— Но с ней всё было в порядке, — заявила Мэдди, высвободившись из надёжных объятий Феникса.
— Раньше она пыталась сделать что-то подобное? — спросил Сэм.
— Я не знаю, — ответила Мэдди.
Подойдя ближе, она села рядом с Айлой.
— На Айлу могло повлиять множество факторов. И самый вероятный — депрессия. Очевидно, что-то послужило спусковым крючком. У неё были кошмары?
Мои глаза распахнулись.
— Да. У неё даже были галлюцинации, что её руки в крови.
— Кошмары, галлюцинации и попытка суицида, — подытожил Сэм, глядя на Айлу. — Думаю, это посттравматическое стрессовое расстройство.
— Блять, — выплюнул я, в отчаянии проведя рукой по волосам. Это происходило просто у меня под носом. Всё было настолько очевидно, но я этого не заметил.
Или, возможно, не хотел замечать. Я отказывался признавать её боль.
Краем глаза я увидел, как Николай отошёл от стены и в защитном жесте шагнул вперёд. Скрестив руки на груди, он выжидающе посмотрел на Сэма.
— ПТСР? — уточнила Мэдди. — Хотите сказать, с ней что-то случилось?
— Определенный смысл в этом есть. Причиной может быть что угодно. Изнасилование, насилие по отношению к ней самой, или, возможно, она стала свидетелем этого, — объяснил мужчина. — Случилось что-то, что настолько повлияло на Айлу, что ей начали сниться кошмары, появились галлюцинации и, более того, девушка попыталась покончить с жизнью.
— Она никогда не рассказывала ни о чём подобном, — прошептала Мэдди.
— Многие пациенты с ПТСР предпочитают умалчивать о своих проблемах. Айла недостаточно хорошо нас знает. Между ней и человеком, с которым она решит поделиться произошедшим, должно быть воистину немыслимо доверительные отношения.
— Что нам делать дальше? Как помочь ей? Мы не можем оставить её в таком состоянии, — голос Мэдди звучал на октаву выше. Она вновь начинала паниковать.
— Мы поможем ей, — произнёс Николай, встав рядом со мной. Это первые слова, которые я от него услышал, после того, как мы нашли Айлу на полу в ванной.
— Но как? — в страхе прорыдала девушка.
— Для начала, проявите терпение и понимание. Не давите, если она не захочет ничего рассказывать. Вы можете попытаться уговорить её, но не слишком усердствуйте. Лучший способ помочь пациенту с ПТСР — окружить его любовью. Покажите, что вы заботитесь и поддерживаете её. Не заставляйте Айлу чувствовать себя одинокой. Попытайтесь её развеселить и поднять настроение. Убедитесь, что она счастлива, — давал наставления Сэм.
Должен был быть какой-то триггер. Разочарованно потерев затылок, я пытался немного расслабиться, но тщетно. Мои мышцы были словно стальные тросы. Голова раскалывалась. Внутренности стянуло узлом. Сердце ныло от боли.
Глядя на неподвижную Айлу, я чувствовал себя таким потерянным, что почти прослушал всё, что говорил док.
— Я назначу антидепрессант. Это не избавит её от ПТСР, но на данном этапе снизит градус переживаний, раздражения и плохого настроения. Ещё я выпишу снотворное. Это поможет справиться с кошмарами. Только проследите, что она не принимает слишком много за раз, — добавил мужчина. — Я бы посоветовал и вовсе держать таблетки подальше, чтобы Айла не имела к ним доступа. Кто-то из вас должен нести ответственность за то, чтобы давать их ей в назначенное время.
— Я займусь этим, — сказала Мэдди.
— Хорошо. Позаботьтесь о ней. Будьте более нежными.
Нежными. Этого не было в нашем словаре. Мы понятия не имели, что значит быть «нежными».
— Босс. Я могу идти? — спросил Сэм после нескольких минут молчания.
Я кивнул, не отводя взгляда от Айлы.
— Мэдди, сходи приведи себя в порядок, — услышал я Феникса.
— Сначала я переодену Айлу. Она вся в крови. И сменю постельное бельё, а затем уйду, — ответила девушка.
***
Мэдди потребовала, чтобы их с Айлой оставили одних — и вот оно, мы стоит под дверью комнаты.
Никто не проронил и слова.
