Я остановилась возле комнаты с пианино, но не решилась постучать. Для меня это стало привычным делом. Ну… для нас. Мы с Алессио избегали друг друга в течении дня, но вечером, прежде чем уйти к себе, я играла для него. Это было нашим негласным соглашением.
Милым и нежным Алессио был только вечером. Днём его место занимал хладнокровный глава мафии. И задира. Он вновь начал называть меня «котёнком».
Если мы случайно сталкивались друг с другом, он бросал всё те же горячие взгляды. Касаясь, русский пытался соблазнить меня, а затем просто уходил, словно ничего и не было.
Но сегодня, после того, как я застукала парочку в коридоре, меня охватило волнение. Внутри всё сжалось. Я чувствовала стыд: и за себя, и за него. Знаю, ему плевать, но не мне. То, чему я стала свидетелем — это выбивало меня из колеи.
Но я все ещё хотела сыграть. Это стало моим наваждением. Но дело не только в пианино.
Я дорожила теми маленькими, нежными и тихими моментами, которые мы с Алессио делили каждый вечер. Мы почти не разговаривали. Я играла, а он — слушал. А затем мы отправлялись каждый в свою комнату. Но это всё ещё было важно для меня.
Так что я подняла руку и постучала.
Услышав, как мужчина пригласил меня войти, я открыла дверь и шагнула внутрь. Сегодня Иваншов, как и всегда, сидел на диване, но в этот раз у него в руках был ноутбук. Он что-то быстро печатал, но стоило мне подойти ближе, Алессио замер и поднял взгляд от экрана.
Я улыбнулась, но не получила улыбку в ответ. Что тоже уже привычно.
Захлопнув крышку, он положил ноутбук на журнальный столик, а затем, откинувшись на спинку дивана, вытянул ноги.
Это значило только одно. Алессио был готов слушать. Ещё раз улыбнувшись, я подошла к пианино и села на лавочку. Прикрыв глаза, я позволила своим пальцам двигаться. Комнату наполнила нежная мелодия. Мои мышцы расслабились. Я играла эту песню каждую ночь, тихо напевая себе под нос.
С каждой новой песней, я чувствовала, как меня переполняет уверенность. Казалось, я лечу. Я свободна.
Спустя ещё пару композиций, я открыла глаза и посмотрела на Алессио. Как и каждый раз, он не отрывал от меня взгляда своих тёплых голубых глаз, наблюдая за тем, как я играю.
Всё так же глядя на мужчину, я начала третью песню. Мы смотрели друг на друга. В повисшей тишине прозвучали два вздоха — мой и его. Я продолжила играть. Запела. Алессио всё смотрел. И это было самое прекрасное, что я когда-либо чувствовала.
Закончив, я замерла.
Алессио не сводил с меня глаз даже когда я поднялась на ноги. Медленно направившись к русскому, я остановилась всего в паре футов.
— Спокойной ночи, — тихо проронила я.
— Спокойной ночи, — ответил он.
Это были единственные слова, которые мы говорили друг другу. Каждый вечер.
Мягко улыбнувшись мужчине, я вышла из комнаты. Прикрыв за собой дверь, я прислонилась спиной к деревянному полотну. Казалось, моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Улыбаясь, я отправилась к себе.
Переступив порог, я быстро стянула с себя чёрное платье и надела светло-розовую сорочку, которую мне купила Лена. Забравшись в кровать, я прикрыла глаза. Сунув руку под подушку, я попыталась найти пиджак Алессио — но ладонь нащупала только пустой матрас.
Глаза широко распахнулись. Я резко села. Откинув подушку, я попыталась было найти пиджак.
Но там ничего не было.
Нет. Нет. Нет.
Вскочив с кровати, я обошла всю комнату. Моё укрытие.
Я не смогу спать без него.
Он мне нужен!
Но его нигде не было.
Я тяжело дышала. Волосы спутались. Подняв ладонь, я прижала её к груди, пытаясь унять панику, сковавшую каждую клеточку моего тела.
Сегодня утром комнату убирала Милена. Должно быть, она нашла пиджак и унесла его. Я так сглупила. Стоило предвидеть. Но это просто вылетело у меня из головы.
