только ему моя профессия не нравится.
Элеонора вздохнула.
– Ну, не расстраивайся. Вон у меня Вадик, трус- трусом был. А сейчас?
Да, был. Кстати. Амулетик он мне так и не отдал. Ладно, пусть носит. Вон, какая Элька довольная.
У дверей Стасовой палаты я долго мялась в нерешительности. Наконец распахнула дверь. Стасова кровать была пуста.
– А где…
– Поздновато вы девушка, он выписался, еще позавчера. Сосед по палате с укоризной глянул на меня из-за кроссворда, потом смачно захрустел яблоком.
Ну и ладно. Все к лучшему. Значит не судьба.
Я подала объявление в газеты и СМИ. Суть была такова. «Девушке срочно требуются деньги для серьезной операции». Рассказывалась история Элеоноры, немного подправленная, конечно. Указывались ее ФИО и номер расчетного счета. Я планировала собрать хотя бы какую-то часть суммы, но неожиданно желающих помочь оказалось много. Я так подозреваю – это бывшие Элькины клиенты, которым она помогла в свое время. Некоторые приходили лично. Пришли Светлана и Ирина. Мы вместе вспомнили, как спасали Иру от вампира. Она рассказала, что познакомилась с очень хорошим парнем, что ждет ребенка и скоро свадьба. Я искренне порадовалась за нее. После их ухода на столе обнаружился пухлый конверт. Тогда же я лишилась одного котенка. Ирина сказала, что они с мужем будут жить в новой квартире. Со старой у нее связаны не очень приятные воспоминания. А в новый дом принято входить с кошкой. Ну что ж одного пристроили. Забегал несчастный зять Василий, который избавлялся от тещи по нашему методу. Он теперь бизнесмен, занимается продажей лечебной косметики. Он также оставил конверт и целую корзину разных кремов и мазей. Сказал, помогают рассасываться ушибам и шрамам. Приходили еще какие-то люди. Некоторых я знала, некоторых нет. Все интересовались здоровьем Элеоноры. Оставляли деньги и подарки.
На следующий день Эльке предстояло переезжать в другую клинику. Ту, которую рекомендовал Коробейников. Гипс с нее сняли. Синяки конечно еще были, но уже не такие страшные. С лица тоже сняли повязки. Я долго вглядывалась в эти искореженные, розоватые борозды. Долго, чтобы потом восстановить их в своей памяти, чтобы они предали мужества мне в одном деле, которое предстояло закончить.
Мы болтали с ней допоздна. Я рассказывала, как мы ее искали, как разработали целый план по спасению. В какой-то момент меня осенила догадка:
– Эль? Вадик как-то сказал, что раньше у тебя, было другое имя. Это правда?
– Да… Это было давно. Можно сказать в другой жизни.
– А как тебя звали?
– Маша. Мне никогда не нравилось это имя, став совершеннолетней, я его сменила.
Маша… Вот значит как. А я то думала, по какую Машу мне так настойчиво твердили там… В Пустоте. Элеонора не говорила, что в ее роду были самоубийцы. Не буду ее спрашивать. Пока.
Затем разговор перешел на Элькино пребывание в плену. Я спрашивала осторожно, боялась, что воспоминания вызовут нервный срыв или истерику, такое пережить… Но Элька говорила спокойно, даже отрешенно, словно это все не с ней происходило. Я попросила рассказать, за что вообще Удав так на нее ополчился.
