я под этим блестящими поверхностями изначальный ксиком и изоляцию? Люди первой волны все делали на совесть. Знаете, историю названия вашего крейсера, адмирал?
Эвориан улыбается ей уголком рта.
— Сушите-сушите, Вервен, чтобы через час корабль у меня был сухой, как осенние листья, которых вы никогда не слышали. История о том, как Эзра дай Клирий учения по пожарной безопасности проводил. А как звали юнгу, вы помните, Девять?
— Вервен Архес, — отвечает она и улыбается. — Он был астматик, что исключало в принципе его службу на флоте, но в итоге на этой стене висит его герб.
— Я рад тебя слышать, Анита, — кивает ей адмирал и улыбается.
Тембр его голоса говорит, что он искренне рад ей. Их небольшой обмен любезностями похож на код и видимо все нужные слова сказаны.
Память Девять-четырнадцать говорит ей, что она — Анита Азари офицер Латирийского флота, и ей дали задание — быть Каттери лен Валлин. Двенадцатилетней, слепой девочкой, которая должна быть принесена в жертву во имя символа, символа бесконечности. В скорби и ярости, убитый горем отец будет молиться и Творец услышит его, услышит и осенит своей милостью. Так родится образ бога-Императора, отца бесконечности. Проект “Мессия” это крупнейшая мистификации в истории Алькаана. И отправной точкой для нее стало предложение мэтресс лен Валлин. После ее визита, представители Корпуса, Единой церкви и дуумвиры воздушного флота впервые за десятки лет встретились и пришли к согласию, что это идеальный момент чтобы нанести удар и его нельзя упускать. План был сложен и одновременно прост, обмануть суеверных дерентийцев с помощью их же религии. Чтобы получить власть над умами и сердцами, они выбрали пророчество Аррана, они собирались устами Мессии поднять людей на восстание против Императора Дариуса. Война за территории была неизбежна, так почему бы не договориться и не поделить земли Империи. Особо даже делать ничего не надо, Дариус де Ван последние двадцать лет усиленно разваливает свое государство, осталось только прийти и собрать плоды его политики. Все должно было пройти чисто, адмиралу даже ботинки в дерентийской пыли пачкать не пришлось бы, но тут появилась Изначальная сущность Мелиссы Кавано и превратила мистификацию в акт слепой веры.
— Откройте камеру, — командует Эвориан и прозрачные стены экранов уползают вниз, в щели. Сверху, на арену, где она находится, падает яркий свет. Кажется будто они с адмиралом здесь одни, но она знает, вдоль стен стоят щиты и вооруженная охрана. Адмирал подходит и протягивает ей руку.
— Предлагаю пройтись до офицерской столовой, помнишь куда идти?
Она кивает и протягивает руку в ответ. Он помогает ей встать на ноги. Теперь она помнит, что именно здесь, в закрытом крыле, проводились первые физические испытания вируса.
Здесь Анита Азари умерла и родилась Девять-один, и все остальные девять, вплоть до нее. А потом и Десять.
Здесь была создана ее первая, еще пробная оболочка, находилась та самая столовая, где состоялся тот самый разговор про веру с мэтресс лен Валлин. И мэтресс уже тогда знала, как все будет.
Она знала всё.
И что договоренность с Нигири Кадао была всего лишь уловкой, они с самого начала собирались использовать Орден лишь как ширму. И что Девять должна была назвать себя мессией и стать для человечества обещанием лучшей жизни. Зная об изнанке их плана, мэтресс удалось создать белую дыру внутри её убеждений, вложить в нее память изначальной сущности и тем самым поставить весь проект “Мессия” под угрозу. Теперь она уже не просто девять-четырнадцать, она кто-то иной, и это уже совсем иная вероятность будущего. Но никто кроме нее, мэтресс и Терранса об этом не знает.
Операторы и техники не смогли встроиться в систему и подключиться к вирусу, ее новая память осталась недоступна. Инкубатор, изначальная память Мелиссы Кавано у неё в голове, Творец, всё это пока её тайна.
Но если всё идёт по плану, тогда… зачем она здесь? Её должны были отконвоировать к Островам, где она будет ждать новую версию авара лен Валлина. Но раз её конвоем стал крейсер “Сухой”, то похоже они недооценили опасность или что-то ещё пошло не так.
Девять делает шаг, опираясь на руку адмирала и они вместе выходят из круга света. Зрение мерцает, цвета не стабильны. Обруч давит на виски, за правым ухом пульсирует внешняя точка контакта.
— Ты в порядке дон а ви? — спрашивает Николас Эвориан. От адмирала исходит волна тревоги.
— А где доктор Нада? — спрашивает она. — Разве он не должен быть здесь?
— Я отвечу на твои вопросы чуть позже.
Переходы между отсеками узкие и длинные, под высокими потолками тускло горят люмолампы, на стенах висят защитные комплекты, отчетливо горит шкала высоты и отдельно шкала уровня кислорода. Каждые десять минут раздается голос системы оповещения:
— Внимание! Идет набор высоты! Внимание! Идет набор высоты!
У нее нет беса, но вместе с внешней точкой контакта ей закрепили контрольный браслет на запястье, на котором есть шкала, показывающая высоту. В углу экрана она видит изменение температуры за бортом и значок магнитного ботинка, сейчас он бесцветный. Если они покинут безопасную зону, ботинок сначала станет оранжевым, а потом зеленым, но прежде всего этого на браслете загорится значок маски, без которой она не сможет дышать. Сейчас набор высоты проходит в штатном режиме и каждый на корабле продолжает заниматься своим делом.
Они подходят к дверям столовой. Двери двойные, створчатые, умеют две изогнутые ручки в виде воздушных червей. Она нажимает их и толкает двери от себя. В столовой загорается верхний свет. Все система освещения на корабле — биолюминесцентная. Люмолампы и семена дыхательных водорослей для масок, это то, что Латирия закупает у островитян, выходит дешевле, работает в любых условиях, а главное, не зависит от топлива. Для экономии воздушные корабли часто ложатся в дрейф, особенно в часы солнца, когда заряжаются солнечные батареи.
Интерьер столовой и кают-компании для своего крейсера адмирал заказывал у мастеров-халиров. Дорогая дизайнерская мебель, но скромные художники на стенах. На столах специальная посуда, небьющаяся. Кресла прикручены к полу и игнорируют форму тела, но зато из кухни восхитительно пахнет настоящей едой, а не субпакетами. Они садятся за стол. Аппетита у нее нет, но она делает вид, что с удовольствием вдыхает ароматы. Она не торопит адмирала и всем своим видом наслаждается обстановкой. Она же, как никак, вернулась домой.
Так ли это? Вернулась ли… она?
Ей не хватает зрения Каттери, ей не уютно, она словно бы… ослепла?
— План изменился? Меня извлекают? — спрашивает она.
Ей надо быть очень осторожной, чтобы не выдать
