Замка, так что у нас в целом всё было мирно и спокойно…
До той злополучной ночи несколько дней назад. Тогда Огненные латники напали на Замок и принялись вырезать всех подряд, не щадя никого. Они кидались горшками с какой-то жидкостью в те строения, которые, в отличие от Замка, где внутри стен и стояли, не были изо льда, и их охватывал огонь… Может, я и не очень понятно говорю, но мне просто самому горько обо всём этом думать. До меня они тогда не добрались только потому, что каремня была в глубине Замка…
Я уже собрался было бежать через какую-нибудь брешь, проделанную Огненными во внешней стене твердыни… Сейчас-то я понимаю, что это была бы верная смерть: враги могли стоять у всех проходов наружу… Но сверху, из перехода между башнями Замка, на снег у входа в каремню упал человек. Воин Ледяных. С этим вот мечом в руке.
Он сказал мне, что Властелин мёртв и чтобы я спасал меч, потому что я был единственным вокруг живым нашим. — Хремгир поморщился, вспомнив, какими именно словами была передана просьба. — Сказал и о том, что клинок волшебный и режет всё, до чего дотрагивается. Вот даже, погляди… — Попаданец показал Георгию прорехи на рукавах рубашки. — Прости, что испортил: просто, когда прижимал к себе меч…
— Да понял я, — вздохнул Георгий и подумал, что с его новым жильцом хлопот оказалось побольше, чем он ожидал. Как ни странно, как раз бытовых — к рабочим-то следователь был привычен…
— Ну и вот… Я прорубил противоположную от главных ворот стену Замка, вывел наружу карема и поскакал на нём прочь. Сперва — куда глаза глядели, поэтому утром, когда удалился на достаточное расстояние, понял, что надо поворачивать туда, где есть возможность спастись. И бежать туда со всех ног, потому что след карема на снегу лучше заметен, чем у человека, а корма ещё и для скакуна я не взял…
В итоге я повернул на юго-восток, к горам. Там где-то живут местные племена, с которыми у Ледяных нет ни особой вражды, ни такой же дружбы. Я хотел с ними договориться, чтобы они приютили меня… Но я до них не дошёл. Так всё обернулось, что…
К вечеру я добрался-таки до гор. Отыскал себе маленькую пещерку, съел часть припасов, воткнул меч в пол и переночевал. Проснулся от голосов у входа — это, видно, были латники из Огненных, которых послали за мной в погоню. Я схватился за меч и взмолился, чтобы он помог мне…
Не знаю, почему я так сделал, но это меня и в самом деле спасло. Меня выкинуло сюда, в этот город. И за первым же углом дома на меня напали те трое… Что было дальше, ты знаешь. — Хремгир помолчал и добавил с горькой усмешкой: — А еду-то мою, наверное, те латники там же вместо меня и приговорили…
Георгий не стал рассказывать другу (именно так он теперь думал о попаданце) услышанную ранее в кафе историю о перемещении троих гопников в те же самые горы и стычку, похоже, с теми самыми воинами. Хремгир мог это понять превратно — в его-то состоянии…
— Не отчаивайся, — решился сказать следователь. — После такого… да ты же молодцом держишься! Половина моих соотечественников — а думаю, и больше — на твоём месте спряталась бы где-нибудь и тряслась бы от страха! Так что ты ещё ничего… Что ты собираешься делать дальше? Какие планы на будущее?
— Пока не знаю. Возвращаться назад? Хорошая жизнь — или даже такая, как раньше, — мне там точно не светит. Да и если перенос был случайностью? Если меч отозвался на мою искреннюю и сильную мольбу о спасении? Что же тогда должно случиться со мной здесь, чтобы он устроил это снова?..
— У нас тут страсти тоже иногда такие кипят — мама не горюй. А особенно в последнее время, как ты появился, так вообще…
— Это из-за меня? Для нас это опасно?
— На оба вопроса ответ «да». Но, пока ты сидишь здесь и не выходишь, ты более-менее в безопасности. А у меня самого оружие есть, к тому же я тут важным делом занимаюсь — убийства расследую. Поэтому меня могут и опасаться тронуть.
— Я так думаю, оружие в этом мире посильнее мечей — хотя бы и магических? — спросил Хремгир с иронией.
«Давай-давай, проявляй эмоции, только не замыкайся в себе», — подумал Георгий и сказал:
— Ну да. Та штука, которая есть у меня, называется пистолетом и стреляет разогнанными до большой скорости кусками стали. Плюс, если всё-таки прикопаются, я смогу списать всё на самооборону. А если противники будут с ножами или без оружия, то я и драться немного умею…
— Скажи, почему ты так печёшься обо мне? — спросил Хремгир, повернувшись к Георгию, и посмотрел тому в глаза. — Кто я для тебя? Чего ты от меня хочешь?
— Не поверишь: хочу помочь. — Шитов протянул руку и крепко сжал ладонь попаданца. — И для меня ты теперь друг. А друзья должны помогать в беде, что бы ни случилось, верно? Ответь мне только на вопрос, — посуровел вдруг следователь, — ты простился с тем воином, от которого получил меч?
— Да. Глаза его уже были закрыты, поэтому я просто произнёс слова ритуала: «Пусть снег под тобой будет мягок. Мира тебе в Вечном Льду»… А для тебя это имеет значение?
«Snakr vrd he de vyrt nsik vast. Thyrt brn he trn Hvarne Glynt».
«Даже по-немецки это звучало бы красивей…» — подумалось Георгию, и он сказал:
— Да, имеет. Но если всё так, как ты говоришь, то я буду помогать тебе до конца. И, если это будет связано с нашими общими секретами, жду того же от тебя. Ведь мы этого достойны? — улыбнулся он старому рекламному слогану, который сейчас приобрёл иной, более глубокий и возвышенный смысл. — А может, ты захочешь начать новую жизнь здесь? Подучишь с помощью меча язык, впитаешь немного местной культуры, научишься что-нибудь делать?.. У меня знакомые есть, они, если что, посодействуют с документами… Что скажешь?
— Не знаю, — понурившись, покачал головой Хремгир. — Мне всё тут ещё слишком чужое… Боюсь, что не справлюсь. А вернуться боязно… Там, наверное, меня до сих пор ищут. Огненным позарез как нужен Ледяной меч, чтобы править на севере…
— Не волнуйся. Уж это мы пока в силах обеспечить. Сам по себе меч из этого города никуда не денется. А над моим предложением всё-таки подумай… Ладно, живи здесь, пока я утрясаю ситуацию. Мне пора