Слёзы застилали глаза. Опустившись на кровать, я почувствовала, как они, обжигая мои щёки, полились вниз.
Я не смогу спать. Кошмары вернутся.
Устроившись под одеялом, я, прижав колени к груди, всхлипнула, прижимаясь лицом к подушке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты хотела его? А? Отвечай! — прошипел Альберто, нанося кнутом удар за ударом по моей обнажённой спине.
— Нет! — закричала я, не в силах терпеть ослепляющую боль. Спина и ноги горели огнём. Я была обнажена и прикована так, чтобы всё моё тело оказалось максимально открыто для него. Запястья прикованы к цепи, свисающей с потолка, — так, что пальцами ног я едва касалась пола.
— Я видел, как ты смотрела на него! Ты хотела трахнуться с ним, не так ли? Хотела его член внутри?
Я неистово покачала головой, и, когда кнут вновь обрушился на спину, не сдержала очередной крик.
— Нет, — едва слышно сорвалось с губ. — Я ничего не делала. Я не хочу его.
Чистая правда. Тот мужчина всю ночь странно пялился на меня. Он даже попытался прикоснуться ко мне, и я сделала всё, что было в моих силах, чтобы избежать этого. Я старалась даже не смотреть в его сторону. Из-за него у меня мурашки по коже.
Но Альберто был бы не Альберто, если бы не верил только в то, что хотел.
Если какой-то мужчина хотел меня — это моя вина. Я соблазнила его. Всё из-за моего тела. Из-за меня. Это моя вина.
И я должна за это заплатить.
Потому что я предала Альберто. Моё тело его предало.
— Пожалуйста, Альберто.
Но он неумолим. Не стоит ждать пощады.
Схватив за волосы, намотав их себе на кулак, мужчина резко дёрнул меня за голову. Я вздрогнула от боли, прострелившей шею. Альберто с силой ударил меня по лицу. Его кольцо разбило мою губу. Рот заполнил вкус крови.
— Лгунья, — процедил он, глядя мне в лицо.
— Пожалуйста. Поверь мне, — умоляла я.
— Ты моя! Моя! Твоё тело принадлежит мне. Твои губы принадлежат мне. Твоя киска принадлежит мне. Твоя задница моя. Ты поняла?! Всё это принадлежит мне! — прошипел Альберто сквозь зубы. Схватив за подбородок, он с силой впился пальцами в мои щёки, вынуждая смотреть ему в глаза.
Быстро закивав, соглашаясь, я надеялась, что он прекратит свою пытку.
— Да. Да. Я твоя, Альберто. Я принадлежу тебе. Только тебе! Моё тело — твоё. Пожалуйста. Мне жаль. Он меня не привлекает, — всхлипывала я.
Тело разрывало от боли. Ягодицы горели огнём. Моё сердце было разбито.
— Тебе нужно преподать урок. Только тогда ты уяснишь это, — бросил мужчина, разжав свою хватку.
Альберто высоко поднял руку, замахиваясь кнутом — я вздрогнула ещё до того, как плетёный ремень коснулся моей кожи. И, почувствовав очередной жалящий удар, я закричала от невыносимой боли.
Закончив своё развлечение, Альберто отбросил кнут на пол и расстегнул ширинку. Он был возбуждён.
Зажмурившись, я ждала того, что последует дальше.
Но как бы я ни старалась подготовиться — меня никогда не оставляла боль. Каждый раз, казалось, что меня режут изнутри. Резкое движение Альберто — и ещё один крик срывается с моих губ.
Мужчина был груб. Всего несколько толчков и Альберто, зарычав, кончил. Отстранившись, он вновь схватил меня за подбородок.
— Смотри на меня! — услышала я яростный приказ.
Распахнув веки, я посмотрела в его полные злобы черные глаза. Альберто прижался губами к моим, и я не смогла сдержать дрожь. Так больно. Отодвинувшись, он впился ногтями в мои щёки.
— Ты принадлежишь мне, Айла. Никогда не забывай об этом.
Распахнув глаза, я резко села в кровати. Меня мутило. Кожа, казалось, объята огнём. Ощущение, словно меня только что выпороли. Внутри всё сжалось в тугой узел. Кое-как встав, я, прихрамывая, пошла в ванну, где просто рухнула на пол перед унитазом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
