Мы влетели в город. И я понял, что Амадей — не просто косплеерщик, а очень подлый косплеерщик. Вряд ли настоящая трасса в Монте-Карло сужается настолько, что одной машине — суметь бы проехать, не чиркнув бортами о стеклянные витрины и стены домов. Не удивлюсь, если в домах даже люди живут — для полноты ощущений. Не собственных, понятное дело, Амадеевых.
Ну, зато соперникам здесь пришлось притормозить, и я их почти догнал. Блин, а это еще что?!
По широкой трассе третий уверенно шёл впереди двадцать пятого. А сейчас, на узком участке, притормозил, и гопник повис у третьего на хвосте. Трасса чуть расширилась, теперь на ней смогли бы разойтись полторы машины.
На глазах у изумлённой публики, то есть, меня и Фионы, двадцать пятый резко вильнул вправо и въехал колёсами на стену. Два колеса, левых, остались на асфальте, а два правых поехали по стене, едва не касаясь подоконников дома. Машина накренилась так, что двадцать пятый в ней, наверное, на боку лежал.
— А так можно было, да? — пробормотал я, глядя на то, как двадцать пятый обгоняет третьего.
Если ему хватит прямого участка на то, чтобы завершить обгон, если трасса сейчас никуда не вильнёт… Вильнула. Вправо. И резко расширилась.
Третий лихо вписался в поворот и полетел дальше, а двадцать пятый, не справившись с виражом, оторвался от стены и юзом ушёл влево. Срикошетил от ограждения и выскочил обратно на трассу, прямо мне под колёса.
На то, чтобы его обойти, не хватало места — ни слева, ни справа. Я почувствовал, как моя нога пытается притормозить — Амадей, видимо, зассал.
Но, блин! Я-то — не Амадей!
Я с усилием переставил ногу на газ. Выжал на полную. И атаковал колёсами стену слева.
«Всё, Костя, — орали остатки моего разума, — звездец тебе!»
Машина, к счастью, криков разума не слышала. Она уверенно взобралась на стену. Я завалился вправо, удерживаемый ремнём безопасности. Визг Фионы воспринимал уже как ненавязчивый фон. Стена под колёсами внезапно закончилась, и началась витрина. Стёкла брызнули во все стороны, но внутрь я почему-то не проваливался. Должно быть, ехал быстрее, чем успевало треснуть и обвалиться стекло.
Двадцать пятый остался позади.
— Да-а-а!!! — бешено завопила Фиона, — Да, Костя!!! Ты обогнал!!!
А то сам не вижу. Я вернул машину на трассу. Двадцать пятый остался горевать сзади, третий нёсся впереди.
Да, этого парня обойти будет посложнее, чем дуболома двадцать пятого. И неизвестно, какие ещё подлянки приготовил на пути Амадей. Если я всё помню правильно, то до шпильки уже недалеко…
Шпилька. Самый крутой разворот из всех возможных, на сто восемьдесят градусов. В оригинале он, если я ничего не путаю, проходил мимо какого-то отеля, и проживающие в нём люди могли наслаждаться гонками прямо со своих балконов.
Не знаю, чем насолили Амадею в прошлой жизни владельцы отелей. Может, вай-фай хреновый был, а может, ноги у входа заставляли вытирать — без понятия. Но шпильку Амадей устроил прямо на отельной территории.
Это была вообще не трасса! А обычная парковая дорожка, на которой двум мамашам с колясками разъехаться — и то тесновато.
Вокруг цвели на клумбах цветы, жизнерадостно били фонтаны, лежали в шезлонгах и сидели у стоек баров довольные люди, с газетами и напитками в руках.
То есть, люди лежали и сидели до того, как в отельный парк влетел третий. После нашего появления они повскакивали с мест и охренело наблюдали — не знаю уж, как устроен этот мир, и почему не разбежались от греха подальше заранее.
Думать об этом было некогда. Думать надо было о том, чтобы удержаться на дорожке, не соскользнуть с неё колесом на газон.
Несущийся передо мной третий приближался к шпильке. Давай, Костя! Это твой единственный шанс.
Амадей снова попытался притормозить моей ногой. Я был к этому готов и не позволил. Тормоза придумал трус, слыхал?
Я бы прошёл этот поворот! Я его столько раз отрабатывал на симуляторе. Я бы сделал на нём третьего, это точно!
Если бы не девочка.