Около 6 лет назад. Удав разыскал Элеонору в маленьком провинциальном городке. Он тоже был оттуда родом. Дети росли вместе. Только Удав был на пару лет старше. Элька не помнила и сама когда влюбилась в этого красивого, но надменного парня. Она таскалась за ним везде. Лезла во все авантюры, пусть потом ей сильно доставалось от мамы. Однажды Андрей, так тогда его звали, упал с дерева. Он сильно порезал руку. Почти до кости. Элеонора (Маша) сильно испугалась и начала шептать над раной какие-то слова. Они сами всплывали в сознании девочки. Она говорили и говорила, упрашивала кровь остановиться. Ей показалось, что ее услышали. Во всяком случае ручеек на ладони иссяк, а потом и вообще исчез. Было несколько подобных случаев. Элеонорину маму знали как целительницу и ведунью, неудивительно, что дочь унаследовала ее дар. Спустя много лет Андрей разыскал девушку. Теперь ее звали Элеонорой и она была целительницей, как ее мать. Он в два счета охмурил ее, увез в Москву. Сначала все было прекрасно. Они ходили в рестораны и кино, бывали на званных вечерах, пока однажды Андрей не попросил Элеонору убрать его конкурента. Эйнштейн. Кажется так его звали. Андрей раздобыл книжку известной черной колдуньи и попросил применить заговор на смерть. Элеонора могла это сделать, но отказалась. Она не хотела предавать свой Дар и свои убеждения. Удав очень рассердился. Он запер Элеонору в комнате. Держал на хлебе и воде. Раз в день ее кормили этой скромной пищей и выносили ведро. Элеонора держалась сколько могла. Но от голода слабела и слабела. А чертова книжица лежала на стол и так манила к себе. В конце концов девушка не выдержала и сдалась, только не в том плане, на который рассчитывал Удав. Элеонора действительно прочитала книжку от корки до корки. Местами ее тошнило. От описания кровавых ритуалов ее бы вырвало, если б было чем. Но кое-какие знания оказались полезными. Элеонора прочитала почти в самом конце об оборотневом ритуале. Колдун мог на время стать каким-либо животным.
Я обалдела. Можно реально, физически превращаться в собаку или волка. Элеонора как всегда надо мной посмеялась. Сказала, что если бы мы были в классе, она бы поставила мне два по биологии.
– Как ты себе это представляешь —шипела она. Это какие физические изменения должны произойти с телом человека, чтобы он превратился в волка. Нереальные затраты энергии, плюс разница в строении скелета и групп мышц. Ох, такая большая, а до сих пор верит в сказки. Нет. Это технически невозможно, а вот переселиться на время в сознание животного – это да.
Собственно так Элька и поступила. Когда находиться в доме Удава стало невозможно. Она поступила следующим образом. Нашла подход к одной из собак Андрея. Он всегда любил четвероногих, в отличие от людей. День за днем Элька просовывала под дверь куски несъеденного хлеба. Избалованные деликатесами собаки не знали что такое простой хлеб. Но запретный плод сладок и после черной икры порой хочется простой картошки. Вот и одна из собак, далматинец, соблазнилась Элькиным угощением. День за днем она подкармливала ее, пока не настало время основного действия. Вечером дня освобождения Элеонора приготовила хлеб и села ждать у двери, минута тянулась за минутой. Ну где же это чертова псина. Наконец раздался знакомый цокот. Псинка спешила за деликатесом. Элеонора просунула руку под дверь вместе с куском хлеба. Собака охотно взяла лакомство. Она привыкла доверять этой руке и уж никак не ожидала, что за этим последует. Коварная человеческая конечность схватила собачью лапу и втянула под дверь. Элька быстро полоснула по лапе заготовленным загодя куском зеркала и вылила несколько капель собачей крови в чашку с водой. Не отпуская лапу, выпила питье. Собака, обиженно подвывая, побежала на кухню. Она не знала, что теперь была не одна. В крохотном уголке ее сознания притаилась Элеонора. Она смотрела собачьими глазами, бегала ее лапами и дышала, раззявив пасть. Тут действовать нужно очень осторожно. Если вмешаться в сознание животного слишком сильно, оно сойдет с ума. Слишком разнятся мозг человека и животного. Поэтому фактически на некоторое время Элеоноре пришлось самой стать собакой. Она могла лишь изредка подавать собаке короткие импульсы, направлять ее движение. Далматинец сбежал. Он не знал, почему и зачем, но чувствовал, что ему нужно в город. По дороге он пару раз погонялся за кошками, помочился на все интересные деревья, несколько раз оправился по большому, потом ему попалась дворняжка в течке и он с удовольствием спарился с ней, почти у самого города наткнулся на хорошо разложившийся труп вороны. С наслаждением и повизгиванием извалялся в нем… Он не знал, что ему надо в городе. Вроде какой-то дом. Какой конкретно – неизвестно. Но он обязательно узнает его, когда почувствует. Некоторое время он бесцельно носился по ночным улицам. Его чуть не задрали городские собаки. Но возвращаться было нельзя. Пока не будет выполнена основная, главная
