет ли их военачальник одну задачу от другой.
— Они страдают из–за своей гордыни, брат. Гордыня — проклятие для воина. Немало крови из–за нее пролилось.
Абидеми опустился на соседний стул и стал неторопливо и методично проводить точильным камнем по каждому из зазубренных зубцов Драукороса.
— Ты возишься с ним как с реликвией, — заметил Зитос. — Надеюсь, ты с таким же тщанием пустишь его в ход, когда придет время.
Абидеми коротко рассмеялся и снова стал серьезным:
— С его помощью я воздам почести Нумеону, Барек.
Зитос улыбнулся:
— Да, Аток, я в этом не сомневаюсь.
— Этот Десятый стоит на развилке дорог, — сказал Абидеми. — Одна дорога — путь Медузона, вторая — без него.
— Их союз очень непрочен, — добавил Зитос. — Медузон тащит их благодаря своей стойкости и с трудом заслуженному авторитету. Уверен, ему приходится нелегко, но он не сдается.
Абидеми кивнул:
— Они будут просить нас сражаться вместе с ними, — предположил он. — Я думаю, многое зависит от ответа нашего отца.
— Возможно, нам стоило бы согласиться, — сказал Гарго, поднимая голову от своей работы.
Его правая рука, еще подсоединенная к плечу, лежала на верстаке, ее внутренние механизмы были открыты, а наружная оболочка находилась рядом. Второй рукой Гарго копался в примитивном наборе инструментов, найденном Нуросом. Гарго по очереди сгибал каждый палец, пока не получился кулак, а потом, тщательно проверяя скелетную структуру, выполненную из адамантия, повторял операцию снова и снова. Фаланги, пястные кости, само запястье подвергались придирчивой проверке.
— Нельзя отрицать, что союз с примархом сильно улучшил бы шансы Медузона на победу, — сказал Абидеми.
— Но мы все–таки вряд ли ввяжемся в эту войну. Я уверен в ответе Вулкана
Примарх почти ничего не рассказывал о том, что ждет их впереди, но все трое Змиев знали о следующих волшебных вратах, которые должны снова вывести их на темный путь. Вулкан стремился добраться до них как можно быстрее и не мог позволить никаких задержек, какими бы благородными порывами они ни были вызваны.
Гарго нахмурился. Он до сих пор никак не мог найти способ повысить эффективность своей примитивно сработанной бионической конечности. Быстро закрепив наружную оболочку, он подошел к братьям.
— Может, отец взглянет на твою руку? — предложил Зитос, искоса взглянув в его сторону.
— Не хочется его беспокоить.
Зитос помрачнел. Вулкан действительно казался сильно встревоженным.
— А ты знал, что он так может? — после небольшой паузы спросил Гарго.
Зитос повернулся и вновь нахмурился.
Гарго принял его выражение за непонимание.
— Молот. Он вернулся в его руку. Я такого еще никогда не видел.
— Я тоже, — признался Зитос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нашему отцу известны многие секреты металлургии, — сказал Абидеми.
— Тут дело не в металле, Аток, — возразил Зитос.
— Нет, не только в металле. Это древняя технология вроде тех, которые Т’Келл хранил в подземелье.
При упоминании мастера–кузнеца все надолго замолчали. Вместе с другими Огнедышащими Змиями, известными как Безупречные, он забрал корабль «Чаша огня» и покинул Прометей. С тех пор до Ноктюрна о них не доходило никаких известий. В легионе многие считали, что Т’Келл и его экспедиция навсегда затерялись, а возможно, и погибли. Зитос не надеялся снова их увидеть. Он даже сомневался, что когда–нибудь увидит хотя бы Ноктюрн.
