class="p1">– Именно, – подтвердила я.
– Боюсь, я не смогу вам помочь, – сказал он.
Что ж, попробовать все равно стоило. Все мифы берут начало откуда-нибудь, и я не понаслышке знала, что чудовища реальны.
– Можно задать вам вопрос, не относящийся к делу? Что такое болезнь Лу Герига?
– Боковой амиотрофический склероз. – Казалось, он был рад, что разговор перешел на близкую ему тему. – БАС.
– Вы много о ней знаете?
– Я врач. По сути, ваши нервы перестают слушать мозг, а это значит, что ваши мышцы перестают работать. Ваши руки. Ваши ноги. Ваши легкие. Вы сохраняете умственные способности, можете видеть и слышать, но теряете способность двигаться и дышать. Это невероятно жестокая болезнь. Как будто вас медленно хоронят заживо в собственном теле.
Мне стало холодно и нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь еще.
– Спасибо, – ответила я, поднялась и указала на плакат в рамке с изображением анатомии болезней сердца. – Каково это?
Он удивленно поднял брови.
– Знать все причины, по которым человеческое тело может выйти из строя, и продолжать вести обычную жизнь, – пояснила я. – Лично я чувствовала бы себя такой подавленной.
– Иронично, что этот вопрос задали мне вы, учитывая вашу сферу деятельности, – усмехнулся он. – Наверняка вы тоже знаете множество причин, по которым люди могут умереть.
Я пожала плечами:
– Но я стараюсь сделать так, чтобы они жили.
– Я тоже.
В его голосе звучало нетерпение, и я поняла, что пора завязывать.
– Спасибо, что уделили мне время, доктор Карлсон. Ничего, если я вам еще позвоню?
– Да, звоните, – проговорил он тоном, откровенно выражавшим надежду, что я этого делать не стану.
Я размышляла над тем, что узнала – почти ничего, – пока шла к лифтам. Может, подумала я, заглянуть в отделение психиатрии? Мне хотелось посмотреть, где работает Ру, чтобы лучше понять, кто же она такая. Но если она была на смене, мое появление поставило бы ее в неловкое положение. К тому же я ощущала какую-то сдавленность. Свежий воздух звал меня.
Я вызвала лифт, поднялась на первый этаж и направилась к выходу, когда кто-то громко позвал меня:
– Мэм!
Секретарша с разноцветными прядями махала мне рукой.
– Я хотела вам сказать, – пробормотала она, когда я подошла к ее столу, – что ошиблась насчет доктора Кайнда.
– Прошу прощения?
– Ну, не совсем правильно вам ответила. Как я и говорила, он много лет тут не работает. Ну то есть доктор Чарльз Кайнд. Он уволился в восемьдесят четвертом. А вот его отец, доктор Куинси Кайнд, проработал здесь до девяносто восьмого.
Мое сердце пустилось в бешеную румбу.
– Его отец работал здесь?
– Да. Проводил операции. Тогда это еще была больница.
Согласно материалам дела, когда девочки пошли в лес, доктор Кайнд находился в операционной. Но какой доктор Кайнд?
– Вы не могли бы мне показать, где отдел кадров?
Спустя час мои подозрения подтвердились. Доктор Куинси Кайнд 23 июля 1980 года, в тот период времени, когда исчезли Эмбер и Лили, проводил аортокоронарное шунтирование.
Его сын, доктор Чарльз Кайнд, в тот день не вышел на работу.
Гарри сразу же ответил на звонок.
– Я хочу обыскать одну из хижин в лесу Лич-Лейка, и мне нужна судебно-медицинская экспертиза. Ты свободен?
– Сегодня у меня рабочая встреча. Как насчет завтра?
Мне понравилось, что он не задавал вопросов.
– Машину поведу я.
Глава 32
Ван
Адрес Кайнда я знала. Квартира на шестом этаже сурового на вид жилого комплекса «Кедровый берег» на Западном берегу Миннеаполиса. Всем, кто смотрел «Шоу Мэри Тайлер Мур»[8], такие здания до боли знакомы: тридцать девять этажей, неумолимый бетон, простые цвета. Хотя изначально планировалось, что здесь будут и муниципальные квартиры, и среднего класса, и элитные, живут там по большей части новые американцы.
Доктор Кайнд перебрался сюда в девяносто шестом. До этого, после того как развелся с Терезой и уволился с работы, он снимал квартиру на юго-западе Миннеаполиса. С тех пор он работал в сфере продаж в страховой компании, но какой ценой ему это далось? В этой работе нет ничего такого, но человек, потративший всю жизнь, чтобы сделать карьеру кардиолога, не мог так легко все бросить и заняться страхованием жизни.
Или, может быть, именно этот вариант идеально ему подходил.
Важно было выяснить, что заставило его оставить работу и семью и начать все заново. Горе? Чувство вины? Когда я по дороге в комплекс позвонила Кайлу и сказала, что алиби Кайнда было надежным, как обещание вернуться, он сказал «святые помидоры!» и стал изучать, каким еще имуществом владели Кайнды.
– Ничего не вижу, – вскоре поделился он. – Но я проведу глубокий анализ в поисках траста или любой другой собственности их семьи.
– И земельной тоже, – добавила я. – И еще поищи записи телефонных разговоров и информацию о перелетах. Мне надо выяснить, где он был.
– Можешь просто его спросить, – беззаботно предложил Кайл.
– Я и смотрю, в восьмидесятом году отлично сработало.
– Тебе нужно что-нибудь еще? – спросил он.
– Как будет нужно, я скажу.
Возле жилого комплекса «Кедровый берег» была отличная парковка, я оценила. Еще одним его несомненным плюсом для меня стал запах жареного мяса и пряных специй. Розовощекие дошкольники играли на шестом этаже, гоняя из одного конца коридора в другой что-то вроде кожаного мяча. Когда я приблизилась, они захихикали и скрылись в квартире рядом с той, где жил Кайнд. Я сомневалась, что в разгар рабочего дня он дома, но мне нужно было с ним поговорить, а в его офисе мне сказали, что он в дороге. Я надеялась, что мне повезет и он просто прогулял работу. В любом случае, мне было интересно посмотреть, где он живет.
В частности, проверить, удастся ли там спрятать двух женщин.
Я постучала в дверь. Никто не ответил. Я постучала еще раз, прижалась к ней ухом.
– Его нет дома.
Я повернулась к соседней квартире, где скрылись дети. Женщина лет тридцати с разноцветным тюрбаном на голове, стоя в дверном проеме, смотрела на меня – скорее с любопытством, чем подозрительно.
– Он хороший сосед?
Она пожала плечами.
– Ну, спокойный. Вы офицер полиции?
– Бывший, – уточнять я не стала, потому что не знала, больше или меньше она после этого будет со мной откровенничать. – Приходят к нему гости?
Ее нос чуть дернулся.
– Ну, красотки, как вы, тут не бывают.
– А кто бывает? Уродки?
Она рассмеялась.
– Тоже нет. Во всяком случае, я ничего такого не видела. Он не очень-то веселый человек. Иногда по ночам кто-то скребется в стену, как мышь или белка, но
