— немного подшофе.
Позвонил в дверь, но никто не открыл. Светы нет? Почему? Может, в магазин ушла? Хотя время уже не магазинное, в СССР торговые точки, в основном, максимум до семи работали.
Порылся в карманах, поискал ключ. В скважину попал не с первого раза, опять на площадке лампочка перегорела, а подъездное оконце, больше похожее на кусок старой слюды, пропускало мало света.
Наконец, отпер дверь, вошел внутрь. Тишина, темнота. Жены явно нет дома, с Настей пошли, наверное, погулять.
Стал разуваться, и тут мое внимание привлекли мужские туфли. Чужие и на размер больше моих. Опа… У нас гости? Но почему тогда мне никто не открыл и почему так темно в квартире? Нигде не горит свет.
На всякий случай я вытащил пистолет, снял с предохранителя. Кто тут кого поджидает? А ну, выходи из тьмы, гадина…
Прошел на кухню — никого. Заглянул в зал — тоже пусто… Спальня прикрыта. Судя по полоске света под дверью, там явно кто-то есть. Толкнул дверь, выставляя ствол.
Картина маслом! Возле кровати небольшой диванчик. На нем с невинными глазами, как школьники, руки на коленках, сидят Настя и… Артемий. Мать честная! Этот-то откуда взялся?
— Молодежь! — воскликнул я, убирая пистолет. — Я не понял, а чего это мы тут делаем? В моей, то есть в родительской, спальне. А?..
— Ой, Андрюш! Прости, пожалуйста! — вспорхнула Настя с диванчика. — Артемий на чай зашел. В гости…
— В спальню на чай⁈ — сверлил я девушку недовольным взглядом.
— Мы чай попили и пошли музыку слушать, — хлопала она глазенками. — Магнитофона же на кухне нет, — кивнула она на стереосистему отца, которая тут стояла уже давно.
— Да? А почему музыки тогда я не слышу?
— Так мы… кассету перематываем, — виновато промямлил Артемий. — Привет, Андрей! С работы?
— Я в Москве работаю… Здесь на больничном, — пробурчал я. — И как больному, мне нужен покой. Всё! По домам давайте. Вернее, — я ткнул пальцем в бухгалтера. — Ты домой, а ты… А с тобой… — перевел я взгляд и палец на Настю. — А с тобой потом поговорим, когда Света вернется. Кстати, товарищи меломаны, а где Света?
— Так она у подруги, — пожала плечами Настя.
— У какой еще подруги? — снова впился я взглядом в девушку. — Нет у нее здесь подруг.
— Ну, не знаю… — туманно ответила Настя. — А где ей еще быть, конечно, у подруги. В такой-то час…
— Ну, я пошел? — Артемий переминался с ноги на ногу, но уже в верном направлении, повернувшись в сторону коридора.
— Стоять! — ткнул я в него пальцем. — На кухню, оба! Шагом марш!
Настя и Котлов послушно побрели на кухню, чуть опустив головы, видно, ждали, что я их отчитывать буду. Но отчитывать я их не стал, дело молодое. А сразу предъявил претензию.
— Куда Свету дели? Рассказывайте…
— Да никуда мы ее не девали, — щебетала Настя, сжав кулачки на груди. — Она сама ушла…
— Ушла до того, как к тебе хаха… То есть Артемий пришел? Или после?
— До! — одновременно кивнула «молодежь».
— И ничего не сказала? — этот вопрос я адресовал уже лишь Насте.
— Нет, вот потому-то я и подумала, что к подруге пошла.
— В общем, так… — глаза мои сузились, я посмотрел грозно на Артемия, но тот пялился то на холодильник, то на плиту, то в окно, но только не на меня. — Никто никуда не уходит. Сидим и ждем Свету. И молитесь, чтобы она пришла, я за нее с вас по полной спрошу…
— Да ты что, Андрей? — охнул Артемий. — Думаешь, это мы ее спровадили? Специально…
— Ничего не думаю, сидим и пьем чай, как и собирались. Ясно?
— Ясно, — снова кивнули они одновременно.
— Отлично! Только не вижу кипящего чайника, — хмыкнул я.
— Так мы оба тут в гостях, — развел руками бухгалтер. — Неудобно как-то хозяйничать…
— Ну-ну… а в спальне без хозяев, значит, удобно находиться? Ставь чайник, говорю!
— Конечно, конечно, — засуетился пузан. Подхватил алюминиевую посудину со свистком на носике, набрал из-под крана воды и поставил на газовую плиту.
— Спички на холодильнике, — сказал я.
— Да у меня есть зажигалочка, к ней привык, — проговорил Артемий и достал из кармана широкого пиджака золотистую зажигалку, явно импортного производства, необычной цилиндрической формы. Ловко зажег конфорку и сел на табурет рядом с Настей.
— Настя, — проговорил я. — Сходи, пожалуйста, в зале цветочки полей.
— Прямо сейчас? — недоуменно нахмурилась девушка.
— Потом опять забудем. Засохнут. Лучше сейчас, пока помню. Света все время про них забывает, да и я тоже…
— Ну ладно, — девушка встала и взяла с подоконника пластмассовую лейку, в которой уже отстоялась вода. — Только вы без меня чай не пейте…
— Договорились.
Настя вышла из кухни, а я впился взглядом исподлобья в гостя:
— Тебе чего надо, Тёма?
— Так ты это… Самое… Сам меня позвал чай пить, — втянул голову в плечи бухгалтер.
— Я не про сейчас, я про вообще… Какого рожна ты здесь делаешь? Только не говори, что на чай пришел и музыку слушать.
— Так в гости заскочил.
— Так я тебя не звал, — в тон ему, издевательски ответил я.
— Так я к Настёнке.
— Чего так? Самоваров больше других не нашёл? Или не пускают тебя на свадьбы? Просекли твою схему…
— Да как-то не ходил я больше… Надоело.
— С чего это вдруг? — наш разговор напоминал допрос.
— Сам не пойму, Андрей… Слышь? Как вот тогда с Настей… Это самое… Ну… на втором этаже «Волны».
— Да понял я, и что?
— Ну и все… Как отрезало. От других отрезало.
— Мне-то только не звезди, — процедил я. — Скажи еще, что влюбился, донжуан в полосочку.
— А может, и влюбился! — с некоторым вызовом проговорил Артемий, даже на табурете заерзал. — Законом не запрещено!
Глава 18
— Не запрещено, — хмыкнул я. — Но ты слишком уж быстро переметнулся из стана ловеласов в женихи… Серьезный шаг. Не верю я тебе, Тёма, как синоптикам.
— Уф… Что сказать?
