крымский и султан турский, а под властью царя московского и короля
польского не хотим быть>.
139
содержался Мефодий: тот напоил допьяна чернецов, которые его
стерегли; ночью, как эти стражи уснули, тихонько вышел Мефодий
из монастырской ограды и сел в приготовленный для него экипаж.
Он благополучно добрался до Киева и явился к Шереметеву, как
бедный пленник, убежавший из неволи, которую потерпел за
верность царскому величеству. Чтобы оправдать свою верность, первым его делом было оговорить киевских духовных: архимандрита
печерского Иннокентия Гизеля, игуменов монастырей: Николаевского - Алексея Тура, Михайловского - Феодосия Сафоновича, Кирилловского - Мелетия Дзика, Братского - Варлаама
Ясинского, Выдубицкого — Феодосия Углицкого, Межигорского - Иоанна
Станиславского и, кроме них, киевского войта со многими
мещанами; на всех на них доносил Мефодий, будто бы у них велись
сношения с Дорошенком и с митрополитом Тукальским. Все
оговоренные отвергли взведенные против них обвинения; духовные лица
объяснили, что у них были сношения с Дорошенком единственно
по поводу монастырских маетностей, находившихся на правой
стороне Днепра, и притом велись с разрешения воеводы; все они
заявили тогда, что, напротив, беспорядки и смятения в Малороссии
возникли с той поры, как Мефодий воротился из Москвы и отдал
дочь свою за гетманского племянника. Мефодий из обвинителя и
доносителя поставлен был в положение человека, которому
приходилось защищать самого себя от обвинений. Шереметев сделал
допрос Мефодию. Епископ всеми увертками доказывал свою
непричастность к измене, а самое свое сближение с Бруховецким
объяснял тем, что он в этом случае исполнял волю государя, повелевшего ему помириться с гетманом. На Мефодия показывал еще
голова московских стрельцов Лопатин, что, будучи в Нежине, он, Лопатин, вместе с нежинским воеводою, слыхал от Мефодия
недобрые речи. Шереметев нашел, что ему, воеводе, как человеку
мирскому, неприлично устраивать лицу, носящему духовный сан, очную ставку с Лопатиным. В это время пришла к Шереметеву
отписка Дорошенка вместе с письмом Мефодия к Бруховецкому.
Шереметев раздражился против Мефодия тем более, когда в письме
епископа были оскорбительные отзывы о самом Шереметеве.
Киевский воевода приставил к епископу караул. Вскоре после того
сотники и стрельцы, стоявшие на карауле, доносили, что Мефодий
рассказывает, будто, по наущению Дорошенка, польский король не
велит пропускать по Днепру хлебных запасов для царских ратных
людей в Киев. Спросил о том воевода Мефодия; тот показал, что, напротив, стоявший тогда у него на карауле ротмистр Сонцев
говорил ему об этом еще в Чернигове. Тогда боярин Шереметев
сообразил, что если разойдется между людьми слух о таких речах
Мефодия, то произойдет <великое сумнительство>, и ратные люди не
станут надеяться прибытия себе продовольствия. Шереметев ре-
140
шился отправить Мефодия в Москву и доносил в Малороссийский
приказ, что в сказках своих киевских монастырей игумены, а также
киевские войт и бурмистры объявили, что бунты в Украине
начались с тех пор, как Мефодий сошелся с Бруховецким, и потому он, Шереметев, опасается, чтобы епископ в Киеве каких-нибудь бунтов
не завел, и отправляет его к великому государю.
Мефодия в Москву повез стрелецкий голова Иван Мещеринов
водою по Днепру. Когда он со своим узником прибыл в Старый
Быхов, быховский комендант польской службы сказал ему: <я
служу одинаково, как своему государю королевскому величеству, так
и твоему - царскому величеству, и должен остеречь тебя - не езди
на Могилев: в Могилеве мужики своевольные, епископа у тебя
отобьют. За день до приезда его двое чернецов из Киева пробежали на
двух лошадях в Могилев, чтобы взбунтовать народ и побудить от-, бить епископа>. Мещеринов повез своего узника через Чаусы, и сам
Мефодий сказал ему так: <Бог до вас добр, что вы на Могилев не
поехали, увидели бы сами, что бы с вами в Могилеве учинилось>.
