Аскань.
Я кое-что еще должна открыть вам.
Фрозина.
Что же?
Аскань.
Что я его жена.
Фрозина.
Жена! Великий боже! Как? Вы его жена?
Аскань.
Да, я его жена.
Фрозина.
Да тут сойдешь с ума!
Аскань.
Еще сказать должна…
Фрозина.
Еще?
Аскань.
Он этого до сей поры не знает И о моей судьбе и не подозревает.
Фрозина.
Добейте! Вы меня поставили в тупик. Смешались мысли все, и отнялся язык. Но как же разгадать подобную загадку?
Аскань.
Коль вы хотите знать, скажу вам по порядку. Когда к моей сестре Валер попался в сеть, Я стала на него с участием смотреть, Валер казался мне вполне любви достойным. За ним следила я с смущеньем беспокойным, Люсиль в холодности я стала обвинять, Ей качества его старалась объяснять. И что же! Поддалась влеченью незаметно, Которое в сестре старалась вызвать тщетно. Он обращался к ней — внимала я ему, И каждый вздох его шел к сердцу моему. Отвергнутые там, слова его печали Как победители, мне в душу проникали, И сердце слабое, Фрозина, захватил Предназначавшийся не мне сердечный пыл. Удар был отражен, а мне вся боль досталась, И я за долг чужой с избытком рассчиталась. И вот решила я, наперекор судьбе, Скрыв правду от него, взять счастие себе. С ним ночью встретилась под именем Люсили; Ему уста мои любовь мою открыли. Тут все мне помогло: наряд мой, мрак ночной. Он до конца не знал, что говорит со мной. Под складками моей обманчивой одежды Я возбудила в нем счастливые надежды; Сказала, что к нему пылаю я давно, Но что отцом моим другое решено, Что потому при всех нам надо притворяться И ночи лишь одной спокойно доверяться; Что днем не должен он искать со мною встреч Из опасения секрета не сберечь; Что буду я при всех такою, как бывало, Чтобы моей любви ничто не выдавало — Ни жест, ни вздох, ни взгляд, ни слово, ни намек; Что будет от меня, как прежде, он далек… Ну, словом, долго я рассказывать не стану, Как прибегала я не раз еще к обману И как я, наконец, последствий не боясь, Своим супружеством с ним закрепила связь.
Фрозина.
Талантов этаких не знала я за вами! Ах вы притворщица с холодными глазами! Но поспешили вы, пожалуй, тут слегка: Хоть удавалось вам как будто все пока, Но ведь рассчитывать на тайну безрассудно, И долго все скрывать, пожалуй, будет трудно.
Аскань.
Чем удержать любви стремительный полет? Она одним горит, она одним живет. О, лишь бы цели ей достигнуть было можно, А остальное все так кажется ничтожно! Но все ж решила я открыться вам, мой друг; Мне нужен ваш совет… Ах, вот и мой супруг!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Валер.
Валер.
Простите, может быть, явился я не в пору? Когда я вашему мешаю разговору, Я удалюсь.
Аскань.
О нет! К чему от вас скрывать? Вы дали тему нам и вправе нас прервать.
Валер.
Я?
Аскань.
Да.
Валер.
Но как?
Аскань.
Я здесь Фрозине объяснился, Что, будь я женщиной, Валером бы пленился, А если бы ему взаимно был я мил, То счастье бы ему с восторгом подарил.
Валер.
Увы! От этих слов мне проку очень мало, Когда подобное нам «если» помешало. Но что, когда бы вас я на слове поймал И лестный отзыв ваш проверить пожелал?
Аскань.
Так что ж! Поверьте мне: будь вашим я предметом, Взаимность вы нашли б наверно в сердце этом.
Валер.
Так если б вы могли моей любви помочь Своим вмешательством, вы были бы не прочь?
Аскань.
Нет, обмануло б вас такое ожиданье.
Валер.
Как? После ваших слов — подобное признанье?
Аскань.
Как? Вы хотели бы просить меня? О чем? Была б я девушкой, влюбленной в вас притом, Я обещала б вам оказывать услуги, Чтобы добились вы любви иной подруги? Нет! Слишком эта роль была бы тяжела.
Валер.
Но вы не женщина.
Аскань.
Вся речь моя была От сердца женского; так к ней и относитесь, Как к речи женщины.