Я никак не мог заставить себя стоять на месте. Каждая минута без Айлы казалась агонией. Мне не нравилось находиться от неё вдали, когда девушка в таком состоянии. Я поежился от этой мысли. Всё эмоции, разрывавшие моё тело, казались чем-то инородным, чужим. Из-за Айлы Блинов я терял последние крупицы самообладания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Блять, да это уже произошло, и я даже не заметил когда. Она забралась мне глубоко под кожу. Айла заставила моё холодное чёрствое сердце… чувствовать. Я чувствовал боль. Грусть. И всё из-за неё.
Прислонившись к стене, я вздохнул и, прикрыв глаза, в поражении легонько ударился затылком о кладку.
Звук открывающейся двери привёл меня в чувство. Распахнув веки, я шагнул вперёд.
— Она пришла в себя? — спросил я. Мэдди понуро покачала головой.
— Я присмотрю за ней, — решительно продолжил я, входя в комнату. Закрыв за собой дверь, я перенёс деревянный стул поближе к кровати и тяжело опустился на него.
Мне нужно прикоснуться к ней. Почувствовать её. Убедиться, что Айла и правда жива. Что дышит. Что находится рядом. Подавшись вперёд, я аккуратно потёр пальцами её костяшки, а затем провёл линию ко внутренней стороне запястья, спрятанного под бинтами. Нежно коснувшись открытой кожи, я почувствовал под пальцами ровное биение пульса.
Я умел прятать свои эмоции, но эта девушка перевернула всё с ног на голову. За то короткое время, что я знал её, Айла заставила меня пережить такую гамму чувств, коей я не испытывал за все двадцать два года. Убрав свою руку, я провёл ладонью по волосам. Не время для слабости. А эмоции определённо принадлежали к этой категории. Они станут причиной моей гибели.
В ожидании, когда Айла очнётся, я сидел около её кровати и пытался вдолбить себе в голову эту простую истину.
И когда девушка наконец проснулась, я смог совладать с собой. Натянув на лицо маску равнодушия, я выпрямился, заметив, как Блинов пошевелилась.
Распахнув веки, Айла непонимающе уставилась в потолок. Я наблюдал за тем, как она поморщилась и медленно повернулась ко мне лицом. Её глаза расширились, с губ сорвался вздох потрясения.
— Доброе утро, — сказал я.
— Доброе утро…
— Как себя чувствуешь?
Нахмурившись, девушка задумалась.
— Не знаю. Странно. У меня болит голова.
Айла попыталась было поднять руку, но вновь поморщилась. Она заметила бинты. Глаза Блинов расширились. Она замерла, рассматривая свои увечья.
— Помнишь? — спросил я, наклоняясь к ней.
Помолчав несколько секунд, Айла медленно и осторожно кивнула.
— Почему ты это сделала?
Не желая пугать её своими вопросами, я пытался говорить мягко.
Айла промолчала.
Вздохнув, она опустила руку на матрас. Блинов вновь принялась рассматривать потолок, намеренно избегая смотреть мне в глаза.
— Если ты не поговоришь с нами, мы не сможем помочь. Мы хотим помочь тебе, Айла, — прошептал я. — Поговори со мной, — умоляюще сорвалось с моих губ, когда ответа так и не последовало.
Ощущение, что меня и нет в комнате.
Я положил руку рядом с ладонью девушки — между нашими пальцами было расстояние всего в несколько дюймов.
— Айла.
Сделав глубокий вдох, я попытался успокоить колотящееся в груди сердце.
— Я могу предположить, что случилось. Придумать несколько вариантов. Но не хочу. Я хочу услышать от тебя правду. Скажи что-то. Что угодно.
С её губ не сорвалось ни звука.
Ни единого.
Айла продолжала упорно молчать.
Устало потерев лицо второй рукой, я сжал пальцами переносицу, не сдержав разочарованный вздох.
Это сложнее, чем я предполагал.
На несколько минут в комнате повисла тишина.
Наклонившись к девушке, я тихо прошептал, надеясь, что мои слова подействуют:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты значишь больше, чем думаешь. Ты даришь другим счастье. Ты несешь свет, Айла. У тебя есть те, кому ты неравнодушна. Люди, которые хотят тебе помочь. Позволь нам помочь.
Но Айла осталась безучастна. Даже не пошевелившись, она всё так же лежала, глядя в потолок.