Привезли Мефодия в Москву. Подвергли его допросу. Он ничего
не сказал на себя. Его отправили на заточение в Новоспасский
монастырь. Тем и покончилась историческая роль этого человека.
II
Беседа гетмана Дорошенка с посланцем Шереметева
Подымовым. - Ответ Шереметева. - Феофил
Бобрович в Гадяче. - Переговоры его с Андреем
Дорошенком. - Универсал Бобровича. - Отъезд его
в Москву. - Три претендента на гетманство. -
Нападение Суховеенка на Дорошенка. - Серко
поражает Суховеенка. - Усиление Дорошенка. -
Всеобщее нежелание малороссиян иметь у себя воевод
и царских ратных людей. - Протопоп Симеон
Адамович. - Козни его пред московским
правительством. - Доносы.
17-го ноября 1668 года прибыл к Дорошенку от Шереметева
подполковник Гаврило Подымов для разговоров. Он должен был
предложить Дорошенку, чтоб тот составил и прислал статьи, на
каких желал быть гетманом под рукою царя в левобережной
Украине.
<Я>, сказал Подымову Дорошенко, <сердечно желаю со всеми
городами обеих сторон Днепра быть под высокодержавною рукою
его царского величества, но только так, чтоб во всех городах и
левой и правой стороны воевод и царских ратных людей не было, чтобы в городах везде управляли полковники и старшины козац-
кие, и Белой-Церкви быть под моею гетманскою властью. Если
же в городах будут воеводы, то нам быть в подданстве у великого
государя никаким образом невозможно. Под королевскою же ру-
141
кою быть мы никак и ни за что не хотим: лучше нам быть под
бусурманами. Пусть будут воеводы и царские ратные люди только
в одном Киеве, оттого, что Киев нам самим удержать невозможно; а Киев бы великий государь по нашему челобитию изволил
непременно принять под свою высокую руку, а не отдавал бы его
королю и всем сенаторам, чтоб не было церквам поругания, а
христианам великой налоги; понеже всего малороссийского края
и духовные и мирские люди в одно говорят: за Киев стоять будем
и умирать, а полякам Киева не отдадим. Да в Польше теперь и
короля нет!>
Подымов заметил, что поступлению гетмана под царскую руку
мешает его дружба с татарами. На это гетман сказал: <была у
нас прежде с ними приязнь и присяга, но с их стороны увидали
мы неисправление: они брали -в полон жителей малороссийского
края; за это и мы станем их побивать>.
Гетман послал к Шереметеву с писарем войскового судьи Оли-
шевским временные условия союза: воеводы и ратные царские
люди могут оставаться, но только до времени, живя в мире и
любви с козаками и похмогать им против бусурман и
своевольников; в числе последних Дорошенко указал на Дмитрашку Райча, который с своим Переяславским полком передался на сторону
Суховеенка.
<Удивительно мне, - говорил Шереметев Олишевскому, -
чего это хочет гетман Петр Дорофеевич? Какое из того добро выйдет, когда воевод и ратных людей в городах его царского величества
не будет? В нынешнее шаткое время, При воровстве
переяславского полковника Дмитращки Райча, который сошелся с татарами, еслиб не было в Переяславе воеводы и ратных людей, давно бы
достался Переяслав татарам, и вам бы всем из Переяслава от
татар было великое утеснение: бусурмане по своему желанию всех
вас до ссущего младенца загнали бы в Крым! Воеводы и ратные
люди посланы от великого государя для обороны края, они бу-
сурманов не раз побивали>.
Олишевский сказал: <гетман Петр Дорошенко для того просит
вывести воевод и ратных людей, что в прошлых годах королевское
величество велел из Корсуни, Умани, Чигирина ратных людей
вывести и тем жителей малороссийского края увеселил>.
- Да, - заметил иронически Шереметев, - видели мы это
подлинно; в прошлом году, как только Чигиринский комендант
из города вышел в Польшу, так гетман собрал татар и пошел с
ними на Польшу, и многие города и села и деревни разорил.
Опасно, чтоб и у нас, на левой стороне Днепра, того же не
случилось, если воевод и ратных людей выведем.
Вслед затем Шереметев послал того же Подымова к Демьяну
Многогрешнохму уверить его от имени киевского воеводы, что ника-
1-42
ких нарушений козацких вольностей от царского величества не
было, как вымышляли изменник Бруховецкий с архиереем Мефодием