То есть, сначала через дорогу проскакал белый зверёк. Кролик, — подумал я, ничему уже в этом упоротом мире не удивляясь. А потом за ним выскочила хозяйка. Девчушка лет семи, с длинными локонами, аккуратно подвязанными лентой, в клетчатом платье с фартучком. Пробежала полдороги и, остановившись, заозиралась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 31
Наверное, девочка не видела, в какую сторону ломанул кролик.
— Сто-о-ой!!!!!!!!! — бешено взвыла Фиона. Не знаю, кому — мне или этой долбанутой Алисе.
Я попытался вильнуть рулём в сторону. Хрен с ней, с трассой, не сбивать же дуру! Но у Амадея были другие планы.
Руки меня не слушались. Нога, попытавшаяся нажать тормоз, тоже. Машина пёрла на девочку — не знаю уж, прорезалась в Амадее ненависть конкретно к женскому роду, ко всему человечеству в целом, или желание победить перекрыло прочие мелочи.
Алисе я, будь моя воля, и сам бы поджопник отвесил — чтоб улетела дальше, чем видит. Но, блин, одно дело — поджопник, а другое — в лепёшку размазывать.
— Ах ты, тварь! — взревел я.
На руках аж костяшки побелели, но руль всё-таки сумел выкрутить. Машина пронеслась рядом с девочкой, чиркнув по подолу клетчатого платья.
Два колеса — на асфальте, два — на газоне. Трава летела клочьями, вместе с землёй и мелкими голубыми цветочками.
Правым крылом я впилился в цветущий куст. Прошёл в сантиметре от древесного ствола толщиной с водонапорную башню. Наподдал бампером урну в виде раскрытого тюльпана, урна отлетела и, исполнив изящный пируэт, плюхнулась в декоративный прудик. Из прудика с очумелым кряканьем стартовали три утки и лебедь — прямо мне навстречу, хорошо хоть не с моей скоростью. А в довершение всего на лобовое стекло прилепился не знаю откуда взявшийся рекламный плакат-листовка: «Добро пожаловать в райское блаженство!»
С адской пробуксовкой по газону, снеся напоследок лавочку, на которой кто-то забыл картонное ведро с попкорном, я вернулся на трассу. Проделанную мной колею сюрреалистично присыпали белые хлопья.
От третьего я безнадёжно отстал. Запоздало подумал, что, может, это и не живая девочка была вовсе. Может, голограмма, как на соревнованиях женихов. Хотя, какая разница? Не догонять же её, чтобы выяснить.
Я жал на газ. В ближайший поворот вписался идеально — от нервов, видимо. В следующий тоже. Скоро, если память мне не изменяет, туннель.
Да, точно, вон он! И третий, падла, туда уже нырнул. Круто всё-таки ездит парень, не отнять. Метров на пятьдесят от меня оторвался. А может, просто не такой везучий, как я. Шибанутые Алисы с кроликами под колёса не кидаются…
В туннель я влетел злой, как чёрт. И уж от туннеля точно никакой подставы не ждал — не знаю, почему. Вероятно, в надежде на то, что здесь упоротая фантазия Амадея устанет и решит отдохнуть… Как бы не так!
Из туннеля Амадей сотворил дискотечный зал.
Дискотеки я, вообще — не очень. То есть, если выпью, могу, но не долго. Ровно до момента знакомства с симпатичной барышней, а дальше уже прикладываю все силы к тому, чтобы с дискотеки её увести. Впрочем, если выпью, я даже караоке могу. Барышни, расставшиеся со мной после караоке навсегда, не дадут соврать.
Амадей воплотил в туннеле всё, из-за чего я ненавидел дискотеки. Музыка гремела так, что по ушам долбило даже в шлеме, аж сердце ёкало. И это бы ещё полбеды, но для полноты ощущений Амадей добавил света.
По узкому туннелю метались разноцветные прожекторы. Под потолком вращались зеркальные шары. Глаза слепило невыносимо. Через несколько секунд я перестал различать, где тут пол, где потолок, и едва ушёл от столкновения со стеной.
— Костя! — взвизгнула Фиона, — Ты чего?! Нам же прямо!
— Свой туннель пробить хочу, — рявкнул я, — по солнышку соскучился.
— Костя! Левее! — Я послушно дёрнул рулём влево. И благодаря этому снова избежал столкновения.
А через секунду до меня дошло:
— Ты что — в этом аду не слепнешь?
